Страница 167 из 185
Александрин вдруг приблизилась, улыбнувшись тому, как Вард сделал невольное движение, словно готовился защищаться. Неожиданно она привстала на мысочки, подняла лицо и поцеловала его. Но потом отпрянула, словно сама испугавшись своей смелости. Он попытался удержать ее, однако графиня, уже заметно озябшая и потому дрожавшая от холода, бросилась по коридору к своей комнате. Она часто дурачилась с первым мужем, который был ей скорее другом детства, чем любимым мужчиной. Франсуа не совсем понимал этого ее порыва, но инстинктивно последовал за ней.
Сейчас она была совсем не такой как тогда, в их первую брачную ночь. Сейчас она была… обольстительной! Казалось, он явственно ощущает исходивший от нее жар желания. В спальне Александрин убегала от Варда, путаясь в подоле ночной рубашки. Когда ему удалось поймать ее, она вывернулась и со смехом отскочила. Отступая от мужа и выставляя руки перед собой, чтобы не дать ему приблизиться, она наткнулась на кровать. Забравшись на ложе, графиня продолжала пятиться, сминая покрывало. Все это время она хохотала так, что едва дышала. Отползая от Франсуа, Александрин не заметила, как ночная рубашка задралась, обнажив ее ноги. И вот уже сквозь тонкую ткань ему отчетливо виден треугольник ее промежности. Граф больше не смеялся вместе с ней. Приближаясь к жене, он глядел на нее уже с жадностью объятого страстью мужчины. Желанная им женщина была сейчас в полуметре от него. Александрин заходилась смехом, довольная своей выходкой и тем, что он ответил на нее, но осознав, что сидит перед мужем с раздвинутыми ногами, она попыталась поправить рубашку, натянуть ее на колени. А потом вдруг передумала. Глядя на Франсуа чуть исподлобья, она закусила губу. Граф поднял на жену глаза. Она слышала, как шумно он задышал. Нежно и несмело провел кончиками пальцев по ее шелковистой коже. Александрин затаила дыхание, глядя на него расширенными, словно под действием гипноза, глазами, и чувствуя, как бешено бьется сердце. Франсуа радовался тому, как ее тело отзывается на его прикосновения и как в нем самом поднимается непреодолимое желание. Вдруг он резко подтянул жену к себе так, что ее бедра оказались у него на плечах. Графиня охнула, ее рубашка теперь была где-то выше талии.
Франсуа едва сам не стонал, не веря в реальность происходящего. Совсем недавно он кричал ей, чтобы она убиралась из его дома, а сейчас дарит ей самые интимные ласки, какие женщина может позволить мужчине.
Приподнявшись, он поцеловав Александрин в губы, не переставая ласкать ее пальцами. Вдруг она забилась в экстазе и он ощутил, как ее тело пронзает судорога. Ее руки путались в его густых разметавшихся волосах.
Граф стал торопливо раздевать жену. Шелк под его руками смялся, и вот уже пеньюар, а за ним рубашка летят к чертям. Целуя ее, он так наседал, что она едва успевала вдохнуть немного воздуха. Каким-то образом между поцелуями и жадными касаниями ему удалось освободиться от собственной одежды.
Одной рукой граф упирался в ложе, чтобы не придавить ее своим телом, а другой ласкал ее груди, склонялся, целовал и покусывал их. Он был груб и даже причинял ей некоторую боль, владея ею с такой страстью, что было видно - он давно желает ее.
- Я люблю тебя, - вырвался у него невольный шепот.
Но, кажется, она не слышала ничего, обнимая за шею своего сильного мужчину, впиваясь пальцами в его плечи и спину. Теперь она была полностью его! Он чувствовал, как плотно ее лоно сжало его. Раз, другой... Жена выгнулась в его руках. Сжимая и тиская его орган, ее тело словно втягивало его в себя еще глубже. Терпеть уже было невозможно. Кончая, он простонал:
- Роди мне сына.
Александрин дрожала крупной дрожью и от острого ощущения внутри хотелось инстинктивно свести бедра, настолько невыносимо было терпеть. Когда он отстранился, она вся съежилась, всхлипывая сама не зная почему. Вард и раньше наблюдал такую реакцию у женщин, но понял что сейчас с ней это впервые. Видимо, даже не сообразила, что кричит на всю комнату. Он наблюдал за ней. Пусть немного придет в себя.
…Но вот он уже снова ласкает ее, дрожа от вожделения. Франсуа опять хотел ее. Склонившись над расслабленной и распростертой на ложе Александрин, он требовательно сжимал ее в объятьях, целовал и касался языком, словно изнывая от жажды, которую лишь она способна утолить.
Под утро, отдав ей все, на что был способен этой ночью, он просто обнял ее, желая увидеть, как она засыпает на его груди.
Днем Александрин, после долгой процедуры облачения в платье и причесывания, наконец вышлa из свoeй кoмнaты. И, несмотря на все старания служанок, она была какая-то взъерошенная. Глупo улыбaлась oт счaстья. Пoд глaзaми зaлeгли тeни от того, что почти всю ночь нe спaлa. А на вопрос мадам Перо, что это она такая рассеянная и будто бы уставшая, графиня, вильнув взглядoм, oтвeтилa, чтo той показалось. Смущeннo пряча глаза, она зaгoвoрилa o другoм, чтобы пeрeвести тeму. Не рассказывать же пожилой женщине, которая воспитывала ее с детства, что сегодня ночью она испытала самое сильное плотское удовольствие в своей жизни?
Лишь гораздо позже, завернувшись в плед в кресле у камина и наблюдая за тем, как резвятся Кристиан и Софи, Александрин вспомнила о его признании в любви, которое слышала ночью, и о требовании родить ему сына. Только теперь она осознала что, возможно, не сможет больше родить никогда.
Граф приехал из Лувра поздно ночью. Но она дождалась его. Нежась от тепла давно растопленного камина, она устроилась на ложе в его опочивальне. Вокруг горело множество свечей, свет которых придавал распущенным волосам Александрин золотой оттенок, а ее обнаженной коже – розоватое свечение. Она лежала на животе, небрежно набросив на бедра шелковую простынь и подперев ладошкой подбородок. При виде супруги Франсуа улыбнулся.