Страница 137 из 185
Вскоре двор вернулся из Фонтенбло в Париж. А на утро второго дня стало известно об ужасном событии. В одной из парковых беседок Лувра сидели несколько молодых придворных. В том числе Александрин де Брионе, граф де Бельфлер, граф де Лозен, шевалье де Лоррен, граф де Сент-Эньян. Туда же только подошел виконт де Вард, которого окликнул Лоррен, увидев Франсуа, идущего по тропинке парка. Виконт остановился, опершись о колонну беседки, когда Диана дю Ло взволнованным голосом сообщила печальную новость, которая всех шокировала.
– Слыхали, о чем весь Париж с утра говорит? Маркиз де Бризель в порыве ревности так избил жену, что Виолет скончалась! Говорят, у нее интрижка была с кем-то, а он прознал!
Все застыли, потрясенные. Никто не обратил внимания на то, как мертвенно побледнел де Вард, еще этой ночью ласкавший Виолет, пока ее муж, занятый работой, находился в ратуше. Как ему стало все известно? Франсуа понял, как, когда Александрин, после слов Дианы, вдруг вскрикнула и зарыдала. Это и приковало внимание присутствующих. Диана принялась утешать подругу, не понимая, почему та так близко восприняла это известие, ведь они с маркизой почти не общались.
Вард был в ужасе от произошедшего. Стоял, как громом пораженный. Еще тогда, в Фонтенбло, подумал, не к добру это, что она его с Виолет в парке застала. Виолет… Все внутри сжалось. За что с ней так? Она была несчастна с мужем, за которого ее заставили выйти. Маркиз! Чуть не бросился уже искать его, но вовремя остановился. Другая мысль обожгла. Вот она, виновница всего, сидит слезы проливает. Крокодильи слезы… А еще в душе шевельнулся страх. Если станет известно, что он был любовником маркизы, и ее мужу-убийце это удастся доказать … И уехать теперь не мог, чтоб переждать! Оставалось надеяться, что все обойдется.
Виконт чувствовал, как в нем поднимается ненависть к этой хрупкой блондинке. Теперь она совершенно укоренилась в его сердце. А впервые появилась после одного неожиданного события. Александрин уже пыталась выспросить у Варда, где находится маленькая девочка, которую она когда-то родила, но виконт промолчал. И как же он был поражен, когда в один из его приездов кормилица сообщила, что Софи навещала красивая дама, которая привезла малышке котенка. По описанию Франсуа понял, кто это была. Но как Александрин де Брионе удалось узнать, где он скрывает свою дочь? В какой-то момент ему захотелось убить ее, уничтожить, чтобы она не могла больше вмешаться в жизнь девочки. И оставила в покое его самого. А теперь вон что натворила, подлая дрянь… Да, она сумела отомстить за то, что с ней сделали. Но, несмотря на это, он не мог найти ей оправдания. Чтобы он ни сделал, это не шло ни в какое сравнение с таким страшным поступком. Отныне она повинна в смерти человека. Такое невозможно оправдать. В душе поднялась холодная ярость. Окинул тонкую, вздрагивающую от всхлипываний фигурку мрачным взглядом. Все здесь считали ее милой, ласковой и по-детски непосредственной, и только он видел гнилую, черную душу за этим трогательным взглядом голубых глаз, пышными белокурыми локонами и расшитыми золотом одеждами.
Никто не знал, что следующим утром Александрин поехала в церковь, чтобы исповедаться и попросить у Господа прощения. Она совсем не хотела погубить Виолет. Баронесса думала, что маркиз просто увезет жену подальше от двора и роман маркизы с де Вардом станет невозможен. Произошедшее действительно напугало Александрин. Ей хотелось, чтобы кто-то успокоил и сказал, что ее вины в гибели Виолет нет. Молодая женщина сама убеждала себя в этом. И еще она думала… о хорошенькой темноволосой девочке, которую нашла совсем недавно. Малышка так стеснялась ее! Но увидев котенка, осмелела.
Виконт де Вард долго решался раз и навсегда расставить все точки над i. Наконец он собрался с духом и направился в покои Александрин. В душе кипела злоба, но ему нужно было держать себя в руках, чтобы спокойно поговорить с ней и запретить ездить к Софи. Когда он вошел, служанки поблизости не оказалось. Молодой человек направился в комнату баронессы. Дверь была открыта, а сама Александрин молилась, не замечая его. Франсуа в растерянности замер. Баронесса стояла на коленях перед изображением Девы Марии и шептала молитву. По тому, как вздрагивали ее плечи, было очевидно, что она плачет. Виконт не знал, как теперь поступить. Помедлив, сделал шаг назад, потом быстро вышел. Сам не ожидал, как сердце дрогнуло, когда застал ее в такой момент. Какой же беззащитной она казалась! Он впервые увидел ее с другой стороны. Молодая, кроткая богомолка, а не высокомерная мстительная гордячка… Даже подумал, а так ли уж она во всем виновата, что с ним случилось? Может просто случайность?
Однако страх за дочь его не покидал. И когда виконт встретил баронессу в одном из залов Лувра, то, не церемонясь, вдруг схватил ее за локоть.
– Зачем вы ездили к Софи? И как вы узнали, где она?
– Мне больно. Пустите, – вместо ответа проговорила молодая женщина.
– Я спрашиваю, зачем вы ездили к Софи!
– Пустите! Больно!
Он ее отпустил. И пристально глядя в ее прозрачные голубые глаза, процедил:
– Никогда больше не вздумайте к ней приближаться! Вы не имеете на это права!
[1] Серафический – ангельский, подобный серафиму, возвышенный.