Страница 131 из 185
Наблюдая за тем, как развивается роман суперинтенданта финансов Фуке и баронессы де Брионе, королева нередко подшучивала над подругой, называя ту удачливой сводней. Николя практически каждую ночь проводил в особняке Брионе, совсем не думая о жене и детях. Он убеждал баронессу переехать в роскошный дом на берегу Сены, который хотел арендовать для нее, но она отказывалась.
Однажды в одну из таких ночей, когда они, умиротворенные после чувственных ласк, лежали на кровати и обнимались, Николя вдруг достал маленький изящный флакон.
– Понюхай этот аромат и скажи, нравится ли тебе.
Она открыла флакон и поднесла к носу. Запах духов был очень приятный – легкий, цветочный, свежий. Будто среди зимы на нее вдруг пахнуло весной.
– Что это?
– Это духи, которые были созданы специально для тебя лучшим парфюмером Франции. Мне даже пришлось тайно показать ему тебя на одном из балов, чтобы он создал аромат, похожий на тебя. Они называются «Александрин Соланж».
Поистине роскошный подарок! Может кому-то больше по душе пришлись бы драгоценности, но баронесса очень любила духи и по достоинству оценила такой сюрприз.
Александрин поражало, сколько денег ее любовник вкладывает в свой дворец Во. А также она догадывалась, что эти средства частично берутся из тех, которые выделены на укрепление крепости Бель-Иль. В документах суперинтенданта она однажды нашла письмо, косвенно это подтверждающее. В голове молодой женщины мгновенно созрел план. И в одно из посещений Фуке ее особняка между поцелуями, комплиментами и распитием прекрасного вина она намекнула ему о том, что ей все известно. Было заметно, что Фуке занервничал. Он осторожно спросил, от кого Александрин наслушалась этих сплетен, и та ответила, невинно хлопая ресницами:
– Виконт де Вард как-то говорил об этом. Он вообще склонен злословить о людях. Поэтому я все равно не поверила.
Ядовитое семя было посеяно умело и скоро дало всходы… Фуке понимал, что тот, кто владеет такой опасной информацией о его махинациях с казной, должен быть обезврежен.
По какой причине виконт впал в немилость у короля, Вард понятия не имел. Но отношение монарха к нему заметно изменилось. Людовик откровенно игнорировал своего подданного или позволял себе насмехаться над ним, вспоминая позорный опыт стрельбы из арбалета. Это все было неприятно и больно ударяло по самолюбию дворянина. Но когда и в отношении королевы явно просквозила прохладца, виконт заподозрил неладное. Вскоре под каким-то нелепым предлогом он был лишен должности при дворе и всех положенных регалий. Теперь даже слуги проходили мимо, задрав нос. Что уж говорить о придворных. Многие из них смотрели с откровенным злорадством. Отныне его не вызывали на приемы, а последней каплей стало то, что виконта попросили освободить отведенные ему в Лувре покои.
Как Фуке это удавалось, Александрин не знала, но она была довольна. Сама молодая женщина делала все, чтобы виконт и подумать не мог, что она и есть причина его бед. Изводить Франсуа стало для нее чем-то вроде спортивной охоты. Она обладала известной властью над самым влиятельным человеком Франции – суперинтендантом финансов Николя Фуке, и пользовалась его могуществом, как дубинкой, наказывая всех, кто хоть чем-то ей не угодил. Но главной ее мишенью был виконт де Вард.
В какой-то момент им все-таки пришлось столкнуться на балу в ратуше. Виконт не был приглашен, но там был его отец, и юноша приехал, чтобы повидать графа, только вернувшегося в Париж из поместья.
Баронесса де Брионе и мадемуазель дю Ло стояли на лестничной площадке возле большого окна в пол, и о чем-то беседовали, когда Александрин увидела поднимавшихся по лестнице графа и виконта де Вардов. Когда им навстречу вышел начальник охраны короля, в глазах Франсуа мелькнул страх, но виконт тут же взял себя в руки.
Александрин украдкой наблюдала за ним. Что заметался? Виконт тоже заметил баронессу, но быстро отвел глаза.
– Милостивый государь, – обратился к нему де Монфор. – Его величество велел мне сообщить вам, что не нуждается в вашем присутствии здесь и хочет, чтобы вы удалились из Парижа до его особого распоряжения.
Виконт поник. И было видно, как побледнел граф, его отец. Впасть в немилость короля было делом серьезным. Жить вдали от двора для дворянина считалось признаком фрондерства, или королевской опалы, в которую и впал де Вард. Представители аристократии так домогались должностей при дворе, что за место виконта теперь точно начнется настоящая грызня. Никому и дела не было до того, что с ним случилось.
– Что ж, – спокойно сказал Франсуа. – Я уеду сегодня же.
Повернувшись на каблуках, он напоследок окинул холодным взглядом Александрин. Та молчала, только пальцы, которые украшали изящные колечки, нервно заплетали и расплетали выпущенную из прически длинную прядь волос. У виконта мелькнула мысль, что она знала что-то такое, из-за чего это все на него свалилось. Не зря же с Фуке путалась. Отвернувшись, Франсуа процедил:
– Теперь зато будет время освоить арбалет, – и, приняв чересчур беззаботный вид, направился к выходу.
– Я заеду попрощаться, – бросил ему вдогонку отец.
В окно Александрин увидела, как виконт остановился на ступеньках и что-то говорил слуге, потом тот поспешил за каретой, а Франсуа остался ждать. Вдруг молодая женщина подхватила юбки и побежала вниз. Она успела вовремя – Вард как раз собирался садиться в экипаж. В руках он держал шляпу.