Страница 127 из 185
Мальчишка остался стоять, восторженно глядя, как развевается в этом снеговом тумане ее амазонка и как грациозно юная госпожа держится в седле. Но тут он почувствовал, как ему на плечо положил руку главный псарь.
– Ты уймись, Теодор, – тихо, но грозно проговорил он. – Нечего на дочь его сиятельства такие взгляды бросать.
Пришли письма от Армэля. Одно было адресовано графине и графу де Куси, а второе – Эжени де Брионе. Анна, прочитав содержимое письма, воскликнула:
– Он пишет, что вернется через три года!
Виконт писал, что эту зиму проведет в Квебеке и будет учить язык индейцев. А весной отправится к какому-то озеру.
– Не могу разобрать название. У Армэля всегда был плохой почерк, – сказала графиня.
Эжени сидела неподвижно. Лишь из ее глаз беззвучно скатывались слезы.
– Что в твоей записке? – спросила Александрин.
– Неважно, – сказала тихо молодая женщина.
– А мне? – возмущалась баронесса. – Почему он мне ничего не написал?
– Он написал: «Обнимите за меня мою сестрицу», – отметила Анна.
– И все? – Александрин разозлилась.
Взглянув на печальную Эжени, она вдруг крикнула:
– Это все из-за тебя! Он из-за тебя уехал.
Возмущенная баронесса вскоре уехала к герцогине де Кардона. Бланка как раз думала о том, что пора бы ей уже появиться. И вот словно читая ее мысли, молодая женщина в расстроенных чувствах возникла в ее особняке.
– Хочешь поговорить о чем-то? – герцогиня подала Александрин бокал вина. – Твой брат уехал, даже не попрощавшись с тобой. Могу представить, каково тебе.
– Рада, что хоть кто-то может, – угрюмо процедила баронесса.
О ребенке и де Варде Бланка не говорила. Как поведет себя Александрин, если коснуться этой темы? Кто знает. Лучше не рисковать.
– Я теперь буду жить, как хочу, – заявила молодая женщина вечером, когда они с герцогиней сидели у камина и наслаждались сладостями, которые мадам де Кардона приказала заранее купить в кондитерской.
– На меня всегда давили, требуя совершенства во всем, – продолжала баронесса. – Идеальные светлые волосы, идеальная стройная фигура, идеальные розовые и голубые платьица с кружевами и лентами… Мои родители гордились мной и мне это нравилось. Я существовала для того, чтобы быть их маленьким идеальным отражением. Мне и сейчас иногда хочется быть той маленькой девочкой, которую все любили. Но у меня это больше не получается. Если бы кто-то узнал, о чем я порой думаю… Есть то, из-за чего я чувствую себя виноватой. Это мои мысли и некоторые мои поступки.
– Ничего себе, – невольно удивилась герцогиня, не ожидавшая от этой легкомысленной девочки таких слов.
– С чего бы мне быть недовольной своей жизнью, да?
– Я такого не говорила.
– Вам и не нужно. Так обо мне думают все. Богатая, красивая, у меня есть все. Но сейчас я понимаю, что сама никогда так не считала… В душе я понятия не имею, кто я.
– Время проходит, ты взрослеешь и меняешься. И ты не обязана быть хороша во всем, – тихо сказала статс-дама королевы.
– Когда я вышла замуж за Филиппа, то думала, что титул и свобода от контроля родителей решат все мои проблемы, сделают меня другой. Но ничего не изменилось. Стало только хуже. А Фуке… Мне это было нужно. После Филиппа я не верила, что смогу кем-то увлечься. Теперь я понимаю что могу. И пусть Фуке не станет никогда моим, я с этим справлюсь.
Она замолчала на пару минут, потом вновь заговорила:
– Простите, вы не ожидали столько всего от меня услышать. Мне нужно было с кем-то поделиться.
Бланка кивнула, задумчиво глядя на молодую блондинку.
– Ты ни слова не упомянула о брате…
– Армэль… Я всегда им восхищалась. А теперь я поняла, какой он слабак. Он бросил меня, Эжени, маму. Он бросил всех, – с нескрываемой обидой в голосе произнесла баронесса де Брионе.
Александрин давно не терпелось вернуться в Париж. Ей нужно было вернуть свою власть над Фуке, нужно было вновь блистать при дворе, нужно было свести кое-какие счеты… И в первый же день своего нахождения в Лувре она этим занялась.
Молодой король с дворянами из своей свиты занимался воинскими упражнениями под присмотром господина де Монфора. Дамы наблюдали за тем, как юный монарх фехтует то с одним, то с другим приближенным. У де Лоррена прекрасно выходило отражать атаки, но вдруг Людовик ловким движением выбил у него из рук шпагу. Обескураженный Лоррен замер, толком не понимая, как это произошло. Король засмеялся звонко, по-мальчишески.
– Кто еще хочет со мной сразиться? – спросил Луи, обводя глазами придворных.
– Ваше величество, – вдруг задорно сказала баронесса де Брионе. – А правда ли, что мой батюшка граф де Куси научил вас стрелять из арбалета?
– Да, но, к сожалению, мне не с кем состязаться в этом искусстве.
– А я слышала, как один дворянин похвалялся, будто прекрасно владеет арбалетом.