Страница 23 из 70
— Не хочу быть ничтожеством, в глазах Вашей семьи. А на все остальное царство, мне, пожалуй, плевать, — предельно честно, признался он. — Но будет лучше, ежели мои... таланты останутся между нами.
— Так все-таки зачем Вам шутовство?! — под взглядом Его Высочества я отчаянно покраснела.
Царевич весело прищурился.
— Женится не хочу, и в наместники Островного царства не мечу.
Батюшка расхохотался.
— Да уж, просчитались Вы, Ваше Высочество. Они дураку-царевичу рады были даже больше чем умному.
— И не говорите, княже. Столько сил и здоровья на гулянки положено, и все зря...
Я растерянно переводила взгляд с царевича, имеющего вид проказливого мальчишки, на батюшку который просто лучился добродушным весельем.
— Знаете что, Ваше Высочество, зайдите по мне завтра с утреца в библиотеку, поговорим. И ты, Витя, тоже приходи, занятная, думаю, у нас выйдет беседа.
— А я? — я возмущенно сложила руки на груди, демонстрируя, что буду стоять насмерть.
— Куда уж мы без тебя, запрещу, так ты все равно подслушаешь, егоза, — батюшка потрепал меня по голове, словно я не девица на выданье, а нашкодивший котенок.
Царевич, глядя на нас, молча покачал головой и вошел в дом. Батюшка еще несколько мгновений смотрел ему во след.
— Надо было раньше приглядеть за мальчишкой. Моя вина, чего уж теперь поделать.
В неприятной задумчивости я пребывала до самого вечера. Его Высочество водил нас всех за нос, как слепых щенков! Вспоминать собственное геройство мне было просто противно. От царевича нет пользы в драке?! Да я могла спокойно постоять в тенечке, как и подобает знатной даме!!!
Я раздраженно стукнула рукой о косяк и зашипела. Не рассчитала силу, Вот, леший!
Хорошо хоть вечер ожидался не в пример приятнее: в доме сельского старосты, батюшки моей горячо любимой подруги, намечались танцы.
Зима на деревне ленивое время: ни поля тебе, ни огорода, всех хлопот на день: скотину покормить, да в избе прибраться — для большой семьи сие и не работа вовсе. Ну а длинные вечера, зимой темнеет рано, — время сказок. Частенько собирается молодежь в доме деревенского старосты, послушать таинственные сказания о богатырях и прекрасных царевнах, о царевичах и заморских чудищах, и нашей родной нечистой силушки, на который хозяин особенно горазд.
А еще повадилась молодежь с дозволения хозяина танцы устраивать. Кузьма Прокопьевич и сам рад, веселее с молодежью вечера коротать. Да коли еще и зять на гармошке так ладно играет, что самому порой в пляс пуститься не зазорно.
Зимние праздники на деревне и подавно иначе справляют, чем в стольном граде, житель которого падок до всего заморского. Молодежь наряжается героями сказок, или нечистой силой, ходит по домам, поет песни, рассказывает байки, устраивает шалости, за что получает от хозяев баранки, пирожки и прочие деревенские вкусности.
Я торопливо натягивала валенки, представляя как весело должно быть в доме старосты. Марыська еще час назад племяша прислала с просьбой на танцы вечерком зайти обязательно. Выпрямившись и запихав глубже в карман подарочек подруге (стеклянные бусы дивной заморской работы) я недовольно покосилась на Его Высочество. Царевич, уже давно собравшийся и одевшийся, со скучающей миной подпирал дверь.
Увы, все верно. Наш царский... балласт увязался со мной на деревенские танцы, пояснив сие тем, что никогда не видел, не пробовал, а потому желает. Отказать царевичу напрямую я не посмела, но и компании его была не сильно рада. Я полне закономерно опасалась, что деревенская идиллия, когда княжескую дочку принимают в доме деревенского старосты, как родную, может быть уничтожена неосторожным словом, или высокомерным поведением Его Высочества.
Я всячески старалась избегать любого напоминания о том, что простые милые люди и я, дочка одного из самых известных вояк в Царстве, принадлежим, увы, к разным мирам. Даже бусы, что я заботливо придерживала рукой, чтобы не дай Боже не выпали, были хоть и заморскими, но вполне по карману старосте крупной зажиточной деревеньки.
Дом Кузьмы Прокопьевича встретил нас топотом, песнями и смехом. Куда там чванливым балам стольного града до простых и задорных деревенских танцев! Парочки переплетя руки с визгом проносились мимо стола, на котором восседал зять старосты, напевая скабрезный мотивчик и лихо играя на гармошке.
Он приветливо кивнул мне. Улыбчивый, совсем молодой еще мужчина, с бравыми усами настоящего вояки, пришедший вслед за батюшкой из Южного, да так и оставшийся, плененный красотой и кротким нравом старшей старостинской дочки. Я радостно улыбнулась ему в ответ.
Заметив нас, меня и неловко выпутывающегося из тулупа царевича (я свой уже давно на кучу одежек кинула), Марыська оставила в момент опечалившегося кавалера и рванула к нам.
Моя горячо любимая подружка удачно совмещала в себе жизнерадостно-простецкий сельский норов с почти княжеским воспитанием и образованием. Как-то раз она попросила меня научить ее читать, и я довольно быстро смекнула, что две головы лучше чем одна. С заданиями учителей вдвоем было куда веселее и проще справляться. Так что дочка простого сельского старосты бегло говорила по-заморски, умела читать и писать, ну и вышивала она, надобно признать, куууда лучше меня.