Страница 22 из 70
«...Отцы и деды нерушимой стеной стояли вокруг царя, оберегали, чтоб пылинка али муха не села на его миропомазанное величие. Без малого как бога живого, выводили к народу в редкие дни, блюли древнее великолепие... А этот что же вытворял? С холопами, как холоп, бегал по доскам — трубка во рту с мерзким зелием, еже есть табак... Основу шатал...»
…Из заметок Ферапонта Георгиевича
Главы Тайной царской канцелярии
о Царе-Реформаторе
Томимая нешуточным волнением, я взбежала по ступеням родного дома. Сама распахнула тяжелые двери и, отмахнувшись от флегматичного слуги, стремглав промчалась по лестнице на второй этаж. Что есть мочи толкнула створку и, ворвавшись в святая святых батюшкиного кабинета, как воин в осажденный город, с порога прокричала:
— Батюшка, батюшка вмешайтесь! Там Витенька царевича бьет!!!
Да уж... Сие были не те слова, что я намеревалась сказать при встрече.
Батюшка медленно поднял голову от бумаг, которые сосредоточенно изучал до моего появления, несколько томительных мгновений осознавал сказанное, а потом бодро поднялся с кресла.
— Пожалуй, сие стоит увидеть собственными глазами, — душевно сообщил родитель, ничуть, впрочем не волнуясь. Я покачала головой и ринулась следом за ним.
Они все-таки подрались! Капитан гвардии и особа царской крови!
Немыслимо!
А началось-то все с банальной перепалки. Я в нее не особо-то и вслушивалась, первый раз что ли?!
— Мы почти приехали, — сообщим Витя, приподнимаясь в стременах и разглядывая высокие окна и беленые снегом стены старого имения.
— О, какое счастье! — ершисто отозвался царевич.
Братец после драки в деревне еще не успел толком остыть, а потому не замедлил вспылить.
— Именно, Ваше Высочество! Я спихну вашу венценосную зад... персону, на кого-нибудь другого, и, наконец, займусь своими прямыми обязанностями!
— Побежите прислуживать моему распрекрасному брату? Надежде и опоре всего нашего Царствия?
— Не смейте насмехаться! Ежели бы Вы хоть в чем-то были похожи на цесаревича!
— О да, куда уж мне убогому! Вообще не понимаю, как заговорщики про меня вспомнили-то на фоне его величия! Я же не на что не гожусь?!
— Не годитесь. Только и способны, что ерничать и насмехаться, поглядывая на других свысока, покрываясь своим происхождением!
— А ну да, Вы, капитан, им прикрыться явно не сможете. Князь Луговской...
Витенька стиснул кулаки.
— Еще одно слово, и Вас не спасет ни семья, ни имя, ни титул!
— Неужели, Вы поднимите руку на своего царевича? — задиристо ужаснулся Его Высочество.
— Я еще и ногу подниму, и все что под руками окажется, — недовольно сообщил Витя, доведенный до точки кипения.
— Так Вы приступайте!
И прежде чем я успела сообразить, что ситуация принимает опасный оборот, царевич что было силы пихнул Витю в плече, одновременно с этим охаживая поводом далеко не смирную витину кобылу. Та встала в обрез — и братец мешком свалился в глубокий сугроб.
Его Высочество тут же соскочил с лошади.
Я испуганно охнула и не стала смотреть, как Витя с ревом выкапывается из снега, напоминая медведя, разбуженного во время зимней спячки. Моя лошадь без особых понуканий припустила к крыльцу.
Мы не доехали до дома каких-то десять шагов!
Батюшка неторопливо спустился по лестнице и вышел во двор.
— Ну и кто, ты говоришь, кого тут бьет?
Я выглянула из-за батюшкиной спины и замерла, не сильно доверяя тому, что вижу.
Царевич и Витя кружили по двору, утаптывая снег. Братец, сжав в руке саблю, аккуратно отступал от Его Высочетва. Очень аккуратно, потому как в руках царевича с устрашающим гудением вращалась какая-то палка, опознанная мной, как бывший черенок от лопаты. Сноровка, с которой Его Высочество управлялся с импровизированным орудием, намекала на то, что нас конкретно надули. Опять. Ситуация усложнялась еще и тем, что Витя не мог себе позволить полоснуть Его Высочество саблей, а вот царевич, напротив, охотно размахивал своей деревяшкой.
В конце концов, Витя получил палкой в грудь и плюхнулся в сугроб, удивленно хлопая глазами. Царевич, коротким жестом вогнал импровизированное орудие в снег и протянул братцу руку. Тот недоверчиво на нее покосился, но все-таки принял.
— Вы царевич, или царский шут? — мрачно уточнил Витя, отряхиваясь.
— Каждый выживает, как может, — пожал плечами царевич, принимая перемирие. — А тогда в деревне, я бы помог, ежели что. Да и в палатах рядом со мной княжне ничего не угрожало.
Царевич оглянулся на крыльцо, где стояли мы с батюшкой. Я почувствовала себя... глупой.
— Но почему сей же час? — проницательно уточнил князь Луговской, пользуясь тем, что на него обратили внимание.
Царевич коротко поклонился в знак приветствия и, выдернув палку, неспешно поднялся на крыльцо.