Страница 2 из 12
Ты что, правда хочешь то, о чем только что подумал? Посреди всего этого?!
Анжела, глядя на меня, вздохнула.
– Ладно, предки до завтра на даче, постелю тебе на диванчике.
Я посмотрел на нее как на святую.
– Серьезно?
– Ну не бросать же тебя. Так и быть, ради семейного счастья подруги. Поехали. Выпить у меня есть.
Пока мы ехали, я гадал, заметит ли она, что чехол не от моего ноута. Анжела частенько бывала у нас, не знаю, обращала ли внимание на такую мелочь, как сумка для компа. А если заметила, но не подала вид?
– Как у тебя уютно, – сказал я, когда мы оказались в ее прихожей. – Так это… по-семейному. После работы возвращаться – самое то.
– Спасибо.
Анжела помогла стащить со спины рюкзак.
– Голодный?
– Немножко. Устал как собака. Как же ругань выматывает! Не против, если душ захвачу минут на двадцать?
Анжела усмехнулась.
– Иди… захватчик. Щас принесу полотенце.
Обеспечив меня полотном махровой ткани, хозяйка упорхнула на кухню, зазвенела посуда. Я заперся в душе. Свет включать не стал – с моей светобоязнью хватает и того, что просачивается сквозь мутное окошко из кухни.
Под шипение воды развернул полотенце, на него улеглись детали Светиного телефона и нож, побывавший в ее плоти. Его я протер влажной салфеткой, а затем спрятал под ванной, на пальцах осталась пыль – туда, похоже, давно не заглядывали. То, что надо! Затем я собрал телефон. Включил. Приглушил яркость.
Сигнал слабый, но «ВКонтакте» худо-бедно пыхтит. С аккаунта Светы ответил на непрочитанные сообщения, в том числе, от Лекса… чтоб его!… Ответил предельно кратко, словами и смайлами, которыми жена привыкла пользоваться.
Оп! Новое сообщение.
От Анжелы!
светик, ты как???!!!
Я помедлил. Затем напечатал и отправил:
Норм… )
Добавил:
Плохо мне, с Сережей поцапались… Зря его выгнала(((
Кручу краники, пытаясь отрегулировать температуру воды, «Анжелочка печатает…».
Дзинь!
знаю, он рассказал. солнышко, держись!!!
Я вытер пальцы о край полотенца, большой запрыгал по кнопкам…
«Отправить».
Спасибо) Ты его видела? Как он?
К тому моменту, когда разделся догола, пришел ответ:
ему легче. он сейчас у меня, ему ночевать негде. я передам, что с тобой все норм, когда он выйдет из душа… все наладится, вот увидишь)))
Я усмехнулся.
Ну и стерва ты, Анжела!
Вновь разобрав телефон, я протер его куски салфеткой и спрятал туда же, где нож. После чего меня поглотили теплые струи душа…
Найдут Свету нескоро (буду верить в лучшее), вряд ли удастся установить время смерти с точностью до часа. Первым делом запросят историю звонков и переписки. Конечно, это запутает ищеек лишь временно. Но прищемить гадюке хвост, как тут удержаться. У Анжелы впереди веселые деньки за решеткой до выяснения…
А вот ОН выйдет сухим! Даже слезу не проронит.
Когда я вышел из душа, обмотанный полотенцем, Анжела уже переоделась в домашний халатик.
– С легким паром! Что-то ты долго… Чем занимался, а?
– О Свете думал…
– Бедный.
О том, что недавно списалась со «Светой», Анжела рассказать не спешит. Меня там, можно сказать, зовут обратно домой, а она молчит. Хороша подруга, однако.
С тарелкой закуски и бутылкой коньяка мы устроились на диване в гостиной. Выпили по рюмке, после чего я принял несчастный вид – согнулся, схватился за голову, а уж скорбный фейс вышел что надо, уверен на все сто, хоть в зеркало и не видел. Достаточно прокрутить в голове ужас недавних событий, и слезы лезут сами, в носу свербит.
Света… Какая же мразь! Я б тебя зарезал еще раз! Но ты же такой не была… Я тебя любил!
– Я ведь люблю ее, Анжела… Зря, не заслуживает. А все равно люблю.
– Эй, все хорошо!
Анжела, сидя сбоку, обняла всей тушкой, положила голову мне на плечо, висок коснулся виска.
– Помиритесь. Знаю ее – подуется и сдуется.
Я накрыл ее ладонь своей.
– Спасибо, Анжелка. Ты такая добрая. Заботливая… Приютила, отмыла, накормила. Что б я без тебя делал! Завидую твоему будущему мужу. Эх, если бы судьба сложилась иначе…
До спальни мы так и не добрались. Пока диван медленно, но верно намокал, тарелка, бутылка и рюмки на столике ритмично вздрагивали. Орала и смеялась она как сумасшедшая.
Когда подошло мое время, Анжела резко привстала на локти, ее тело напряглось, глаза выпучились.
– Ты че, в меня?!
Я дернулся в последний раз, выдохнул с наслаждением.
– Да ладно… Залетишь – буду платить алименты. И вообще, у меня развод, скоро стану птица вольная. На какое-то время.
Ее испуг растаял в широкой улыбке. Анжела откинула голову на подлокотник дивана, задрожала от смеха. Наслаждается победой, тупая овца… Жаль, не увижу ее рожу, когда узнает, что Свете уже фиолетово. Можно было со мной не кувыркаться. Затащив меня в пещеру, эта виверна затащила к себе кучу проблем. И эта куча пылится под ванной.
Анжела уснула прямо на мокром диване. Я бы тоже с удовольствием, но смог позволить себе лишь двадцать минут на ковре. Рисковал продрыхнуть до глубокой ночи, но жажда после секса была сильнее, поэтому я поднялся, пошел на кухню и напился холодной водой из-под крана.
Вода взбодрила.
Оделся. Закапал в глаза. Сунул в рюкзак начатую бутылку с коньяком. Удержался от желания написать маркером на входной двери: «Тут не заперто и на диване голая телка! Лови момент!»
Глава 2
Опасно приезжать сюда, но другого шанса не будет. Стук подошв по широким ступеням парадного входа отдается тревожным эхом. Чувство, будто каждый шаг слышен на другом конце города. Под слоновьими ногами колонн я блоха, хлипкий ошметок протоплазмы. Отшлифованные грани сверкают. Посмеешь хоть где-то оставить царапину – взвоет сигнализация, приедет грузовик, высыплются черные маски с автоматами.
А у меня только складной нож. Горб рюкзака и гиря в виде зачехленного компа, который делает меня одноруким. И как совершить то, что я задумал, в публичном месте, под камерами, и скрыться?
Меня трясло, когда в журнал посещений записывали мою фамилию. Администратор и охранник смотрят как на инопланетянина. Я хоть и привычен к косым взглядам, но сейчас это хворост в костер паранойи. Может, знают, что я совершил? Может, фоторобот уже на каждом столбе?
Впрочем, и без всяких правонарушений выгляжу так, словно чьи-нибудь права вот-вот нарушу. Даже если бы кожа не была белой как мел, внимание привлекают капюшон и черные очки. Но без них белизна станет видна за километр. Понятия не имею, как подобраться к НЕМУ незаметно. Тем более, он знает в лицо.
Блуждаю по лабиринту галерей, делаю вид, что вдруг приспичило поглядеть на антикварный хлам. Наверное, охрана смотрит в камеры, думает, хочу что-то украсть… Разве что около статуй, кувшинов, глиняных украшений в глубине меня пытается проклюнуться интерес, но скорлупа больно твердая.
– Перед вами, дамы и господа, барельеф «Соблазнение быка», второй век до нашей эры. Единственный дошедший до нас экспонат из коллекции оберфюрера Штирхорна.
А вот теперь скорлупа треснула! Голос далекий, обтекает шелковыми медузами эха, но я ни кем не спутаю этот тембр, эти самовлюбленные интонации.
Лекс!
Страх быть разоблаченным и пойманным прячется за спиной нарастающего гнева. Внутри проснулось нечто первобытное, голоса ведут меня по коридорам, как запах крови ведет волка в ночном лесу. Даже рюкзак и чехол не мешают, будто в них воздух.
– А это что за зверь? – спросил кто-то.