Страница 4 из 7
Вернемся к становлению избирательных органов в России. Избирательные органы и должностные лица, осуществляющие свои полномочия по организации и проведению выборов на временной основе, существовали ранее в истории нашего государства. Рассмотрим конкретные примеры.
В 1550-е гг. в Московском княжестве начинают создаваться земские избы во главе с земскими старостами. Земские старосты и прочие должностные лица каждый год определялись мирским сходом, таким образом органы по организации и проведению выборов создавались на усмотрение местных властей[43]. Организация выборов для созыва Земских соборов и контроль за их проведением временно возлагались на органы центрального управления – приказы и, в первую очередь, на Разрядный приказ, ведавший личным составом служилого дворянства. Таким образом, Разрядный приказ можно считать первым централизованным органом по организации выборов в российской истории.
При подготовке к созыву Уложенной комиссии в 1766 г. дворянам каждого уезда было предписано избирать на два года уездного предводителя для руководства выборами депутатов в комиссию и на случай каких-либо других требований со стороны верховной власти[44]. Выборы проводились сословными органами дворянства и городских жителей. В 1797 году право на самоуправление было даровано крестьянским общинам[45]: несколько селений (не более 3 тыс. душ) объединялись в приказы (волости) и на мирских сходах избирали волостное правление в составе головы, старосты и волостного писаря. Профессор Санкт-Петербургского университета А. Д. Градовский считал, что для дальнейшего развития России необходимо наличие системы земского самоуправления. Подобная система могла стать основой для дальнейших демократических преобразований. Земства были учреждены в 1864 г., в результате в Российской Империи была создана система местного самоуправления, возникла необходимость проведения выборов в земские учреждения. Земства как органы управления формировались при участии всех сословий тогдашнего общества[46]. Как отмечают Н. Г. Горбачева и С. И. Корниенко, «выборы гласных осуществлялись съездами избирателей. Подготовка съездов начиналась с составления по всем куриям списков лиц, имеющих право участия в них. Создание таких списков Правила возлагали на уездные комиссии, состоявшие из лиц местной администрации (уездного предводителя дворянства, уездного исправника, полицмейстера, чиновника ведомства государственных имуществ)».[47] Подобный порядок организации выборов был высоко оценен зарубежными авторами, которые отмечают общие черты с организацией выборов в других европейских государствах[48]. При этом большинство русских юристов, например, А. А. Алексеев, Н. М. Коркунов, С. А. Котляревский, понимали, что для Российской Империи слепое заимствование западных демократических институтов невозможно, в связи с особенностями российского общества и государственного устройства.
Российское общество конца XIX – начала XX века являлось по своей структуре и социальному составу в значительной степени традиционным и переживало процесс трансформации[49] в массовое капиталистическое индустриальное общество. Подобные процессы в разное время проходили в остальных европейских государствах[50]. Имелся некоторый процент прекрасно образованных людей, понимающих необходимость народного представительства, выборов и специализированных органов по организации и проведении выборов. Существовал социальный слой собственников, осознающих собственные политические интересы[51]. Происходило формирование первых институтов гражданского общества. Постепенно происходил отказ от привилегий аристократии и служивого сословия. Имперский бюрократический аппарат после периода великих реформ[52] отвечал основным потребностям по управлению государством и обществом[53] (на тот момент в Европе значительной популярностью пользовались идеи Макса Вебера, который считал бюрократию в качестве идеального типа организации института социального управления)[54]. Профессор Императорского Александровского университета С. А. Корф, специалист в области русского государственного права, следующим образом описывал преобразования в российской правовой жизни: «в области уголовного права можно засвидетельствовать исчезновение рабства, коренное изменение взглядов на смертную казнь и пытку, исчезла конфискация имущества детей, жен, родственников как форма наказания преступника; в гражданском праве признаны твердо принципы святости собственности и обязательств, недопустимость обратного действия законов; в области политической упрочилась свобода вероисповеданий, постепенно сокращается различие, основанное на имущественном цензе»[55]. Вместе с тем, для большинства подданных Российской Империи выборы, гражданские права и свободы, идеи народного представительства и конституционное ограничения абсолютной власти представляли собой достаточно абстрактные концепции, а церковь продолжала играть значительную роль в среде российских подданных (как и в большинстве остальных европейских государств того времени)[56]. В своей массе неквалифицированные рабочие и крестьяне, составлявшие наибольшую часть населения, не обладали значительной частной собственностью (которая, по мнению современников, является одним из обязательных условий для построения демократии)[57] и были зависимы от государства и крупных собственников. В результате крайне сильны оказались патерналистские настроения, профессор Киевского университета М. Ф. Владимирский-Буданов считал, что российское государство принимает на себя заботы о многих даже маловажных потребностях жизни подданных, особенно в сфере экономической и бытовой[58].
Решение накопившихся проблем многие видели в создании общегосударственного представительного органа с реальными законодательными функциями и трансформации формы правления в конституционную монархию. Сторонниками подобного подхода были Ф. Ф. Кокошкин, Б. Н. Чичерин, Б. А. Кистяковский, М. М. Ковалевский. При этом в отдельных частях государства подобные органы уже существовали: Эдускунта (Сейм) принимал законы и утверждал налоги Великого княжества Финляндского. Схожие взгляды высказывали ученые в других абсолютных монархиях. Японский философ и юрист Тиба Такусабуро считал, что император должен опираться на мнение своих подданных при решении вопросов государственного значения[59].
Высочайшим манифестом от 17 октября 1905 года «Об усовершенствовании государственного порядка» был создан законодательный и представительный орган – Государственная Дума Российской Империи[60]. Учреждение представительного органа и проведение выборов было встречено с одобрение, русский философ В. В. Розанов следующим образом охарактеризовал сложившуюся ситуацию: «Россия явно не желает ни прежнего зрелища, ни прежних дел или, точнее, прежнего безделья»[61]. Председатель Совета министров Российской Империи П. А. Столыпин говорил следующее обращаясь к Государственной Думе об основной цели изменений в государственном устройстве: «Преобразованное по воле Монарха отечество наше должно превратиться в государство правовое, так как, пока писанный закон не определит обязанностей и не оградит прав отдельных русских подданных, права эти и обязанности будут находиться в зависимости от толкования и воли отдельных лиц, то есть не будут прочно установлены»[62]. Россия вступила на путь демократизации и становления правового государства.
43
Чеченков П. В. Нижегородский край в конце XIV – третьей четверти XVI в.: внутреннее устройство и система управления. Нижний Новгород, 2004. 137 с.
44
Водарский Я. Е. Екатерина II: от французской философии к российской реальности // Реформы и реформаторы в истории России. Сборник статей. М., 1996. С. 53.
45
ПСЗ‑1. Т. 24. N 17906. (отд. VIII). 5 апреля 1797 г.
46
Воробьев, Н. И. Избирательное право Российской Федерации: учебное пособие. Москва: Дашков и К, Ай Пи Эр Медиа, 2018. 287 c.
47
Горбачева Н. Г., Корниенко С. И. Власть и выборы в земское самоуправление во второй половине XIX века // Власть. № 12. 2008. С. 99–104.
48
Stefan B. Kirmse. The Lawful Empire: Legal Change and Cultural Diversity in Late Tsarist Russia. Cambridge: Cambridge University Press, 2019.
49
Пустовалов А. Р. Развитие идей конституционализма в русской политико-правовой мысли XIX – начала XX веков: автореф. дис. …канд. юрид. наук / Рос. акад. правосудия. М., 2006. 24 с.
50
Тимошина Т. М. Экономическая история зарубежных стран: Учебное пособие / под ред. проф. М. Н. Чепурина. – 10-е изд., перераб. и доп. – М.: Юстицинформ, 2016.
51
Бродберри Ст., О’Рурк К. (ред.) Кембриджская экономическая история Европы Нового и Новейшего времени. Том 2. 1870 – наши дни. М.: Изд-во Института Гайдара, 2013. 616 с.
52
Медушевский А. Н. Великая реформа и модернизация России. Российская история. 2011. № 1. С. 3–27.
53
Моисеев В. В. История государственного управления в России: учебник для ВУЗов. 4 изд. испр. и доп. – Берлин. Директ-Медиа. 2018. 627 с.
54
Серкина Н. Е. Теория бюрократической рационализации Макса Вебера и ее вклад в парадигму индустриального общества // Вестник Волгоградского государственного университета. Серия 7: Философия. Социология и социальные технологии. – 2017. – Т. 16.– № 1. – С. 28–35.
55
Корф С. А. Гражданская свобода // Юридические записки. Ярославль. 1913. 26 с.
56
Conway, M. The Christian churches and politics in Europe, 1914–1939. In H. McLeod (Ed.), The Cambridge History of Christianity. 2006. pp. 151–178.
57
Henry A. Span Protecting Property From Democracy: Rights, Fairness, Utility, and the “Takings” Clause // Dissertation. University of California, Berkeley. 1998.
58
Владимирский-Буданов М. Ф. Обзор истории русского права. М.: Издательский дом «Территория будущего», 2005. 800 с.
59
Михайлова Ю. Д. Общественно-политическая мысль Японии (60–80-е годы XIX в.) М., «Наука». Главная редакция восточной литературы. 1991–216 с.
60
Высочайший манифест от 17 октября 1905 года «Об усовершенствовании государственного порядка» был создан законодательный и представительный орган – Государственная Дума Российской Империи. // Полное собрание законов Российской империи. Собрание 3-е. СПб., 1908. Т. 25. № 26803
61
Розанов В.В. О чем говорят выборы // Новое Время. 1907. № 11349.
62
Столыпин П. А. Нам нужна Великая Россия…: Полное собрание речей в Государственной думе и Государственном совете. 1906–1911 / Предисл. К. Ф. Шацилло; Сост., коммент. Ю. Г. Фельштинского. – М.: Молодая гвардия. 1991. 416 с.