Страница 10 из 44
Поняв, что отвечать ей не собираются, Селена гордо вскинула голову, подобрала платье и заторопилась к сёстрам. Наде же ещё долго лезла в голову печальная мысль, что бывшая подруга, как ни крути, очень красива и в своём бальном платье подходит этому месту куда лучше неё. И что волосы у Селены светло-серебристые, а не цвета 'пыльный каштан', как Надя сама их называла. А ещё - эта грация, умение держаться, этот надменный взгляд... 'Да Ленке сам Аполлон сгодился бы в пару, - думала она, - если б только в довесок к божественной красоте он обладал и ангельским терпением'.
Погромыхивая парадным доспехом, сзади подошёл Галахад. На его суровом, сосредоточенном лице угадывалась тревога.
- Не похоже, что король ко мне расположен, - тихо сказал он.
- Ты обучал королевскую стражу, - ответил лис, - он помнит это. А ещё, расскажи ему об Агате. Как она живёт, чему научилась. Регинальд по-прежнему любит её.
Граф помрачнел ещё больше.
- Королю не нужны рассказы о дочери - он желает её видеть. А она... знаешь сам.
Лис горько улыбнулся.
- Впереди неизвестность, Самир. Мы на пороге больших перемен, и может статься, семейные неурядицы покажутся нам сущей мелочью.
Галахад поднял голову, тяжело развернулся и зашагал ко дворцу.
Лис проводил его взглядом, а затем вдруг прянул ушами, услышав имя.
- Феликс, - произнесла Надя, стоя за его спиной. - Ты ведь принц Феликс, верно?
# Глава 4
# Вербная фея
Лис, не поворачиваясь и не глядя на девушку, вполголоса спросил:
- А если и так? Ты перестанешь говорить со мной?
- Вовсе нет! - возмутилась Надя. - Мне всё равно, что ты принц! То есть не всё равно... Я просто хочу сказать, хоть ты и принц, не собираюсь я тебе книксены и референсы делать!
- Реверансы, - поправил лис. - И давно ты догадалась?
- Когда мы ехали, сэр Галахад называл тебя по имени. И потом мне вспомнилось много странных вещей. Даже твои слова, что принц Феликс хотел пригласить меня лично.
Лис повернулся к ней и молча кивнул.
- Люди шептались, - неуверенно продолжила Надя, - что принца Феликса никто не видел. Значит, ты волшебник? Умеешь превращаться в зверей?
- Ох, если бы... - вздохнул Феликс и, поразмыслив немного, добавил: - Хочешь знать больше? Тогда уйдём от любопытных ушей.
Узкими дорожками шли они вглубь дворцового сада: мимо розовых кустов, мимо обложенных крупной галькой фонтанчиков. Через пару минут, когда их разговор могли слышать разве что птицы да рыбёшка в пруду, хвостатый принц остановился и задал вопрос.
- Известно ли тебе, кто такие оборотни?
Надя припомнила кое-что из книг, другое из фильмов - и кивнула.
- Так вот, - признался Феликс. - Я - оборотень наоборот.
- Наоборотень? - она прыснула со смеху, но тут же опомнилась.
- Точно. В полнолуние оборотень обращается зверем, а я лишь тогда становлюсь человеком.
Надя представила, каково это, и ужаснулась.
- Похоже на какое-то проклятие!
- Похоже, - согласился Феликс, - но это не проклятие, а моё испытание и моя плата. Она взымается от моего рождения, и взымается за великий дар.
Лис прошёлся взад и вперёд, а затем попробовал открыть свой прищуренный глаз. Стало заметно, что тот сплошь бел и слеп, словно был когда-то сильно обожжён.
- Мой дар - волшебный глаз, что даёт силу повелевать Источником на вершине Священной горы, - голос Феликса дрогнул. - Раньше он у меня был...
- Значит, дара у тебя больше нет, но платишь ты за него исправно? - нахмурилась Надя. Она умела тонко чувствовать всякую несправедливость.
Лис обратил взгляд к циферблату часов на замковой башне.
- Это испытание, будь мой глаз цел, окончилось бы сегодня. В день своего совершеннолетия я обрёл бы полную силу и смог обращаться человеком всякий раз, когда хотел. Но... увы.
Наде вдруг стало до слёз жалко лиса. Должно быть ей не удалось скрыть эту жалость, так как Феликс улыбнулся и сел против неё, по-кошачьи обвив хвостом передние лапы.
- Мне жилось вовсе не плохо, - сказал он. - Семья любила меня, а я мог вдоволь гулять, читать и постигать науки. Одно время я даже боялся полнолуний, ведь едва я становился человеком, меня принимались истязать всевозможными правилами. Представляешь, каково часами сидеть за столом и под надзором самого короля перекладывать туда-сюда нож и вилку? Это называется этикет. Меня всегда удивляло, что за обедом нельзя есть прямо с тарелки, а полагается нанизывать каждый кусочек, чтобы отправить в рот. Мне казалось, я быстрее умру от голода, и лишь когда отец не смотрел, я мог наесться как следует. Агата, помню, смеялась, глядя на это.
Надя не сдержала улыбки.
- Но фехтование тебе всё-таки нравилось? - предположила она.
Феликс энергично кивнул.