Страница 26 из 284
— Быстро ты девчонок дрессируешь!
Стас промолчал и даже носом не повёл в сторону заднего сиденья. Он и поздоровался коротко и лишь из вежливости поинтересовался, как там мама. Потому Алёна ответила просто — «хорошо». Про деньги при Марине говорить не хотелось, да и по отсутствующему взгляду Стаса она поняла, что ответ его удовлетворил, и вообще Александр Сергеевич преувеличил его интерес к её скромной персоне. Скорее всего, хозяин сделал вывод из прошлых похождений своего работничка. Видимо, чтобы избежать разговоров, Стас включил радио: «… скоро кончится лето, и ночь хороша, словно сказочный сон… “ И тут же шарахнул по кнопке кулаком.
— Да задолбали уже!
В салоне вновь повисла тишина. Стас откинулся на подголовник и расстегнул пуговицу на пиджаке.
— Понимаю, почему народ предпочитает иностранную попсу, хоть слова непонятны. Если только некоторым… — Стас обернулся. — Тебе кто, кроме Битлов, нравится?
Алёна пожала плечами.
— Маринка собирала фотографии Дитера Болена…
— Ну, может, хватит обо мне! О себе рассказывай!
Стаc вновь откинулся на подголовник и съехал немного под руль.
— А мне нечего о себе рассказывать. У меня юности не было.
— Блин, ну не начинай только… Хватит, всё, забыли… Теперь у всех всё хорошо. Так ведь, Лен?
Марина обернулась к ней, и Алёне пришлось улыбнуться.
— Да, всё хорошо.
— Послушай, — Стас так резко развернулся, что чуть не стукнулся лбом с сестрой. — Я хочу твоего брата послушать. Где он играет?
Алёна пожала плечами:
— Без понятия. Он меня ни разу не брал с собой.
— А чё так?
Алёна снова пожала плечами.
— Стесняется, что ли? Дурак! Ты спроси его, и сходим вместе. Я тебя не стесняюсь. Ну, — повторил он, не дождавшись от обалдевшей Алёны даже кивка. — А то ведь сам узнаю. Как группа называется, скажи?
— Он играет в пятницу и оба выходных, — с трудом проговорила она. — Я могу спросить…
— В пятницу? Я не могу строить такие далеко идущие планы? Сегодня играет? А завтра?
— В среду играет.
— Вот в среду и пойдём. Блин, чё ты так на меня смотришь? — уставился он на сестру. — Я ж не в театр иду, а всего лишь в кабак и всего лишь на джаз. До театра я ещё не дорос. Но я стараюсь саморазвиваться.
— Может, еще и учиться пойдёшь?
Сарказм сестры откинул Стаса к окну, и он забарабанил пальцами по рулю.
— Меня достаточно уже поучили. Таблицу умножения помню. А для другого есть спецы, типа вас…
Он метнул хитрый взгляд в сторону Алёны и улыбнулся, но за два часа в офисе ни словом, ни жестом не напомнил про среду. Может, ещё забудет? Хотя такой вряд ли что-то забывает. Но, может, дела какие-то нарисуются. Хоть бы! Вот уж Макс обрадуется. А она… У неё уже поджилки трясутся от предстоящего выяснения отношений с братом, но её же не спросили, хочет ли она пойти, её поставили перед фактом. Хотя чего тут такого — брат же рядом. Станислав Витальевич явно думает только о джазе.
Алёна по нескольку раз переписывала письма, путаясь во временах глаголов. Телефон с утра подозрительно молчал. И не только на её столе. Потому все подскочили от треска мобильника. Стас вытащил его из кармана — ему крайне редко звонили, и лицо заранее сделалось серьёзным, а после приветственного «да» он сразу выдал нечто нецензурное и даже не обернулся на них, чтобы хотя бы взглядом извиниться. И дальнейшая его речь так и не сделалась литературной.
— Саш, здесь всем есть восемнадцать… Всемирная история, банк Империал, суки… Да, понял. Я точно знаю, сколько у нас нала. Мы не покроем всю партию. У тебя есть что дома? У меня только зелень, но это и лучше сейчас, верно? Мне нужно два часа. Сначала домой, потом к тебе.
Стас судорожно чесал нос, потому голос прерывался, точно он пробежал дистанцию.
— Слушай, я тебя одного не пущу. Да иди на хер! У тебя даже ствола нет. Бля, кто этим занимался, я или ты? Вот и заткнись. Плевать на паспорт. Я тебя до границы провожу. Да насрать, как потом. Тормозну кого-нить. Слушай, козлик, сейчас вякнешь, денег не увидишь. Всё. Отбой!
Стас только со второго раза попал мобильником в карман. Не обернувшись ни на кого, он схватил со стеллажа сумку и, присев подле сейфа, стал скидывать в неё деньги пачку за пачкой.
— Стас, что случилось? — Марина поднялась из-за стола и, едва не подвернув каблук, засеменила к брату, но его гневный взгляд пригвоздил девушку к месту.
— Вас не касается! Сдашь офис под охрану. Не получится, попроси охранника подняться. Завтра постараюсь быть с утра. Если нет, откроешь офис. И никаких «ку-ку», поняла?
— Сам ты ку-ку совсем! — сжала кулаки Марина.
Стас застегнул молнию и бросил сумку на свой стол. Затем вернулся к стеллажу и, скинув пиджак, надел кобуру.
— Стас! — чуть ли не закричала Марина и повисла на его спине, но тот с силой оттолкнул сестру.
— Ты что, дура совсем? Я с деньгами ведь еду.
— Это опасно, да? — дрожала она.
— Это не опасно, — ответил он по слогам. — Никто про деньги не знает. Успокойся.
Он надел пиджак, но не стал застегивать, чтобы тот лучше скрывал пистолет. Марина продолжала стоять на месте со сжатыми кулаками. Стас хотел потрепать сестру по щеке, но та сумела повиснуть у него на шее.
— Только не реви, ёлы-палы…— и Стас начал хрипло напевать: — А не спеши ты нас хоронить, а у нас еще здесь дела. У нас дома… — Стас кашлянул, проглатывая слова «Чайфа» про детей и допел: — Да и просто хотелось пожить.