Страница 5 из 24
Как только Твердомир окреп, да ногами стал устойчив, Богдан усложнил занятия, подняв над землёй – в «воздух».
Для начала приволок из леса толстое бревно и наказал княжичу овладеть несколькими простыми упражнениями. День, второй, третий… месяц… А бревно поднимал всё выше и выше, обучая новым трюкам. Затем в одночасье сменил на тонкое, будто жердь.
Глава 2
17 лет назад
Твердомир
Твердомир рос молчаливым, нелюдимым, скрытным. Может то привил ему Нерус, сам обходящий людей стороной, а может люди, которые до конца не верили, что мальчонка выживет и в силу войдёт.
На то Тверд не серчал, хватало общения с Богданом. С отцовским телохранителем сложились доверительные отношения. Он считал его учителем во всем, и даже кровный отец не обладал таким влиянием, как наставник.
И вот однажды наблюдая из окна своей комнаты за уроками Богдана и сына, Радомир подивился, как малец проворен и ловок.
– Преведи его ко мне, – крикнул князь своему телохранителю, – пора понимать, чей он сын, а то ещё решит, что твой! – усмехнулся в усы, а Нерус нахмурился, но промолчал.
Вот так Тверд шагнул в кровное мужское братство: братьев и отца, который в часы тишины звал младшего княжича к себе, ведя мирные разговоры, но глазами вспоминая лучшие годы со своей женой.
И чем больше смотрел и общался князь с сыном, тем больше убеждался – Твердомир не походил ни на него, ни на братьев, которые были все как на подбор – синеглазые, русоволосые, высокие. Плечи – косая сажень, силища богатырская. Радомир с одного маха головы рубил неугодным!
Тверд же был гибким, как лоза, стройным, как березка. С волосами цвета спелой ржи и стальными глазами, обращающимися в непогожую темень, ежели был чем-то недоволен или зол.
Поставь княжичей рядом, никто бы кровь Радомира в Тверде не признал, разве только те, кто помнил ещё Зорицу, любимую жену князя.
Зато отсутствие отцовской руки не смущало Тверда – ему хватало знать, кто его отец, и что он – младший сын великого княжьего рода. А по наставлению Богдана князь в своё время согласился набить на себя и на каждом своём сыне знак принадлежности к роду.
Нерус сам набросал рисунок. И накалывал сам. Потому, как княжичи терпели боль, и выделил самого выносливого и стойкого. И не удивительно, что им оказался Твердомир. Он будто и вовсе не замечал иглы и множественных проколов. Смотрел в одну точку и ждал, когда отцовский телохранитель даст приказ уйти.
Но Богдан и тут ему испытание устроил, чуть усложнил рисунок, добавил цвета… Младший княжич всё выдержал. Ни слезы не проронил, ни стона.
С тех пор на груди носил сокола, как символ великого бога – Рода, который и являлся прародителем рода Твердомира. И, по словам Богдана, сила рода в том, чтобы не выпячивали принадлежность к Соколу, а бережно хранили на груди великую птицу, как заступницу, помощницу в военных битвах – силу, объединяющую их всех в одно целое, закрепив ритуал обменом крови: от отца к сыновьям, от брата к брату.
– Каждый из нас принадлежит к какому-то роду! Даже к двум – роду отца и роду матери, – поучал Богдан подопечного.
– А ты, Твердомир, принадлежишь сразу к трём: роду ХаАрийцев – второму из четырёх родов Великой расы по отцу, роду ДаАрийцев – первому из четырёх родов Великой расы, из которого вышла твоя мать. И… – Нерус встряхнул княжича за плечи, – роду Расенов, третьему роду Великой расы. Моей…– Он давно был на службе у князя, но никому и никогда не выдавал секретов своего рода, придерживаясь традиций ХаАрийцев, а вот мальчонке решил поведать. Возможно не надеялся на то, что когда-то у него появится сын, и он сможет передать великие знания, а может отцовская любовь, так некстати проснувшаяся в нем, нашептывала о тайном…
Так или иначе, но на предплечье младшего княжича появилась руна Силы.
– Сила указывает на победу Воина, – говорил Богдан, мрачно наблюдая, как морщится Тверд, когда прикладывал к его жилистой руке раскалённое железо, выжигая символ. – Чтобы идти вперёд – нужна сила, заключённая в мужестве. Легко быть добрым, когда ты слаб, ибо нет выбора. А вот когда ты силен и могуч – доброта – твой осознанный выбор. Твоё мужество. Твоя воля. Твоё величие.
Тверд упрямо терпел боль от ожога, и только скупая одинокая слеза, сбежавшая по щеке младшего княжича, выдала насколько эта боль была невыносимой.
***
Твердомир взрослел, мужал – был молчалив, упрям, сам себе на уме. Если что втемяшится в голову, никто не отговорит. Да и не выдавал Тверд своих мыслей до тех пор, пока не опробует задуманное. Не раз влетало ему от приёмного отца. Не раз был нещадно бит, но всё равно стоял на своём.
А Нерус наказывать наказывал, да втихую нарадоваться не мог на приёмыша.
Достойная замена росла! Такому можно передать все тайные знания рода Расенов – не разболтает, не предаст.
Вот и учил потихоньку мудрости миров. Через тихие вечерние разговоры передавал энергию жизни их рода, забывая, что сын не его, что мальчишка принадлежит к другой ветви. Но Тверд характером и гибким телом настолько походил на Богдана, что иногда казалось, души в прошлых столетиях были знакомы – уже учились понимать друг друга без слов, уже радовались узнаванию в этом мире.
Так и вступил на путь Воина по заветам Расенов Твердомир, воспитываясь в суровых обычаях шаманов-воинов.
Богдан заботился о становлении характера будущего Воина, помогал наработать отвагу, мужество, выносливость, терпение. Растил мальчишку бесстрашным и смелым. В суровых условиях, на грани невозможного, ибо только так можно стать равным богам и дать отпор.
Тяжёлые работы, ранние подъёмы, часовые бдения по ночам, а то и ночи без сна, ходьба босиком, нагишом, аскетизм, голод, долгие забеги и многодневные походы и одиночные выживания в лесу…
Тверд не жаловался, потому что не знал другой жизни, сытой, тёплой, радостной.
***
– Тверд, собирайся, уходим в лес! – Нерус отдал приказ, будто не сомневался, что других дел, как поход в горы у княжича нет.
Шли долго, молча. Но Твердомиру нравилось безмолвствовать в присутствии Богдана – само молчание говорило больше, чем слова. И княжич чувствовал себя спокойно и уверенно.
– Здесь! – телохранитель отца сбросил сумку посередине крошечной поляны. – Пойдём.
Незримая тропинка вывела их на другую полянку, где одиноко стоял дуб, не так давно пронзённый молнией. Голый, с кривыми, но раскидистыми ветвями. Кора обуглилась и местами сошла, оголяя ствол, но мощь дерева всё ещё была видна.
– Вот оно! – кивнул на дуб Богдан. – На сегодня урок прост. Лазать по голому стволу и прыгать с ветки на ветку, пока не взберёшься на самую верхушку! На сегодня это твой наставник, познакомься, – и Нерус склонил голову в поклоне, приветствуя некогда мощное дерево. Твердомир нерешительно повторил жест Богдана, краем глаза отметив, как тот одобрительно улыбнулся.
Тверд несколько мгновений оценивал толстый ствол и никуда не спешил: прикидывал, как достичь цели, не наломав дров и не свернув шеи.
– Ты же помнишь, – тихо, дабы не спугнуть мысль княжича, наставлял Богдан, – как мы делали ладони крепкими, локти выносливыми, плечи сильными?
Твердомир кивнул, разглядывая свои руки.
– У тебя есть сила убить и для этого тебе не надо оружия! – продолжал ровно телохранитель. Тверд снова кивнул, памятуя, как наставник развивал силу в некрепких пальцах и запястьях.
– Теперь ты должен сконцентрировать всю энергию в руках и ногах и залезть на вершину. Научиться ломать человеческие кости легко, даже пробивать металл, дерево, камни голыми руками, куда сложнее стать невидимкой.
Твердомир уже давно ничему не удивлялся. Телохранитель-наставник-приёмный отец был необычным человеком. Мудрость, воинские умения и шаманские знания простирались далеко и глубоко. Княжич, несмотря на юный возраст, с жадностью хватал всё, что мог ему дать Богдан, желая успеть почерпнуть, как можно больше.