Одуванчик

   Она вложила письмо, вместе с прихваченным днём пергаментом, в тубу, запечатала и отдала гонцу со словами:

   - Шнеллер-шнеллер, лос.

   ***

   Ну вот. Нафигачил до фига. Ишь как резво разбежались. Значительно быстрее, чем приходили. "Кавырляют". Живенько так, с повизгиванием.

   Стыдно, нарушил правило офицера: последний патрон - оставить себе. Увлёкся.

   Надо бы послать Сухана добить ползающих. И собрать ценности. У этого Хасана - ножны красивые. Поди, и клинок из непростых.

   Фу, Ваня, фу. Главное - люди.

  -- Достопочтенный хаджи Абдулла, я воистину рад видеть тебя. Оставим же сию юдоль печалей и средоточие горестей. Прошу тебя, не побрезгуй моим скромным гостеприимством.

   Абдуллу пришлось поднимать - сам встать не мог. Крепко поддерживая под ручку, спуститься к Волге. Рявкнул на молодёжь - прибежали "матерщинник" с "пикинёром". А что, сами помочь дедушке подняться на кораблик - сообразить не могли? Сухан внимательно прикрывал тыл, но желания присоединиться к нам у расползавшихся с места побоища "партнёров по переговорам" не наблюдалось. Погрузились, отскочили на пару сотен шагов, пришвартовались к расшиве.

   Я так понимаю, что все с нетерпением ждут подробного описания - как я ташдара... в смысле - как в прошлый раз... поминая, возвратно-поступательно, все имена Аллаха...?

   Вы мне льстите. Я, конечно, как пионер - "всегда!". Но не сейчас. Сейчас на кону под сотню голов моих людей. И две с половиной тысячи караванских. И моя личная! Между прочими.

   "Делу - время, потехе - час" - русская народная мудрость. А у нас тут... пол-одиннадцатого. До часа - время есть. Для "делов понаделать"

   Глава 500

   Абдулла был невысок, грузноват. И - потрясён. Стоило отпустить его, как он съехал на колени.

  -- Многомудрый хаджи Абдулла, ташдар блистательнейшего и победоноснейшего эмира Ибрагима, да продолжаться его дни по воле Аллаха, судьба снова свела нас. Такова воля Всемогущего! И это - радует. Но я вижу печаль на твоём лице. Поделись же своими заботами, и, может быть, я помогу тебе. Кстати, как поживает твой внук Джафар?

   Ну очевидно же! Вот я вогнал четыре десятка тяжёлых свинцовых шариков в сплошную стенку его сопровождающих, завалил мясом, мозгами и кровавыми ошмётками кусок песчаного холма. Там сейчас орут раненые, которых пытаются вытащить их соратники. Там на десятки шагов загажен пляж. Разными человеческими... субстанциями. Теперь самое время поговорить о погоде. Или об успехах подрастающего поколения.

   Тут Абдулла заплакал.

   Пришлось дать ему спирта.

   И - запить.

   И - закусить.

   И - продышаться.

  -- Итак, о дорогой моему сердцу хаджи Абдулла, светоч мудрости и столп благочестия, я весь во внимании. Внимаю всей душой своей, душой, возликовавшей при виде столь дорогого мне хаджи Абдуллы, устремившейся к источнику мудрости и саду размышлений в твоём лице. Взор мой открыт и уши мои распахнуты. Сообщи же мне твою историю.

   Ташдар, как я помню, не отличался слезливостью, но тут его пробило из всех дыр. В смысле - насморк. Вытирая рукавом дорогого халата то пот, то сопли, то слёзы, всхлипывая и стеная, он поведал мне о своих неприятностях.

   ***

   Ткань мира - плотно сплетена. Потянув одну нить, вы сдвигаете многие. А то, что спустя столетия, вы не видите ни первой нитки, ни последующих... Что вам до того? Вы-то в полотне, которое возникло уже после. И не можете сравнить с тем, что было бы, если бы первую - не потянули, если бы последующие - не сдвинулись. Но для тех, кто живёт во время смещения нитей - это и есть жизнь.

   "Чтобы тебе жить в эпоху перемен!" - старинное китайское проклятие.

   Бряхимовский поход потряс эмират. Впервые со времён Святослава-Барса и Владимира-Крестителя "северные варвары" обрушились на внутренние земли "Серебряной Булгарии". Два века правоверные ходили к Мурому, Суздалю, Ярославлю... Иногда аллах даровал им победу и добычу, иногда нечестивым удавалось отбиться. Но два века благословенные берега Итиля не видели русских ратей, не слышали грубых и наглых голосов гяуров, звона их варварских мечей.

   Увы, аллах отвернул своё лицо от своих рабов. Гяуры разорили четыре города. Разорили Янин. Который лежит у верхнего края Камской Дельты. А у нижнего, как всем известно, лежит Ага-Базар. Главная торговая площадка всего Поволжья. И столица - Великий Булгар. Столица, основанная великим Аламушем.

   Здесь, на плато Трёх озёр - средоточие мудрости, источник благочестия, центр величия.

   Здесь - дом блистательнейшего эмира.

   Его разорение было бы величайшим несчастьем для всего народа. Конечно, Аллах не допустит такого унижения. И во всех мечетях зазвучали молитвы, призывающие на головы неверных самые страшные казни и беды.

   Всепобеждающий - всех победит. Аль-Матин (Могущественный) - всех отматерит, Аль-Хафид (Унижающий неверующих) - их всех унизит, а Ар-Рафи` (Возвышающий уверовавших) - нас всех возвысит.

   Это - несомненно. Ибо - очевидно.

   Но, кроме верующих, есть думающие.

   Способность русских придти сюда, к устью Камы, бывшая долго время только декорацией в народных песнях и преданиях о героических подвигах древних героев, захватить здесь город, чего прежде не бывало, заставила одних обратиться к молитвам, других - к размышлениям.