Страница 115 из 124
-- Троих? Сильно?
-- Наповал.
Он отшатывается. Внимательно оглядывает шубу, на которой я лежу, шапку, брошенную под голову. Понятно, что снял. С кого-то. Из вятших.
Трясёт головой.
-- Ну ты, ...ля.
-- Не ля. Ло. Ехать. Быстро.
Они то приходят, то уходят. Таскают какие-то вещи. Вдруг раздаётся визгливый крик. И звук удара. Неужели уже за мной...?
-- Что там?
-- Хозяин сани давать не хотел.
-- И?
-- Теперь захотел.
Одевают в моё. Кафтанчик мой родименький! С панцирем! Сухан заматывает мне портянки. Но одеть сапог не успевает - Тихое Лето зовёт:
-- Подойди.
Я киваю, зомби уходит. Тишина. Вдруг, откуда-то с улицы, мужские крики на несколько голосов, матюки... Ну теперь-то - точно за мной... Спутники возвращаются, Сухан продолжает "с той же цифры", в смысле - с той же портянки.
-- Что на этот раз?
-- Вторые сани.
-- Зачем?!
-- Сёдла. Три верховых, три вьючных. Нешто я сёдла тут кину?
Выдвигаемся двумя тройками. С "всенародными проводами": на улице никого, но всё селение не спит. Собаки - лают, в избах - огоньки, из-за плетней - любопытные.
"Сов.секретно" - о моём отъезде не знает только медведь в лесу. Потому что спит крепко.
"Юстас Алексу: полностью провалив задание, приступил к собственной эвакуации в обстановке глубокой секретности".
"Юстас" - валяется тушкой в первых санях. На облучке - гонец светлого князя Суждальского. Почему Тихое Лето у меня возчиком? - Испытываю сомнения. Что он не сбежит дорогой. Насчёт "после того как" - уговора не было. Что ему велено... тем более - в условиях провала ещё до начала...
На вторых санях - Сухан. С сёдлами и мешком овса. У Сухана с конями... плохо. Было. Я как-то привык, что кони от него шарахаются. А вот нынче... этот дальний скок сюда... Упряжка идёт нормально. Ну, как нормально? Как нормально идти строевым коням. Которые впервые в жизни запряжены, а не под седлом. Да ещё в тройке. Тройки должны быть "слётаны".
-- Стой! Стой, говорю! Ты куда?
-- На прежнюю дорогу. Как сюда шли.
-- Поворачивай. На север.
-- Не боись. Тёмно. Проскочим мимо Лук и...
-- Поворачивай. По тому пути княжий обоз идёт. Прямо навстречу.
-- Так ты чего, и киевских...?
-- И их тоже.
-- М-мать...
Тройки разворачиваются под берегом и идут рысью обратно, вниз по Ловати.
Я не знаю - как, когда, с какой скоростью начнёт распространятся информация об оставленных трупах. Но идти на юг - гарантированно "вступить в контакт" с охраной княжеского каравана. Которая странных проезжих... притормозит. А там... Ропак, наверняка, ежедневно гоняет гонцов к отцу.
Кем бы власти меня не посчитали, но вести быстрый сыск в сторону Новгорода они не смогут. Ропак - потому что ушёл с Новгорода. Пока папенька Ростик не додавит новгородцев до нового крёстного целования - Ропак не власть. А тысяцкий Якун не будет этого делать. Хотя новгородский тысяцкий и должен вести уголовные дела, но пострадавшие - люди князей. Якуну ущерб князьям - в радость.
Саботаж. Паралич власти.
Долго пытаюсь устроиться в санях. Хорошо, что в этих Губанах слуги важных новгородцев остановились - на дровнях мы бы не разогнались. За санки и за кое-какой припас расплатится наш хозяин постоя - зря, что ли, мы такую кучу серебра отдали? Отдали вперёд, "вперёда" не вышло. А "назад" отдать серебро... не, здешние "губаны" на такое не способны. Сами сочтутся. В духе Энгельгарда: "удивительно правильно разделив"... чего-нибудь.
Пытаюсь пристроить поудобнее свою битую плетьми спину. Горит огнём. Голова - тоже. Хреново. Эдак я "поплыву". Или - сдохну. "Сдохну" - ладно. "Дальше - тишина". А вот отключаться мне нельзя...
Отключаюсь.
Тишина. Уже пришло "дальше"? - Нет, ещё - "мир тварный".
Тройки стоят. Рассвет.
Факеншит уелбантуренный! Где мы?!
Пытаюсь приподняться, выглянуть из саней. Такой прострел в спине, что падаю обратно с криком.
Сквозь выступившие слёзы вижу лицо Сухана:
-- Почему стоим?
-- Коней меняем.
"Банный день - первый барак меняется бельём со вторым". Как у нас. Девять коней, три тройки. А саней двое. Угробим коней. Уже начали.
-- Гнедой захромал. Который под вьюком был. Бабку зашиб - ступить не может.
-- Отпускай. На волю.