Страница 139 из 167
___________________
Примечание:
* чосончжоги — этнические корейцы, живущие в других странах, кроме РФ и стран СНГ, этих называют корё сарам или чосон сарам
Минзи
Бобби постучал в дверь, под которой ярко желтела полоса света. Зазор между дверью и дверной коробкой выдавал, что не заперто, но молодой человек всё равно ударил несколько раз костяшками пальцев по дереву, оповещая о своём приходе.
— Открыто! — позволил голос Черин войти. В нём не было томности, скорее напускная отрешенность. К добру это или худу? Застать хищную мечницу в нижнем белье и чулках, как раньше, найти её готовой к совокуплению и жаждущую не входило в список желаний Чживона. Она не стояла у входа и не таилась, как бывало раньше, а её потешные атаки ради разминки сулили куда более мирные переговоры, чем отчужденная вежливость.
Черин лежала на кровати, но не раздетая, а всё в том же черном обтягивающем комбинезоне, только меховой жилет пропал. Так, вальяжно и расслабленно, можно было бы смотреть телевизор, но напротив неё, на стене, не висело экрана. По её взгляду, по выражению лица, по позе Бобби угадал, что она не готовилась к его приходу, посещая душ, не настраивала себя на интимные ласки. Но всё-таки она выбрала спальню для поздних разговоров, а это что-то значило.
— Присаживайся, — глазами указала она на место возле себя, на кровати. Чживон огляделся в поисках стула, нашёл один, но на нём горой замерли вещи. Лучше подвинуть их и сесть. — Ты меня боишься? — поняв, что собирается сделать бывший наёмник, спросила девушка.
— Нет, не хочу искушать судьбу, — хмыкнул Бобби. Черин настойчиво указала на угол кровати:
— Садись сюда, я не буду приставать. И кусаться.
Молодой человек не то чтобы сдался, но, поразмыслив, не нашёл ничего опасного в том, что сядет на два метра ближе к воительнице. Реакция у них обоих хорошая, если решат подраться — такое пространство между ними ничего не решит. Поэтому он всё-таки занял место, на которое был приглашён.
— Итак, ты не по заданию Утёса? — уточнила Черин.
— Нет, как я и сказал, я по личному делу.
— А с Утёсом ты порвал? Не вижу твоего кольца. — Бобби машинально оглядел свои пальцы. Да, прежде, чтобы заявить о себе, кто он такой, прибывая куда-либо, Эвр нанизывал печатку с тремя треугольниками.
— С тех пор, как меня считают мёртвым, я не появлялся на Утёсе, там меня тоже похоронили, скорее всего.
— И ты не хочешь, чтобы я кому-либо сообщала, что ты жив?
— Я был бы за это благодарен.
— Ох, Бобби, что твоя благодарность? Чем она выражается и какая от неё польза?
— Смотря, что тебе нужно. Я могу быть хорошим другом, и ты знаешь это.
— Я знаю тебя, как хорошего любовника. Что ты можешь предложить мне, как друг? Отштукатурить мою пострадавшую комнату? — Черин переливчато, женственно засмеялась. В отличие от манеры говорить, смех её был не грубым, не вызывающим, а приятным и гармоничным.
— Ты можешь меня представить со шпателем и валиком?
— А почему нет? — Девушка села и подтянулась к Бобби, просто и беззастенчиво, без единой нотки флирта, тронула его плечо, затянутое в тёмную водолазку. — Я бы посмотрела, как перекатываются эти мышцы, не только во время боя.
Чживон знал, что Дохи было бы неприятно видеть, как его щупают, но не решился отбросить от себя руку Черин. Зачем её злить лишний раз? Он только остановил её ладонь, накрыв своей.
— Ты помнишь девчонку, с которой я был у тебя года два назад? — Черин перевела взор с плеча на его лицо. В её узких глазах, которые она любила подчеркивать жирными чёрными линиями, продолжающимися стрелками к вискам, нельзя было увидеть ничего, слишком уж они прятались в задумчивом прищуре. Чживон дополнил свой вопрос: — Прости, вернее будет сказать, помнишь ли ты тот единственный раз, когда я припёрся к тебе с девчонкой?
— У меня память не идеальная, но трудно забыть то полупрозрачное создание, которое мы возили к нашей матушке Му.
— Да, речь именно о ней. Я ищу её, Черин, и есть сведения, что она в Шаньси. Ты что-нибудь знаешь об этом?
— Я должна знать всё, что происходит в Шаньси?
— Не всё, но то, что представляет собой важное и интересное — наверняка. А Элия, та девчонка, несомненно играет не последнюю роль в разборках китайской мафии.
— Ты разве не к Дракону её утаскивал? Не верю, что тот её проворонил, — по-прежнему нечитаемо изрекала Черин тоном, не несущим никаких оттенков.
— Так, ты ничего о ней не знаешь? — Бобби не хотелось бы сразу сесть на мель. Он не знал, к кому ещё обратиться здесь, к кому в Шаньси поехать, чтобы с ним пошли на контакт?
— Может, и знаю, — плавно растянулась улыбка на её губах, — поцелуй меня — скажу.
— Черин, я бы не хотел отвлекаться от дела…
— Раньше тебе это не мешало делать дела.
— То было раньше. Как ты уже сама заметила и сказала — я изменился.
— Стал скучным?
— Наверное. Но мне точно не до веселья сейчас, и не до удовольствий.
— Потому что ты таскаешься с очередной девкой, ещё страшнее предыдущей? — хмыкнула Черин. Бобби дёрнул желваками, побледнев.
— Не говори так о Дохи.
— А что такого? Она избранная? И зачем тебе предыдущая, если есть эта? — Амазонка была совсем близко от его лица, и смотрела так разоблачающе, что, в конце концов, хмыкнула ещё раз, продолжив говорить под тяжёлое молчание Чживона: — Подожди-подожди, дай угадаю! Она не жертва, так? Она не новое твоё задание. Она твоя настоящая девушка, я права?
— Да, — не стал отпираться бывший вольный брат. Черин свистнула.
— Вот так-так! Какая неожиданность! Возлюбленная Эвра, ловеласа, крушителя женских сердец, губителя женских судеб. Неужели и на него нашлась управа? И кем! Дохи? Так её зовут? Кто она? Дочь миллионера, главаря какого-то клана, президента, банкира?
— Речь не о ней, Черин, мне нужно найти Элию.
— Бобби… разве я тебя не просила и не предупреждала? — Ловко захватив его за предплечье, девушка до боли нажала на какую-то точку и, пока Чживон сморщился от боли, она повалила его за лопатки и забралась сверху, оседлав. Парень тронул то место, которое отпустила Черин, и насторожился, начав следить за каждым её жестом. — Разве я не говорила тебе, что мы друг другу не изменяем, и следует иметь уважение к любовникам, а? Я не говорила тебе, чтоб больше не мельтешил перед моим носом с другими бабами?
— Черин, я пришёл к тебе, как к другу…
— Дружба между мужчиной и женщиной? — повела бровью она. — Только через постель.
— Нет, Черин, — Бобби попытался подняться, но воительница надавила на его грудь ладонью, наклонившись к его лицу.
— А если я всё-таки знаю, где Элия? — Чживон вновь перестал сопротивляться, застыв. — Я готова поделиться тем, что знаю. Всего один поцелуй, Бобби, в знак нашей дружбы. Разве поцелуй — такая уж измена?
— Ну, я бы не обрадовался, если бы Дохи поцеловал кто-то другой.
— Ревность уместна тогда, когда флирт и действие ведут к чему-то, когда за ними может последовать продолжение. А наш поцелуй будет прощальным, ведь так? Ты прощаешься с образом Эвра, ты нашёл себе невесту, значит, мы с тобой имеем право попрощаться. Бобби, ладно тебе, ты никогда не был таким трусом, в чём проблема?
— Что ты знаешь об Элии? — упрямо задал он вопрос.
— Я знаю о ней то, что тебе нужно. — Черин закрыла глаза и наклонилась ещё, её губы оказались у самых губ Чживона. Не испытывая желания совершать это, лёжа под женщиной, которая когда-то его сильно возбуждала и заводила, а теперь… теперь казалась ему немного чужой и незнакомой, Бобби понимал, что найти Элию очень важно, первостепенно, без этого они с Дохи не обретут покой и счастье, и ради этого, наверное, стоит поступиться частичкой совести. Раньше он не знал, что это такое, и так легко было!
Бобби не стал уклоняться и тоже закрыл глаза. Черин закончила слияние сама. Её уста, чуть влажные и властные, опустились сверху и завладели губами Чживона так, будто они принадлежали ей. Погладив его плечи, от шеи, она провела руками по его рукам, заводя их за его голову и, когда Бобби подумал, что дружеское прощание затягивается, превращаясь в слишком эротическое, и решил воспротивиться, боясь, что Черин почувствует сквозь рукав его огрубевшую кожу, его затвердевшую покалеченную руку, он вдруг ощутил холодную хватку металла и рванул вперёд, но было поздно. Черин защёлкнула на его запястьях наручники, приковав к железной спинке кровати.