Огонь сильнее мрака

– У нас ничего нет, – теряя последнее терпение, выпалил Джон. – Вот спички только, держите и будьте здоровы. Всё?

– А оружие? Вы же сыщики, значит, оружие носите, – горько произнес стюард.

Закатив глаза, Джон распахнул полы куртки. Стюард придирчиво оглядел его бока. Бросил взгляд на Джил.

– Ей не положено, – быстро сказал Джон. – Ну как, пустишь?

– Ладно, – нехотя протянул стюард. – Бритт и Компания приветствуют вас на борту...

Джон протиснулся в дверь. Огляделся. Здесь начинался жилой отсек гондолы, вдаль уходил длинный светлый коридор. Рядом встала Джил.

– Прости, – шепнула она.

– Ничего, – сказал Джон. – Так, сторожи здесь, я пойду искать. Если попытаются выбежать наружу – хватай парня, но осторожно, у него шкатулка с собой, хрупкая. Да и сам он нам живым нужен.

Джил с серьёзным видом покивала, и Джон, вытирая пот со лба, пошёл по коридору. По левую руку тянулись большие окна, под ногами поскрипывали легкие паркетные доски, справа была обшитая белыми панелями стена. И двери кают. Каждую дверь Репейник энергично дергал и заглядывал внутрь. Большая часть кают пустовала, но кое-где Джона встречали взгляды пассажиров, недоумённые или гневные. Джон бормотал извинения и шел к следующей двери. Запертых не попадалось: замки перед взлетом открыли, чтобы уважаемая публика, занимая места, не испытывала беспокойства. Эх, подумал Джон, будь жетон с собой – показал бы капитану, глядишь, команда в поисках помогла бы. Ладно, придётся обходиться тем, что есть. Если Найвел не дурак (а он не дурак), то понимает, что прятаться на дирижабле бессмысленно. Полет длится три часа, за такое время я сладкую парочку по-любому найду. Это ведь только оболочка у «Гордости Энландрии» огромная, двести восемьдесят или сколько там ре в длину, сама гондола – сравнительно небольшая, сто мест плюс нижняя палуба... Скорей всего, Найвел и Ширли сейчас попытаются сбежать – а у входа стоит Джил, и никуда сбежать не получится. Разве только окно отроют?

Репейник шагнул к ближайшему панорамному окну. Из него было видно лётное поле, блестящая от солнца трава, очередь пассажиров – кстати, близившаяся к концу, дирижабль вот-вот должен был взлететь. Стёкла, если верить рекламному буклету, здесь стояли особо прочные, небьющиеся, во избежание разгерметизации и прочих бед. Джон вцепился в раму, попытался раскачать – тщетно, Бритт и Компания строили на совесть. Что ж, похоже, из окна влюблённым спрыгнуть не удастся. Продолжим, что ли, поиски... Коридор заканчивался, открываясь в просторный салон. Репейник оценил уютные кресла с зелёной обивкой, маленький, но под завязку набитый спиртным бар, небольшой рояль с торжественно открытой крышкой (интересно, кто на нем будет играть?) Пройдя салон насквозь, он снова оказался в коридоре. Здесь тоже были каюты, и Джон опять начал заглядывать внутрь. Третья по счету дверь оказалась запертой. «Ага», – удовлетворенно пробормотал сыщик. Деликатно стукнув по белоснежной панели, он елейным голосом произнес:

– Господа, откройте! Шампанское в номера!

После чего выждал несколько секунд, ухмыляясь и поскрёбывая отросшую щетину. За дверью послышался невнятный шум, словно кто-то поспешно спрыгнул с кровати. Женский голос приглушенно крикнул:

– Мы не заказывали!

– Подарок от капитана! – сказал Джон и отступил на шаг. Считаю до трех – и ломаю, подумал он. Ох, ребра мои, ребра. Ну, Хальдер с ними. Раз... Два...

По ту сторону двери завозились, ручка задергалась, и панель скользнула в сторону. Джон замер на одной ноге. Из-за двери выглянула девушка – симпатичная, невысокая, с распущенными черными волосами. Одной рукой она придерживала у горла воротник блузки.

– А где шампанское? – спросила она капризно.

Джон опустил ногу.

– Что там, Зизи? – спросил кто-то из глубины каюты. Джон, вытянув шею, заглянул внутрь и увидел пожилого мужчину, сидевшего на разобранной койке. Мужчина был усат, пузат, на лицо красен, и встретил Репейника свирепым взглядом.

– Ну?! – сказал он.

– Э-э, – сказал Джон, пятясь в коридор, – м-да.

– Я не поняла! – воскликнула девушка, топнув ножкой в красном лаковом сапоге. – Вы зачем тут?

Джон набрал полные легкие воздуха, и в этот миг открылась соседняя дверь. Найвел Мэллори выскочил в коридор и, раскачиваясь на бегу, понёсся по направлению к носу гондолы. В объятиях он сжимал портфель. Джон бросился следом. «А где Ширли? – мельком подумал он. – Ладно, разберемся...» Найвел оказался приличным бегуном: у него были длинные ноги, а Джон никак не мог набрать скорость из-за бока, отзывавшегося болью на каждый шаг. Они пробежали через салон, чуть не сбили с ног давешнюю престарелую актрису. «Ай!» – завизжала та, теряя из глаза монокль. Вдалеке Джон увидел белое лицо стюарда, манящий проем входного люка – но Джил уже летела навстречу огромными скачками. Найвел увидел, затормозил, схватившись за дверную ручку. Качнулся всем корпусом, открывая тугую дверь, исчез внутри каюты. Джон вбежал следом, думая, что тут-то и попался Мэллори-младший, однако внутри никого не оказалось. У дальней стены был устроен небольшой закуток, в котором нашлась ведущая вниз лестница. «Служебное помещение, – подумал Джон, – а ход – на нижнюю палубу...»

Джил, обдав воздухом, пронеслась мимо, оттолкнулась от стенки и прыгнула в лестничный проём головой вперед. Джон сбежал за ней по ступеням. Внизу было сумрачно, над головой нависали трубы, пол дрожал: работала машина. У стены громоздились приборы, и возившийся с ними человек в форме, подняв голову, крикнул: «Эй, сюда нельзя!» Джил исчезла за углом. «Сыщики», – выдохнул Джон и побежал за русалкой. Свернув за угол, он увидел, что проход оканчивается тупиком. Найвел первым добежал до глухой, забранной решеткой стены и развернулся лицом к преследователям. Лицом к Джил. Тут же он запрокинул голову, изогнулся в поясе и начал падать. Джил метнулась, подхватила. Из разжавшихся рук Найвела пополз тяжелый портфель. Джон рванулся, хрипло взревел от боли в боку, но успел поймать. «Есть!» – крикнул он. Джил, держа подмышки обмякшего юношу, раздвинула губы в улыбке.

Пол вздрогнул. Ноги у Джона потяжелели, его повело в сторону. Джил, зашипев, сделала несколько напряженных шагов, волоча Найвела, будто мешок с мукой. «Взлетаем», – понял Джон.

– Пойдём, – сказал он, перехватывая портфель за ручку. – В каюту отнесем, как оклемается – допросим.

– Девушка, – проворчала Джил, – ты говорил, девушка с ним.

Джон нагнулся и взял Найвела за ноги, ожидая взрыва мыслей и образов, но ничего не прочел. Мэллори-младший потерял сознание, в голове у него царила тишина. И это было, учитывая обстоятельства, весьма удобно.

– На девушку заказа не было, – пропыхтел Джон. Портфель бил по ногам, крутился, мешал. – Если Ширли где-то рядом, то сама придёт. Нет – ну и боги с ней.

Торопливо шаркая, они прошли мимо человека в форме. Тот проводил их раздражённым взглядом и снова уткнулся в приборы. Найвел был тяжёл, невзирая на худобу, и с Джона градом лился пот, а Джил яростно сдувала с лица прядь волос, которая всё падала и падала обратно. В коридоре обнаружилось, что все пассажиры столпились у окон и, весело галдя, прощаются с землёй. «Давай, как пьяного», – сквозь зубы прошипел Джон. Они обхватили Найвела с двух сторон, закинули его руки себе на плечи и поволокли, словно упившегося гуляку. Кто-то оглянулся, присвистнул.

– Что стряслось, господа? – спросил какой-то мужчина. Это был толстый промышленник, которого Джон приметил на входе.

– Товарищ наш летать боится, – осклабился Джон. – Перебрал малость.

Промышленник зацокал языком. Найвел висел между сыщиками: голова упала на грудь, волосы закрыли лицо.

– Разучилась пить молодежь, – посетовал толстяк. – Не летал бы, раз такие страхи...

Больше никто на них внимания не обратил. Все смотрели в окна, махали руками игрушечным зданиям Гларриджа, что оставались далеко внизу. Джон и Джил ввалились в каюту Найвела, уронили бесчувственного юношу на койку, после чего Джон опустил несносный портфель на пол и со стоном прислонился спиной к двери. Джил перевела дух и вдруг ойкнула: здесь тоже было устроено большое, во всю стену окно.