Огонь сильнее мрака

– А-ах, чудеса! – прошептала Джил. Смущенно оглянувшись на Джона, она прижалась к стеклу и стала всматриваться в панораму. Джон хмыкнул.

– Неплохо устроили, – признал он. – И развлеченье, и света достаточно...

– Ого, – перебила Джил, – вон фабрика! А речка-то, речка! Маленькая! Сверкает!

Джон усмехнулся, взял портфель и сел на свободную койку. Замки щёлкнули, раскрывая набитое тряпичным месивом нутро: Найвел собирался впопыхах, бросал вещи как попало. Под скомканной рубашкой, завернутая в синий, толстой вязки свитер, обнаружилась заветная шкатулка из БХР. Джон вытащил её, повертел в руках. Инвентарный нумер пятьсот шестнадцать с виду казался не очень магическим. Обычная дорожная шкатулка, разве что плоская, мало чего внутрь поместится. На чёрной шероховатой поверхности виднелись контуры раскинувшей крылья птицы со свирепо разинутым зубастым клювом. Сверху полукругом был выведен девиз богини: "ОГОНЬ СИЛЬНЕЕ МРАКА". Джон положил раритет на стол, поддел крышку ногтями. Джил оторвалась от созерцания видов и уставилась на то, что было внутри пятьсот шестнадцатого. Какое-то время сыщики в молчании разглядывали кнопки с загадочными символами, кривые рычажки, тусклые кристаллы и матовую серебристую линзу на обратной стороне крышки. «Мир мечты, – думал Джон. – Мир без боли...»

– Н-да, – произнес он наконец. Джил тихонько вздохнула и села рядом на койку.

– И как их сюда пустили, – заметила она. – С такой штукой. Здесь же огонь нельзя. А вдруг она это... Огнеопасная.

– Думаю, Найвел и Ширли никому не показали шкатулку, – сказал Джон, не отрывая взгляда от линзы прибора. – Ещё бы они показывать стали. «Покой вам, добрые люди, мы тут сперли волшебную хреновину, но она ничего, не взрывается» – так, что ли?

– Ну, оно конечно, – Джил запустила пальцы в прическу, поскребла голову.

– А кстати... – Джон передал ей портфель. – Глянь, что у него ещё там есть.

Джил сунула руки внутрь портфеля, брезгливо покопалась.

– Барахло всякое, – сказала она. – Одёжа. Футляр для очков. Пенал. Ученый малый, сразу видать.

– Пушки нет? – на всякий случай уточнил Джон.

– Пушки нет... Ух ты, а это что?

Джон покосился на горсть чёрных блестящих цилиндриков.

– Ключи от Хранилища. Значит, он их на самом деле спер у дяди.

– Искорки какие-то, – с интересом сказала Джил, вертя цилиндрик в пальцах. – Придумают же.

– Они волшебные, – сказал Джон. – Фонят, небось.

Джил уронила ключи в портфель, закрыла его, легко потянувшись, забросила на багажную полку и отряхнула руки.

– Вообще странно всё это, – сказала она задумчиво. – Тебя вот заставили спички отдать. Давайте, мол, ваши спички. А если обманешь?

– В смысле? – Джон посмотрел на неё, подняв брови.

– Тебе говорят – отдай спички. Или что там у тебя. Что гореть может. Ты им – не, ничего такого нет. А сам схитрил и оставил себе спички. На слово верят, доверчивые.

Джон рассмеялся.

– Ну ты придумала... Что ж теперь – обыскивать всех? Или чемоданы заставлять раскрыть при входе? Здесь ведь не таможня.

– А вдруг кто пронесёт? Спички те же. Или примус.

– Да кому это надо? – поморщился Джон. – Ты подумай. Огонь на дирижабле развести – это ж самоубийство. Кто пойдет на такое – из-за ерунды, из-за спичек?

Джил пожала плечами.

– Ну... не знаю. Кто отчаянный. Может дождаться, пока взлетят. Потом идёт к капитану: вот, мол, у меня спички. Или примус. Или вообще бомба. И делайте, что скажу.

– Например? – спросил Джон утомленно.

– Например... – Джил задумалась на секунду, потом просияла. – А, вот. Например, летите, значит, в Дуббинг. Захватил я ваш дирижабль. И там, в Дуббинге, не сажайте, а только лестницу сбросьте. Пускай по той лестнице человечек поднимется. А у человечка чтоб – мешок с деньгами. Мне. И потом летите далеко-далеко. И чтоб никто не гнался. А то взорву всех. И потом...

– Джил, – прервал Джон, – ну что ты выдумываешь. Кому в голову придет устраивать такое сложное преступление, когда можно просто ограбить ювелирную лавку? И быстрей, и жизнью рисковать не придется. Ерунду городишь.

Джил угрюмо замолчала, глядя в окно. Дирижабль набрал высоту и теперь летел к морю. Далеко внизу медленно, почти незаметно глазу плыл сосновый лес, казавшийся отсюда ковром бирюзового мха.

– Хотя вообще, может, дело и стоящее, – признал Джон спустя минуту. – Хорошо, что пока до такого никто не додумался. А то боги знают, что начнется – полицию станут кругом ставить, багаж досматривать, всех на лётном поле обыскивать... Не думаю, что почтенной публике сильно понравится досмотр. Этак народ вовсе на дирижаблях летать перестанет. И поездами ездить. С поездом ведь такое тоже можно провернуть... Как считаешь?

– Не знаю, – ответила Джил.

Джон стиснул зубы.

– Слушай, я... – начал он, но тут зашевелился на своей койке Найвел.

– О-о, – простонал он. – Что случилось...

Над ним нависла Джил.

– Я тебя стукнула по башке, – отчетливо выговорила она.

– О-о, – провыл Мэллори-младший, в ужасе глядя на Джил.

Джон присел на край его койки.

– Покой тебе, господин Найвел, – сказал он. – Я – сыщик Островной Гильдии. Звать меня Джон Репейник. Это вот – гильдейский вентор Джилена Корден. Вентор – помощник мой, стало быть, по силовым вопросам. Нас послал на розыски твой дядюшка. Очень был взволнован исчезновением любимого племянника. И еще кое-чем взволнован, – Джон глянул на столик, где лежала шкатулка. – Что ж, рад встрече... наконец.

Найвел скосил на него глаза, как раненная лань.

– К... Куда мы? Куда летим?– прохрипел он.

Джон закинул ногу на ногу.

– Пока – в Кинки, – сказал он. – Я бы попросил нас высадить пораньше, но дирижабли такого класса могут приземляться только на причалах. Сядем в чистом поле – ветер налетит, побьемся. Сам должен знать, всё-таки образованный человек. Так что... Так что у нас часа три-четыре свободного времени. Посидим втроём, поболтаем. А уж в Кинки погрузимся на паром – и обратно. К дядюшке под крылышко.

Найвел слушал, наморщив лоб и часто сглатывая. Глаза его были полны слез, но Джон решил, что это – из-за пережитого русалочьего паралича.

– Мн-не нельзя к-к дядюшке, – выдавил Найвел. – Вы не понимаете...

– Чего там не понять, – кивнул Джон. – За то, что ты устроил на Тоунстед, тебя полагается судить. Может, и будут. Но это уж как дядя решит. В уставе Гильдии есть пункт о неразглашении обстоятельств дела. Поэтому я на тебя в полицию заявлять не обязан.

Он помолчал и добавил:

– Хотя, надо признать, было бы неплохо.

Найвел испустил долгий, прерывистый вздох.

– М-мне очень жаль, – прошептал он. – Мне так жаль...

– Охотно верю, – сказал Джон с отвращением. – А где Ширлейл? Где госпожа Койл?

Найвел обвел глазами каюту.

– Ширлейл... – сказал он, – Ширли...

Он зажмурился, из-под век к вискам потянулись блестящие ниточки слез. Задрожав всем телом, Найвел со стоном выдохнул и стал хрипло дышать открытым ртом, кривя дрожащую нижнюю губу.

– Извините, – забормотал он, – извините меня...

– Что стряслось-то? – подала голос Джил.

Найвел помотал головой и, опираясь на трясущиеся руки, сел. «Разжалобить, что ли, хочет?» – сердито подумал Джон. Весело же будет, если всё оставшееся полетное время придется терпеть сопливые басни. Интересно, Джил не слишком разозлится, если оставить её на часок одну с пленником, а самому пойти выпить чего-нибудь в салоне?.. Но тут Найвел с нажимом вытер глаза, шумно потянул носом и хрипло сказал:

– Я сейчас все расскажу. С са-самого начала.

– С начала – так с начала, – согласилась Джил, выразительно посмотрев на Джона. – Мы слушаем.

– Слушаем, слушаем, – проворчал Джон, садясь обратно на свою койку. – Весь внимание...

Найвел еще раз вздохнул и принялся за рассказ. Чем дольше он говорил, тем спокойнее делалось его лицо, потому что всё, что могло случиться, уже случилось, и ничего изменить было нельзя. Он говорил, а Джон, летя над землей, глядя в окно на крошечные города и деревья, слушал его, словно Найвел был обычным попутчиком, отводящим душу в дорожной беседе. Слушать пришлось долго.