Страница 107 из 154
Маг выкрикнул что-то и выставил вперед руку с золотым кольцом. Слабая, почти неразличимая вспышка и мясистая лапа демона осыпалась пеплом.
Сорокопут никогда не появляется вне своего анклава полностью. Даже присутствуя в ложе у Балаганщика, большей своей частью Архидемон был дома.
Тело его огромно, фактически весь его анклав заполнен самим Сорокопутом. Каждый шип и каждая пядь «земли» и есть этот ужасающий демон.
Фальшивое тело полностью исчезло, рассыпаясь невесомой золой, а процесс разрушения двинулся дальше. Шипованные «лианы» и «кусты», похожие на пики «деревья» и «озера» колючек исчезали, обращаясь в невесомый прах. Тысячи душ вспыхивали, мгновенно уходя на перерождение или стремясь к посмертию.
Но демон не умер. Сорокопут невероятно силен даже по меркам демонической элиты, а потому убить его не смог даже божественный дар. Но рана оказалась достаточно серьезной, и смертный успел сбежать до того, как разъяренный демон пришел в себя.
Лишившись удобной марионетки и получив серьезную рану, Сорокопут просто не смог догнать и уничтожить Икара.
Архидемон всё ещё боролся с разрушающей саму его суть волной, когда человек уже переместился на пять «шагов» от демонического анклава.
*************
— Что происходит? — недовольно спросила Совита у Великого Охотника.
— Не могу сказать точно, но мне кажется Сорокопут не справился, — пожав плечами, ответил гохеррим.
— Сорокопут не просто не справился, он получил серьезную рану в собственном анклаве. Ты понимаешь, что это значит, гохеррим? В любой момент этот жалкий человек мог убить или серьезно навредить кому-то из нас, — недовольно прожужжал Кхатаркаданн.
— Выходя на охоту, будь готов поменяться с жертвой местами, — меланхолично ответил Тасварксезен.
— Мне это надоело, я не хочу больше в этом участвовать. Мне нужно было уйти уже после того, как он изгнал Асмодейчика. Вы даже представить себе не можете, как сильно того ругал Люцифер, — уперла руки в бока Царица Суккубов.
— Асмодей сам виноват. Никто не просил его принимать огромные размеры и с яростным ревом падать на Пандемониум. Я не думаю, что этот маг сможет сделать так ещё раз. Он и так при смерти и маловероятно, что у него есть ещё один артефакт на вроде того, которым он ранил Сорокопута. Иначе он бы применил его ещё во время нашей первой встречи. Продемонстрировал бы эффект и пригрозил ещё одним подобным артефактом, — задумчиво прожужжал Смрадный Господин.
— В любом случае у меня есть дела поважнее, — вздернула изящный носик Совита и растворилась в воздухе.
Великий Охотник вопросительно взглянул на облако роящихся насекомых.
— Я предпочитаю доводить дело до конца, — правильно расценил его взгляд Кхатаркаданн.
Гохеррим только задумчиво покивал головой.
********
— Плохо выглядите, господин. Мне кажется у вас повреждена энергетика, — склонившись в поклоне, произнёс Анек.
— А я думал, что грибочком отравился, — ответил я и харкнул кровью.
После ритуала подчинения Анек стал удивительно вежливым. Быть может, он осознал всю глубину ситуации или, возможно, этот демон просто так замысловато насмехается.
— Перевести дворец в режим «цитадель», — произнес я, активируя необходимые чары.
Использование дара отозвалось резкой вспышкой тянущей боли.
Барьер, мерно мерцающий вокруг Ворма, вспыхнул, наливаясь силой. Если раньше он был похож на тонкую полупрозрачную серебристую пленку, то теперь это скорее стальная стена.
Растения в саду также пришли в движение, оплетая окна и укрепляя стены. Фактически дворец — это один большой артефактный комплекс, управляет которым совокупное сознание моих растений.
Анек исчез, слившись с вместилищем, а я расслабленно откинулся на спинку.
Десяток тонких лиан выросли прямо из потолка. Они подхватили мою кушетку, споро перемещая меня в самую глубь комплекса.
По мере продвижения коридор за моей спиной заполнялся сплетающимися стволами.
Спустя пять минут лианы аккуратно поставили кушетку на пол около постамента, на котором лежала шпинель величиной с голову взрослого человека, расчерченная разнообразными знаками. Этот драгоценный камень служит главным накопителем дворца и одновременно вместилищем Анека.
Кое-как поднявшись, я сел в позу для медитации. Сознание привычно скользнуло во вне, немного притупляя боль.
Центральный накопитель уже скрылся от взгляда, оплетенный корнями. Такие же корни оплели и кушетку, создав вокруг меня что-то вроде кокона.
**********
Спустя уже привычные сутки по времени Парифата Смрадный Господин явился к местоположению дичи.
Маг привычно отлеживался во дворце, вот только на этот раз с окончанием срока врата не раскрылись.
Кхатаркаданн раздулся, заполняя собой небеса. Миллиарды насекомых закружили в завораживающем танце для того, чтобы обрушиться на серебристый барьер живым тараном.
От всплеска демонической силы иллюзия развеялась, и на месте изящного каменного дворца обнаружилось огромное древо, сплетенное из тысяч растений.
Серебристая пленка вспыхнула, лишь немного прогнувшись под ударом Демолорда.
Мертвые мошки, комары и прочий гнус потоком посыпались на землю, но темная туча Смрадного Господина, казалось, стала только больше.
Невероятных размеров рой со всех сторон облепил мерцающий и трещащий барьер.
В этот момент на стволе огромного древа начали один за другим распускаться разноцветные бутоны, а спустя секунду тысячи цветов извергли магический залп.
Огненные сгустки, водяные плети и воздушные тараны врубились в роящийся океан.
Смрадный Господин недовольно зашипел: ощущения были весьма неприятными.
Наконец барьер сверкнул в последний раз, исчезая одновременно со вторым, ещё более мощным залпом, но заклинания бесследно сгинули в бесконечном мареве роящихся тел.
Насекомые жадно вгрызались в живую плоть огромного растения, но лишь для того, чтобы осыпаться на землю комком переваренной плоти. Древесный сок оказался чистейшей и весьма едкой кислотой.
— Жалкие потуги! — довольно прожужжал демон.
Несмотря на то, что насекомые гибли практически мгновенно, некоторый урон они всё-таки наносили, а учитывая их количество, вскоре не осталось и единого пятнышка нетронутой коры.
Спустя ещё десяток минут на громадном дереве уже не было ни единой ветви, а ствол оказался изъеден больше чем наполовину.
Кхатаркаданн уже мысленно праздновал победу, когда раздалось громкое шипение и остатки дерева вспыхнули белоснежным пламенем.
Рой моментально взметнулся от вспыхнувшего корма, но тысячи и миллионы инсектоидов превратились в тлеющие угольки.
Бесконечное жужжание демона сменило тональность с умиротворенно-довольного на гул разъяренного улья.
Сколь жарко пылал древесный исполин, столь же быстро он и обратился пеплом, открыв взгляду новый, на этот раз золотистый барьер и каменные стены дворца, оплетенные тысячами корней.
Чуть поредевшее облако гнуса кинулось к новой преграде, желая собственными телами прорвать барьер, а на заполненной растениями крыше дворца из ниоткуда появился старик с аккуратной бородкой.
В руках он сжимал изящного вида каменную шкатулку.
Нервно усмехнувшись, он раскрыл крышку и вытряхнул себе на ладонь три антрацитово черные капли.
С тихим хлопком капли исчезли с руки старика, появившись за пределами барьера.
Едва слышимый хруст в одно мгновение перекрыл бесконечное жужжание, а затем с трех разных сторон в небеса взметнулись потоки Тьмы. Она была столь концентрированной, что даже Демолорд зашипел от боли.
Барьер засиял ещё ярче, превратившись в сферу из золотого сияния, а столбы из первостихии рванули в стороны, захлестывая пространство.