Катерина

– Нет, благодарю. А вот от пива не откажусь, – по-доброму улыбнулся гость.

И хозяин трактира без лишних слов достал граненую кружку из-под стойки, налил из бочонка пива, убрал лишнюю пену и подал господину.

– Надолго ли к нам? – все-таки поинтересовался.

– Надолго, – незнакомец и рад бы закончить беседу, но решил проявить радушие. – Меня зовут Элвин Блэр, я прибыл из Англии.

– Вот как, – даже растерялся тот, – долгий же путь вы проделали. Я Василий Иванович Кустинский заведую трактиром. Он мне еще от деда достался.

– У вас здесь уютно, – Блэр уже нервно барабанил пальцами по кружке, тогда хозяин смекнул, что пора бы гостя оставить в покое.

– Как только Глаша закончит, я вам поднесу ключ, а пока отдыхайте.

– Благодарю, – и граф прошел в самый дальний угол заведения, где сел за стол.

Он пил пиво маленькими глотками, смотрел в окно. Облака к тому времени рассеялись, и ясный месяц залил улицу лунным светом. А скоро и Глаша подоспела, она самолично принесла ключ от комнаты:

– Вот, ваша Милость, – положила на край стола ключ.– Все готово.

– Спасибо, Глафира, – граф улыбнулся, отчего щеки девушки стали пунцовыми, она быстренько опустила взгляд и убежала прочь. – Милое создание, хоть и неказистое, – прошептал себе под нос.

А собаки так и продолжали выть, казалось, с каждым часом только громче. Элвин же допил пиво, взял ключ и отправился к себе. Ему здесь не нравилось. Стоило войти в трактир, как сразу заметил грязь на столах, паутину в углах, пятна на стойке, которую видимо, протирали только по большим праздникам, если вообще протирали. И это лучшее заведение в городе, по словам губернатора. Хотя, если сравнивать с английскими пабами, различия не столь велики. Другое дело, граф в принципе не жаловал подобных мест. Но никуда не денешься, неудобства можно перетерпеть. И не такое бывало.

Блэр вошел в комнату, устало огляделся, очередной раз поморщился, Глаша явно не переусердствовала с уборкой. Все та же грязь, пыль и не самый приятный запах царили в помещении. Такая как она даже в прислуги бы не сгодилась, подумал про себя граф, когда садился на кровать. Деревянная койка издала жалобный скрип.

Наутро в дверь графа постучались, на пороге мялась юная Глафира, как выяснилось позже, дочка Кустинского. Элвин открыл дверь, на нем была полурасстегнутая рубашка, из-под которой просматривалась могучая грудь. Девушка доселе еще никогда не видела мужчины в столь непристойном виде, все-таки отец воспитывал в строгости и всячески оберегал, а тут иностранец, да еще и почти раздетый. Глаша в очередной раз залилась краской, опустила взгляд:

– Папенька просил передать, извозчик ожидает, – произнесла, еле дыша.

Блэр понял, откуда такая робость, посему поспешил застегнуться:

– Прошу прощения, не хотел вас смущать. Скажите извозчику, буду через пять минут.

– Хорошо, – прошептала юная особа и поспешила вниз.

Но извозчик прибыл не один, в бричке уже заседал сонный губернатор и был явно недоволен лишними минутами ожидания.

– Доброго утра, Иван Романович, – граф залез в повозку и сел напротив. – Надеюсь, я не отвлекаю вас от важных дел?

– Что вы, что вы… Я с большой радостью проедусь с вами, – затем выглянул в окно и рявкнул. – Трогай!

Первые пару часов прошли в тишине, граф откинулся на спинку сидения и словно окаменел, взгляд застыл на одинаковом пейзаже за окошком – перелески сменялись полями, где уже вовсю трудились крестьяне, за коими следовали луга и снова перелески. Исапов же успел подремать, ибо вернулся домой далеко за полночь и еще какое-то время работал с документацией.

Ближе к десяти часам распогодилось, солнце выглянуло, и сонливость как рукой сняло. Иван Романович отвлекся от дум о делах административных, теперь его внимание было приковано к англичанину. При солнечном свете лицо иноземца стало выглядеть куда приятнее, однако все равно было что-то чуждое в нем. Благородная бледность, коя присуща всем господам столь высокого титула, строгие черты лица. Внешностью граф обладал весьма запоминающейся – прямой нос, скорее греческий, серо-зеленые глаза, не сказать что слишком, но все же узкие губы, мощный подбородок и легкая щетина. «Суров», – заключил про себя губернатор.

– Долго ли нам еще ехать? – Блэр вырвал из размышлений Исапова.

– Нет, около часу. Вот уж и село, – перевел взгляд на окно.

Повозка пересекла базарную площадь, миновала административные здания, дома здешних помещиков, были тут строения, и получше, и похуже, проехали и церковь, а дальше еще какое-то время тянулись избы крестьян, купцов, ремесленников и прочего люда. А спустя полчаса село и закончилось, за ним с одной стороны от дороги раскинулись обширные поля, с другой – густой лес. Блэр смотрел на русский быт без какого-либо удивления, что в свою очередь удивляло губернатора:

– Позвольте спросить, – обратился Исапов. – А вы ранее у нас не бывали? Может, жили где в других губерниях или в столице гостили?

– Бывал. И не раз, оттого и знаком с укладом жизни. Вы же интересуетесь, поскольку не заметили смятения на моем лице? – сейчас граф сверлил губернатора взглядом.

И снова Иван Романович ощутил себя не в своей тарелке.

– Не обессудьте, ваша Светлость. Интересуюсь, ибо работа такая.

Тут кучер замедлил ход, а через минуту остановился.

– Приехали, – обрадовался Исапов и поскорее покинул бричку.

Блэр тоже вылез. Они оказались напротив одиноко стоявшего дома, давно как непригодного для жизни. Усадьба была обнесена чахлым забором, прогнившим и покосившимся. Но природа вокруг затмила собой вид ущербности построек.

– Прекрасно, – наконец-то изволил улыбнуться англичанин.

– Усадьба давно брошена. Прошлый хозяин помещик Гальчин с семьей перебрались отсюда за тридевять земель, разорились. Два года неурожайных и все… Крестьян распустил, имущество по большей части продал.

– Для меня не суть как важно, кто здесь был доселе и какое хозяйство вел. Дом все равно пойдет под снос. Главное, место уединенное и до будущей лесопильни рукой подать.

– Так, людей вам надобно для строительства? Я вчерась говорил, есть умельцы у нас и берут недорого.

– Климат здесь суровый. Я имел удовольствие проехаться по всей губернии в свое время, – в этот момент губернатор очередной раз уставился на графа с удивлением, – места смотрел, выбирал. Так вот, повидал немало строений. Встречались целые деревни худых избенок, помещики тамошние годностью жилища также не отличались. Но были и приметные дома, что интересно, строились одними руками. И я потратил немало времени и средств, чтобы отыскать этих мастеров.

– Отыскали? – вкрадчиво спросил Исапов.

– Отыскал, – довольно кивнул Блэр. – Они-то и займутся поместьем. Посему, милейший Иван Романович, вынужден отказаться от вашего, безусловно, щедрого предложения.

– И скоро ли прибудут мастера?

– Скоро, очень скоро. Как и прочая прислуга.

Когда они вернулись в село, решили немного передохнуть, все ж обратный путь еще предстоял. И зашли в кабак, здесь и снедь подавали, и крестьяне все главные события в жизни обсуждали, а еще сюда завозили каждую пятницу пиво, к слову, далеко не самое плохое. В кабаке-то Исапов и нашел здешнего старосту, тот как увидал Самого, так чуть квасом не подавился, а Иван Романович как и положено состроил гримасу протокольную:

– Вы уж меня извините, любезный граф, но я бы по делу отлучился. Ненадолго. Надобно тут порядок навести, – пока говорил, не сводил глаз со старосты.

– Можете заниматься делами, сколько потребуется. Я как раз хотел бы еще пройтись, осмотреться.

На что Исапов склонил голову, а уже через секунду уверенно шагал в сторону сельчанина, отчего у старосты аж правый глаз задергался.

Блэр почти сразу покинул кабак, ему до глубины души осточертел губернатор с его бесконечной подозрительностью и навязчивым вниманием. К тому же, англичанин намеревался самолично прокатиться до села, помощь в том Исапова не требовалась, но в угоду власти решил не перечить. Добрые отношения с губернатором залог будущего процветания.