Снежная рапсодия

  А после полудня в штаб командующего, что располагался во дворце Скоропадского, вихрем ворвался начальник штаба капитан Капнин. В руках он держал объемный саквояж. С улицы, где начался настоящий ливень, он натащил грязи, отчего подпоручик из конвойного взвода проворчал по-стариковски: " Только и мой пол заново после вас". "Что?" - спросил лысый и круглый, как бильярдный шар Капнин. Подпоручик вытянулся: "Смею доложить, командующий в обеденном зале". "Спасибо, голубчик. Полы лучше мягкой тряпкой тереть, а не щетиной". "Слушаюсь". "Ну, так-то".

  Основания ворчать у подпоручика были. После бегства большевиков, бывшая гостиница "Берлин" представляла собой внутри жалкое зрелище. Кругом сломанные деревянные ящики, кипы разбросанных бумаг, горы окурков, измазанные непонятно чем стены, будто о них вытирали руки после жирной пищи. Наводить порядок пришлось не только квартирьерам штаба, но и офицерам караульного взвода, на что ушел целый день и теперь они очень трепетно относились к чистоте во дворце. Вообще, изначально Скоблин собирался устроить штаб и свою временную "резиденцию" в доме дворянского собрания. Уже присмотрел уютную комнату под спальню на верхнем этаже, но пришел какой-то человек, представившийся бывшим земским служащим, и сообщил, что красные перед отступлением дворянское собрание заминировали. Начали спешно проверять и действительно обнаружили в подвале аж три ящика с динамитом, от которых тянулись провода. Мины обезвредили, но больше рисковать не стали и по указанию капитана Капнина перенесли штаб во дворец Скоропадского.

  Полковник Скоблин кушал ветчину с сыром на белом хлебе и запивал настоящим индийским чаем, когда в обеденный зал ворвался начальник штаба. Он потрясал пухлым саквояжем:

  -Бог нам помогает. Не знаю, что получится у вашей Жницы, которую вы заслали к Егорову вместе с перевертышем Вербером, а эти, горячие как пирожки бумажки, нам очень даже пригодятся.

  Перед тем как отправиться в Курск вместе с командующим 1-ым корпусом Кутеповым начальник контрразведки Подоленцев напомнил Скоблину о чрезвычайной секретности операции "Снежная рапсодия" и что о ней никто, кроме них, не должен знать. Однако Скоблин посчитал глупостью скрывать операцию от своего начальника штаба капитана Капнина. Капитана не очень любили офицеры, за глаза называли "Штабсом" так как он не сидел в окопах в Первую мировую, закончил Академию Генштаба лишь в 1917 и всё время занимался именно штабной работой. Но на этом поприще ему не было равных.

  -Что за бумажки, Константин Львович, откуда они взялись?- Полковник вытер рот накрахмаленной салфеткой, отбросил ее на стол. Она попала в чашку с чаем, стала напитываться бурым колониальным напитком, но Скоблин, словно этого не заметил. Он слишком хорошо знал своего начштаба, который попусту эйфории не выказывал.

  -Представляете, заявляется час тому к дежурному офицеру мужчина лет 25 в шинели без погон вот с этим саквояжем. Говорит, что красный офицер. Да не просто офицер, а адъютант самого Зайончковского.

  -Андрея Медардовича?

  -Его самого, начальника штаба 13-ой армии.

  -Подождите, Вербер же был его заместителем, его и отправили обратно к красным с Васнецовой, чтоб он вернулся на свою должность и дочку в штаб попробовал пристроить.

  -Именно.

  -Ну, дела.

  -Но это еще не всё. По словам офицера, Зайончковский давно сочувствует белому движению, а у большевиков служит вынуждено. Он, мол, собрал оперативные документы 13-ой армии, сложил в этот портфель, передал адъютанту, который тоже разочаровался в большевиках, велел дождаться взятия Орла и отнести в наш штаб. Как вам?

  -Невероятно.

  -Именно,- повторил засевшее на языке слово капитан.

  Капнин открыл саквояж, выложил на стол карту детального масштаба, на которой были стрелочками отмечены продвижения красных войск. Под Кромами и Фатежем стрелочки сходились, обозначая окружение. Северо-восточнее Орла они были прямыми и заостренными, как копья. Над ними подписи - 57 дивизия, 41 дивизия, "латыши", "эстонцы", "червонцы"...

  -А русских бойцов у большевиков уже не осталось?- мрачно спросил полковник. - Одни угнетенные царским режимом народы, черт бы их побрал, против нас воюют.

  Капитан пожал плечами:

  -Это теперь их основной костяк. Еще есть кое-что интересное в этом рундучке.

  Он выложил несколько листов, на которых от руки были написаны длинные списки.

  -Что это?

  -Чуть ли не полный перечень личного состава Корниловской ударной группы, вместе с нами, разумеется.

  Спрашивать "откуда" не имело смысла, ясно, что в штабах 1-го корпуса Кутепова, Май-Маевского, а то и в Ставке завелась "крыса".

  -Вот чем нужно заниматься капитану Подоленцеву, а он девчонок сопливых к красным засылает, голубиной почтой развлекается, - проворчал Скоблин.- Пропадет Елена. Жаль, да и смысла её нахождения у Егорова теперь нет. Если, конечно, эти документы не липа. Нужно срочно отправить беглого адъютанта с этими бумагами в Курск к Кутепову. Думаю, сопровождать его следует лично вам, Константин Львович.

  -Слушаюсь, Николай Владимирович. Исходя из оперативных данных красных, что я уже внимательно просмотрел, кольцо вокруг нашей Ударной группы с каждым днем будет сжиматься. Большевики подтянут отставшие, из-за отсутствия транспорта, части латышских и эстонских стрелков и тогда их численность будет превосходить нашу группу почти в 3 раза. В этой ситуации, Николай Владимирович, корниловцам, полагаю, следует немедленно выйти из Орла и под Кромами нанести мощный, неожиданный удар по концентрирующимся войскам Егорова.

  Скоблин отошел от стола, стал прохаживаться по большому залу, выложенному на полу и частично стенах терракотовыми плитками с изображением всевозможных птиц и животных. Остановился возле камина, подбросил в тлеющий огонь березовое полено.

  -Покинуть Орел,- наконец тихо сказал он,- это расписаться в своей несостоятельности. Парад, молебен, встреча с цветами. С какими глазами мы уйдем? Нам будут плевать в след. Но вы правы, удар под Кромами необходим. Вот что, нужно оставить в Орле несколько полков дроздовцев и марковцев из резерва Главкома. Но самостоятельно принять такое решение мы с вами не можем, Константин Львович. И время не терпит. Велите составить срочную телеграмму начальнику штаба Кутепова генералу Тимановскому с нашими предложениями, а сами незамедлительно отправляйтесь на поезде в Курск.