Страница 13 из 48
- Fucking shit! Надо было втащить подполковника внутрь.
-Все равно бы догадались,- ответила Елена, прицеливаясь.
Первую короткую очередь она дала поверх голов. С деревьев, в том числе и с березы, на которой их собирались повесить, полетела жухлая листва.
Толпа бросилась врассыпную. Бабы скрылись за домами, а мужики, некоторые с винтовками, попадали на землю, попрятались за деревьями.
-Сейчас начнется, наверняка знают, что в броневике нет бензина. Что ж, будем отстреливаться до последнего патрона, нет ничего страшнее гнева раба,- сказал Зингер.
-Вот как, - ухмыльнулась Елена.- А не за этого ли раба мы, товарищ комиссар, воюем?
Зингер не смутился:
-Для начала из этого раба нужно сделать человека: отмыть, накормить, научить читать, черт возьми, вот за что я, по крайней мере, воюю. А пока это черные, необразованные смерды.
Мужики сползались за церковь, где они не просматривались из броневика, вероятно, готовились к захвату.
-Откуда их столько, почему на фронте?
-Уже навоевались,- вдруг подал голос снаружи Вербер.- Теперь им ни черт, ни поп не нужен. Наверняка их кумир - Петлюра. Здесь полно малороссов.
-Да уж, Петлюра редкостный проходимец, - вздохнул комиссар,- это он русский фронт расшатал, уговорив Керенского создать украинские национальные части. Так окончательно рассыпалась русская армия. Октябрь в Питере случился. Но с немцами и австрияками Петлюра не дружит, в отличие от Скоропадского, это и нравится бывшим солдатам.
-Неужели, вы жалеете, что большевики совершили переворот? - удивилась Елена.
Аркадий махнул рукой:
-Я хотел, чтобы большевики взяли власть мирным, избирательным путем. Но нет, о революции не жалею. Раз "временная" власть оказалась кисельной, чего же её жалеть? Дайте-ка, сударыня, короткую очередь по правому краю бакалейной лавки. Ишь, активизировались там смерды, аки тараканы. Эх, жаль, ненадолго мы свои жизни сохранили.
По броневику застучали пули, охотничья дробь, полетели камни. Их из-за ближайшего дома бросали дети. Они быстро выскакивали на площадь, швыряли камни и так же молниеносно скрывались.
-Любит нас, большевиков, народ нечего сказать,- вздохнул Зингер, взводя ударник гранаты. Высунулся из броневика, швырнул бомбу в сторону винной лавки. Тут же обмяк.
-Комиссара убили, - спокойно констатировал Вербер.- Сейчас и нас крестьяне растерзают.
Раздался оглушительный взрыв, в домах полопались стекла, где были, звякнул колокол на церкви, в который, вероятно, попал осколок. Елена нажала на гашетку пулемета, выпустила последние патроны.
Аркадий оказался ранен, пуля пробила ему плечо. Он на четвереньках забрался в броневик, кивнул на последнюю гранату:
-Попадать в руки к разъяренным смердам нельзя, Елена Николаевна. Давайте уж умрем быстро и без мук.
По башням бронетрактора продолжали стучать пули, но уже со всех сторон. Окружили. Вербер отмахнулся, когда Васнецова попыталась его втащить внутрь:
-Лучше уж на солнце умереть, чем в этой консервной банке.
Елена взяла гранату, передернула ограничительную заслонку на гранате. Как-то неудачно все получилось,- подумала она.- Нужно было сразу уходить из села, как только пристрелили трех мужиков. Только, куда с покалеченным Вербером далеко бы ушли? вслед, как обещал Яша пустили бы собак.
Вдруг со стороны речки послышалась пулеметная стрельба, ухнула пушка. Елена увидела в амбразуру, что мужики ринулись от церкви и лавок вглубь села. На площади показались всадники. Комиссар, тоже наблюдавший за происходящим, закрыл лицо руками:
-Господи, прямо сейчас пойду тебе свечу поставлю. Это же наш буденовский кавалерийский отряд. Его из-под Воронежа под Орел перебросили.
-С чего взяли, может, это мамонтовцы?
-Повязки на руках белые, как у деникинцев раньше, чтоб издали было видно кто такие и свои не постреляли.
Верно, отметила про себя Васнецова, наши давно тряпок на себя никаких не наматывают. Зачем? Форму марковцев, корниловцев, дроздовцев и так ни с какой другой не перепутаешь.
Комиссар выскочил из бронетрактора, замахал окровавленной рукой:
-Товарищи! Сюда, мы свои! Ура, товарищи, да здравствует пролетарская революция! Да здравствует товарищ Троцкий!
Часть II Дневная оратория
В штабе командующего Южным фронтом Александра Ильича Егорова, что располагался в здании уездного дворянского собрания Навля, царила бюрократическая суета. Егоров всего пару дней назад принял командование фронтом от Владимира Николаевича Егорьева, в Первую мировую - генерал-майора, командира 5-го гренадерского Киевского полка, начальника штаба 1-ой гренадерской дивизии. Красноармейцы смеялись: Егорку на Егора поменяли. Но Егоров, командуя 14-ой армией, хорошо себя показал, поэтому за его назначение выступил сам главком вооруженными силами Республики Сергей Сергеевич Каменев. Егорову не нужно было особо вникать в суть дел всего фронта. И все же советская бюрократическая машина брала свое. Командующему ежеминутно приносили телеграммы, письма, какие-то бумаги на подпись. В конце концов, он не выдержал и велел двум своим помощникам более не входить без разрешения в свой кабинет и не приносить "всякий бумажный хлам", кроме депеш из Москвы.
Он не был рад своему назначению. Деникин собрал огромную силу и как медведь ломится на Москву, попробуй его останови. Вся надежда на советских "червонцев", китайцев и прибалтов, чьи дивизии Троцкий обещал в ближайшее время перебросить с Северо-Западного фронта, там ведь тоже дела не ахти какие. Русский народ все меньше верит в "красные лозунги", дезертирует целыми ротами, полками, вливаясь к белым, или сколачивая банды. Не помог даже декрет "О красном терроре" годичной давности, как раз и направленный на подавление симпатий к деникинцами. В РККА забирали насильно - ловили мужиков - бывших солдат и офицеров по трактирам, злачным местам, рынкам, "рекрутировали" целые станицы, села, словом хватали тех, кому надоела война и кто не присоединился к белым. Деникинцы, зачастую, пополняли свои ряды таким же способом - или расстрел, или борись за "белое знамя свободы". Однако "красная принудительная машина" работала четче и слаженней. Несмотря на текучку, Красная армия во много раз превосходила по численности белую. Прибалты, украинцы, кавказцы искренне верили, что после победы с "апологетами прошлого", их советские республики приобретут настоящую свободу и независимость. К тому же Антанта слабо помогала Деникину.