Страница 12 из 48
-Погоди! - закричала на всю площадь Елена. - Богом прошу!
-Пощады не будет, сразу предупреждаю, - ответил громила, но остановился. -Чего надобно, молитву прочитать? Ишь, красная б..., а в бога верует. Сатаны вы все, сколько не молитесь. Зачем зерно отобрали, зачем скотину увели, а?
-Не дай без молитвы помереть. Крестик мой в камере остался, намоленный, фамильный, золотой. В сене спрятала, чтоб корниловцы не отобрали.
Зачем сказала что золотой?- прикусила губу, холодея Елена. - Дура, я дура, раз золотой, сами за ним пойдут.
-Эй, Сапрыка,- обратился "ямщик", как окрестила для себя Васнецова громилу, к щуплому товарищу,- поди, принеси её крестик. Не люциферины какие иноземные.- Он обернулся к церкви, перекрестился.
К большому своему изумлению Васнецова увидела на краю площади вчерашний броневик "Полковник Безмолитвенный", с безвольно свисавшими из его гнезд пулеметами. Почему его наши, отступая, не забрали? - подумала она. Видно, не успели. Странно.
-Он не найдет, только я сама,- сказал Васнецова без доли надежды. Но, как и бывает в жизни, правда редко, это невероятное сработало.
-Черт с тобой, иди,- разрешил "ямщик".- Не вздумай бежать, собак следом пущу, примешь смерть злую, лютую.
-Куда ей бежать, Парамон?- осклабился Сапрыка.- Ее и бабы наши, стервь красную, догонят и на вилы подымут.
-Это верно, ступай что ль.- Парамон подтолкнул Елену к двери острога, из которого мужик с обрубленной бородой вытягивал за ноги Вербера. Анатолий Петрович ойкал и, кажется, плакал, мужик хохотал.
Винтовка стояла в камере у стены. Елена делала всё по-военному быстро, без сомнения. Проверила патроны - четыре, один из обоймы "ямщик" успел высадить. Должно хватить, чтобы добраться до броневика. Вокруг больше людей не видно. Правда, это не факт, что их нет поблизости.
Передернула затвор. Решительно вышла во двор. Почти не целясь первую пулю пустила в затылок, тащившему подполковника мужику. Его череп треснул как арбуз, разлетелся кровавой "мякотью" по кустам и деревьям.
-Ты чего палишь, Яшка? - раздался из-за угла недовольный голос Парамона.
"Оказывается, скота, что назвал меня "красной стервью" Яшкой звали, -ухмыльнулась Елена. - Царство небесное, сейчас к тебе твои друзья присоединятся, не успеете друг по другу соскучиться".
Дослала патрон в патронник, вышла на площадь. Парамон уже прилаживал к безропотному Зингеру веревку, перекинутую через мощную ветвь дерева. На мушке револьвера комиссара держал Сапрыка.
Вторым она уложила его. Мужик просто осыпался на землю, как осенний лист. "Ямщик" обернулся. В его глазах вспыхнул не испуг, недоумение. Он выпустил из рук веревку, которая соскользнула с дерева, змейкой свернулась у его ног.
-Это чего такое? - задал он бессмысленный вопрос. Наморщил лоб, задвигал носом, словно принюхивался к Елене.
Ей вдруг стало жалко Парамона. Не от хорошей жизни крестьяне, совсем недавно героические солдаты императорской армии, возненавидели весь свет. Революционная мразь всех мастей, на немецкие деньги раскачала страну, ввергла её в пучину ненависти и безысходности.
Парамон не обомлел от страха. Достал из-под полы пальто нож, откинул большое, отливающее синевой лезвие, двинулся враскачку, по-медвежьи на Васнецову.
-Лучше уходи,- посоветовала она ему.
-Вот еще,- ухмыльнулся "ямщик".- Нам ли баб бояться.
Уже начала плавно нажимать на курок, как за его спиной раздалось несколько выстрелов. Парамон остановился, закашлялся, округлил в еще большем изумлении глаза, сделал несколько шагов вперед, стал валиться на Елену. Она едва успела отпрянуть. К распростертому телу гиганта подошел комиссар Зингер с револьвером в руке.
-Думал, для такого великана трех патронов мало будет, ан нет, хватило,- сказал он спокойно.- Уходим, пока смерды с вилами не набежали.
-Туда, - кивнула Елена на броневик.- Только Вербера надо забрать.
Комиссар кинулся за подполковником, Васнецова побежала к бронетрактору. Почему же корниловцы его не забрали? Внутри "Безмолитвенного" пахло мазутом, пороховой гарью.
Вскоре появился Зингер с Вербером, опустил на землю, прислонил к двери броневика.
-Ну что там? - спросил с надеждой комиссар.
-Бензина нет, потому белые его и оставили. К кормовому орудию снарядов нет. Пулеметы тоже почти пустые, лишь в одном лента патронов на сорок. Еще две гранаты Рдултовского.
-Не густо.
-И не говорите, Аркадий Аристархович.
-Аркадий,- поправил тот.- Как же это вы про винтовку в камере вспомнили? Я, признаться, со страху всё позабыл. Вы моя ангел-спасительница.
-Еще до спасения далеко. Вон, поглядите.
На краю площади, за церковью, появились мужики и бабы, скорым шагом, направлявшиеся к телам убитых односельчан.
-На минуту боя,- вздохнула Елена, протягивая гранату Зингеру, а сама прилаживаясь к пулемету.
Единственный заряженный "Максим" лишь частично захватывал через амбразуру площадь, его ствол был направлен в сторону винной лавки. Нужно было вынуть ленту и заправить в другой пулемет, но как назло заело рамку. Елена ударила по ней кулаком. Наконец рама поддалась.
Народ подошел с гневными криками к убитым Парамону и Сапрыке. Какая-то баба указала на подполковника у бронетрактора. Комиссар выругался по-английски: