Страница 119 из 130
— Если бы мы смогли как-нибудь перерезать веревки и освободить всех пленников, то в общей суматохе, когда все побегут в разные стороны, у нас был бы шанс скрыться. Мы можем когтями перепились веревки, но на это уйдет очень много времени, которого у нас нет, — неуверенно высказался Манс. — Я так понял, что в темноте ифриты видят не очень хорошо. Мы же сможем сориентироваться в ночном лесу и даже спрятаться.
— Но не от ксоло, — категорично заявила Лантея. — Это наша основная проблема. Они слишком быстрые и чуткие, голыми руками с ними не справиться. А по поводу веревок не волнуйтесь.
Девушка протянула связанные руки к своим растрепавшимся красным волосам и извлекла из переплетения спутанных косичек нефритовую шпильку, которую ей на прощание подарил Оцарио. Ее заточенной под крохотное лезвие верхушкой можно было перерезать веревки.
— Это же сокровище! — возликовал Манс и Ашарх сразу же аккуратно прикрыл ему рот, чтобы юноша своим восторгом не привлек внимание других пленников. — Извините… Но… Как они ее у тебя не отобрали еще в Гарвелескаане?!
— Не заметили. Это ведь со стороны простая шпилька. Я смогу быстро освободить нас. Но не уверена, что стоит делать это со всеми альвами, — прошептала Лантея. — Вчетвером будет больше шансов выбраться из пещеры незамеченными.
— Не согласен. Пока ксоло здесь, мы не сможем уйти, спрятавшись в тенях. Альвы побегут большими группами, скорее всего, поэтому псы и наездники выберут их своими целями. Как бы мне ни было жаль жителей Леса, но они будут отвлекать от нас собак, — сказал Ашарх и сам удивился собственным словам. Никогда бы раньше он не смог с таким равнодушием отправить на смерть десятки невинных рабов, чтобы отвлечь от себя погоню. Что в нем так изменилось за это время?
— В любом случае сейчас еще рано что-либо делать. Нужно дождаться, пока весь лагерь погрузится в сон, — заметил Манс, аккуратно выглядывая в проход. Ифриты успели сходить на ночную охоту и вернулись с крупным кабаном, который уже поджаривался на огне. Альвы морщились и жевали сухой хлеб, а хетай-ра оставалось лишь вдыхать аппетитные запахи и надеяться на то, что вскоре им и самим удастся полакомиться нормальной едой.
— Думаю, мы можем поспать несколько часов, потому что нам понадобятся все силы. А когда имперцы заснут, то я постараюсь избавиться от охранника у нашей ниши, — пообещала Лантея.
— Что ты намерена сделать?
— Ну, задушить его не получится. Он слишком мощной комплекции, мне просто не хватит сил. Попробую воспользоваться шпилькой или выкрасть оружие. А дальше будем действовать по ситуации. В любом случае я постараюсь продать свою жизнь как можно дороже, если им все же удастся нас поймать, — с тяжелым вздохом сказала девушка, пряча шпильку в карман. — У нас будет только один шанс… Если кого-то схватят, то остальные должны будут бежать, не пытаясь помочь. Именно наше сострадание погубило нас в Гарвелескаане. Тут мы не должны допустить подобной ошибки. Хоть кто-то должен спастись. Пообещайте мне, что не броситесь помогать, если все пойдет не по плану!
Оба мужчины нахмурились. В словах их спутницы была доля суровой правды, но тяжело было это признавать. Они нехотя по очереди кивнули, подтверждая, что услышали Лантею.
— Вот и хорошо. Ложитесь спать, я разбужу вас через несколько часов.
Сама девушка слишком сильно волновалась, чтобы позволить себе спокойно подремать. Тем более она боялась, что из-за усталости проспит их единственный шанс на побег. Поэтому, как только Ашарх и Манс погрузились в крепкий сон, хетай-ра легко толкнула в грудь Виека, сидящего у стены с закрытыми глазами. Он сразу же распахнул веки, словно ждал этого.
— Мы хотим бежать этой ночью, — Лантея решила ввести воина в курс дела. — Как только ифриты заснут, я убью охранника, мы освободим рабов и постараемся уйти в лес, миновав псов…
— Я не пойду с вами, — неожиданно прервал девушку Виек.
— Что? Почему?!
— У меня нет больше сил.
— Постой, послушай, Виек. Мы уже совсем близки к свободе. Скоро все это закончится. Этой ночью мы перестанем быть рабами, — Лантея говорила быстро и сбивчиво. — У нас есть неплохие шансы скрыться в этих лесах и запутать следы. Если будем действовать слаженно, то все получится.
— Я же сказал, что не пойду с вами, — непреклонно повторил Виек. — Я устал бороться за каждый новый день жизни. Зачем она мне нужна, если Эрмины больше нет? Я не смог ее защитить, я потерял свою руку, а все мое существование теперь не имеет никакого смысла.
Лантея заглянула в лицо собеседника. Воин окинул ее совершенно пустым и безжизненным взглядом, в котором не читалось ничего, кроме желания поскорее закончить эту беседу.
— Но ведь ты так долго сражался… Ты терпел эти трудности, чтобы в последнюю решающую минуту сдаться? Ты часть нашего отряда, мы сумеем тебе помочь. Руку можно вылечить, а светлая память об Эрмине навсегда останется с тобой. Жизнь удивительна. Прошу… не отказывайся от нее.
— Мою руку можно лишь отрезать, а что я за воин буду без руки? Я зарабатывал себе на жизнь с помощью меча, а так я останусь беспомощным калекой. И зачем мне это подобие жизни, где не будет битв, любимой жены и будущего? Я лишился всего, — Виек говорил очень тихо и вкрадчиво, а его слова пробирали до дрожи. — Вам действительно стоит бежать, у вас еще вся жизнь впереди, а я потерял все, что имел. Просто оставьте меня здесь и уходите.
— Виек… Я прошу тебя, не говори так… Пойдем с нами. В жизни каждого есть место потерям и трудностям, но это не повод сдаваться и опускать руки. Все можно решить, все можно принять, — по лицу девушки скатилась одинокая горькая слеза. — Они убьют тебя, понимаешь? Эти ифриты скормят тебя псам или заставят тяжело трудиться до тех пор, пока ты не умрешь от усталости. Разве это достойный конец? Эрмина любила тебя всем сердцем, ее дух все еще здесь, рядом с тобой, незримо наблюдает за дорогим мужем. Неужели ты хочешь, чтобы она видела, как ты погибаешь от голода или болезни в рабских оковах? Она была бы счастлива, если бы ее муж прожил долгую жизнь и всегда помнил о ней.
— Нет. Ты права, — мужчина неожиданно резко повернулся и схватил здоровой рукой Лантею за запястье. — Это не достойный воина конец. Эрмина погибла как полагает солдату — в бою, в чужой крови. Я не могу подвести ее и умереть в грязи, подобно слабаку.
— О чем ты говоришь? — девушка испугалась и широко распахнула глаза.
— Я помогу вам уйти, — решительно и твердо проговорил Виек, выпрямляя спину. — Ты сказала, что вам нужно миновать этих черных ифритских собак. Я отвлеку их на себя.
— Что?! О, богиня, нет! — Лантея с трудом воздержалась от крика.
— Если я погибну с честью, спасая своих товарищей, то мою жизнь нельзя будет назвать бессмысленно прожитой. Это будет хорошая смерть.
— Ты с ума сошел?! Что хорошего в такой смерти? Ксоло разорвут тебя на части!
— Не кричи, сестра матриарха, — Виек предупредительно посмотрел на девушку, отпуская ее запястье из своего крепкого захвата. — Я буду бесполезен в бою и быстро отстану при побеге, но в моих силах задержать этих псов и их хозяев. А это спасет ваши жизни.
— Я отказываюсь принять эту жертву! Ты или уходишь вместе с нами, или мы все останемся здесь.
— Не спорь со мной. Это все не тебе решать. Уж позволь мне самому распоряжаться собственной жизнью. Или ты хочешь запретить мне погибнуть с честью? Пойми, я хочу скорее присоединиться к Эрмине, но мне нельзя посрамиться перед ее светлым духом поганой трусливой смертью.
— Ты бредишь… — Лантея кусала губы, слушая Виека и не зная, как его отговорить.
— Не стой на пути у чужого счастья. А для меня сейчас единственное счастье — это скорее избавиться от этой боли и слиться воедино с женой, которая давно ждет меня.
Мужчина не сводил проникновенный взгляд своих светлых глаз с девушки. И в этом взгляде читалась всепоглощающая тоска, боль утраты, отчаяние и какая-то удивительная пронзительная ясность, словно Виек впервые в жизни четко осознал, для чего он был рожден. И Лантея просто не могла отвернуться в сторону в этот момент и отказать воину, открывшему ей свою душу.