Страница 14 из 21
Он жарко дышал, улыбался длинной хищной улыбкой. Его тёмно-коньячные горячие глаза знакомо золотились звериными точками.
«Валла-ги! Вижу впереди большие испытания! Непомерные траты и жертвы…Видно, рано мы на стены повесили отцовские шашки и прибрали в шкафы будёновки. Знаю: Будет несчастье, будут аресты, казни и пытки…Будет большая кровь! Здесь, в Москве, у наших очагов и порогов! По всей стране будет! Но мы, верные сыны Родины, дали обет бесстрашия. И не прогнёмся по эту сволочь! Всем, кто в час беды не сдался, не пал перед врагом на колени, не пошёл в услужение, в унизительный плен – слава! Грядёт пора новых героев! Их кровью и жертвой жива будет вся Россия!»
Он закончил свой внутренний монолог. Сидел недвижимо, словно прислушивался к самому себе. Точно последний солдат великой разгромленной армии. Не сдавшийся, уцелевший воин. Не в силах покинуть жуткое поле боя, кое было усеяно сотнями тысяч неподвижных тел. Над которыми кружило чёрными тучами хрипатое, жирное вороньё. И огромный красный венок вечерней зари траурно пламенел в лиловом чугуне бескрайней тьмы.
…Выдохнул из лёгких застрявший ком воздуха, снова принялся чистить оружие. Янтарная капля масла потекла сквозь ствол, скопилась у дула, капнула на белую тряпку. И пока она летела, ударялась о ткань, впитывалась в волокна, генерал подумал: он гололобый сорванец, рискуя жизнью, на спор, карабкается за орлиным пером по отвесной стене скалы, пишет в тетради круглыми буквами «мы не рабы, рабы не мы». И он же, почти седой старик, щуря угрюмый глаз, чистит оружие. Золотистая капля ружейного масла сорвалась с нарезного ствола, пролетела сквозь целую жизнь.
Он собрал пистолет, сунул его в ящик стола, закрыл на ключ и потянулся за сигаретами, когда за спиной вкрадчиво звякнул фаянс.
– Твой чай, дорогой, с лимоном, как заказывал. – Вера, как кошка, бесшумно прошла в мягких тапках к столу. – Ты, выпил таблетки, которые прописал доктор?
– Что? – весь в своих мыслях, он непонимающе посмотрел на неё.
– Лекарство говорю, принял? – она аккуратно поставила перед ним чашку и блюдце с печеньем.
– Да, да…Что ты меня уже пятый раз спрашиваешь об этом!
– Что «да»? Когда «нет»! И не «пятый», а второй. Вот же твоё лекарство лежит у настольной лампы. Миша, не нервируй меня! Давай, давай, мой хороший, обязательно выпей. – Вера, не спуская с него стерегущих глаз, дождалась когда он покончит с лекарством, потом спросила:
– Спать где будешь, здесь? Или…
– Ещё не решил. – Он хрустнул суставами пальцев.
– Если надумаешь здесь…подушка и плед в шкафу, там же простыня. Хочешь, постелю?
– Разберусь. – Он накинул на нос очки, взял газету.
– Ну тогда я пошла. Целую. – Она подхватила со стола пустую конфетницу с чайной ложкой на дне, как подхватывают кастрюльку с убегающим молоком, бросила на прощанье. – Я спать.
Прошу, не засиживайся допоздна. Дай организму отдых. Погляди, на кого ты похож стал…Загнал себя, кожа да кости. Узды на тебя нет.
Вера ушла, прикрыла дверь. А он, отыскав пульт, включил телевизор. И тотчас телеведущий Николай Сванидзе, похожий не то на небритого беса, не то на плешивого козла, желчный ненавидящий положительно всё советское, презирающий всё русское, народное, восхваляющий лишь западный мир и придворную брыластую стаю рецидивного алкаша Ельцина, бодро с демократическим задором кивнул Танкаеву с голубого экрана.
Его навыкате глаза, рыжие и лучистые с дьявольскими зелёными зрачками, брызгали весёлой, ядовитой ненавистью из-за ледяных стекляшек очков, а беспокойные пальцы, покрытые чёрными волосками, бегали, бегали по столу паучьей побежкой туда-сюда, выдавая его нетерпение, вновь пуститься в словесный пропагандистский бой за умы миллионов, за промывку мозгов будущего демократического электората. Секунда, другая…И он, словно гончая сука, добравшись до микрофона, брызгая слюной, громогласно продолжи гавкать-втюхивать телезрителям: о космическом размахе невинных жертв, репрессиях 30-х годов и прочих ужасах творимых против своего народа главным Злодеем ХХ века – усатым людоедом Иосифом Сталиным.
Ярый русофоб и юдофил в одном флаконе, словно заученную мантру, твердил о чудовищных преступлениях великого Тирана всех времён и народов…Физически ненавидя Сталина, он всячески подвергая сомнениям Его гений державника, политика и стратега планетарного масштаба, Его потрясающее индустриальное наследие, кое Он оставил после себя Советскому Союзу. Язвительно передразнивал Великого вождя, кривил уродливо рот, пытался пародировать неторопливую, весомую речь, по-горски цокал языком, театрально пучил свои продажные, бесстыжие глаза… Лживо изображал недалёкого усатого самодура из Гори, застёгнутого в генералисимусский мундир, важно курящего трубку в своём кабинете, среди запуганных, тупых, сосредоточенных командармов, под грохот фронтовой канонады. Получалось…отвратительно.
Но одержимый Сванидзе, похоже, потерял нюх, не чуял своего холуйского ничтожества. Напротив, сознавая за собой силу и власть заокеанских хозяев, бесновато, чуть ли не с пеной у рта, продолжал скалить кривые зубы, грязно-изощрённо глумиться над оппозицией, над всем историческим прошлым своего Отечества, которое, между тем, взрастило его, дало ему прекрасное образование и путёвку в жизнь. Как недоносков поносил её лидеров-патриотов; из кожи вон – отрабатывал свои валютные гонорары – злорадно демонстрировал махровый цинизм и сознательную жестокость.
– Ну к каким фигам собачьим коммунисты продолжают свой рот разевать и царапаться во власть?! Все они к счастью сбитые лётчики, как бы это помягче сказать патриоты проигранного дела…Но по сути сторонники сталинского ГУЛАГа. Я вас умоляю, мои драгоценные! – он живо оглядывал гостей в своей студии, наигранно улыбался и одновременно настойчивыми кивками и взмахами рук призывал всех к вниманию. – Но вот если бы тогда, эти комуняки победили…Что? Да, конечно, я имею ввиду пути 93-го… – ведущий хищно оскалился. – Уверяю! Мы все бы были повешены на ближайших фонарях. Я даже на секунду в этом не сомневаюсь…Но Борис Николаевич вновь проявил невероятное великодушие и мудрость государственного деятеля. Отца нации! Помиловал кровавых бунтовщиков и непримиримых врагов новой России! Вот, что такое на деле – настоящая, исконная европейская демократия, которой отродясь не было в азиатской России, и которая наконец-то победила в тоталитарной и деспотической Империи Зла! Ваши аплодисменты, друзья!
Когда эмоциональные выкрики-аплодисменты стали стихать, Сванидзе живо поднялся из кресла. На правах мэтра-телеведущего громко хлопнул в ладоши, привлекая внимание аудитории, и с торжествующими нотами произнёс:
– А теперь вернёмся к нашим баранам, дамы и господа. Дело прошлое…Но, как говорится большое видится на расстоянии. И всё-таки, всё-таки, я призываю вас вернуться к судьбоносным событиям 93-го года. Да, в тот роковой для молодой демократии злосчастный год. Вы все, не хуже меня, помните: тяжелейшее противостояние нашего несгибаемого президента Бориса Николаевича Ельцина с Хасбулатовым и Руцким, а также с Верховным Советом тогда…достигло кульминационной точки накала! Этот гордиев узел следовало разрубить…И он был разрублен одним ударом! Этот выбор был нелёгким, опасным, рискованным. Президент надеялся на нашу поддержку…Мы же знаем, как Борис Николаевич высоко ценит общение с интеллигенцией. Сколь плодотворно это общение с обеих сторон! Чего только стоит практикуемый нами современный метод «мозговой атаки» наших заокеанских партнёров! Так вот, президентский удар! Все службы в те дни готовили юридическое, силовое, информационное обеспечение этого удара. И сейчас, спустя годы, мы должны высказать откровенные суждения по этому драматическому поводу. Не надо ложной скромности, друзья, используйте необъятную, как океан, мощь телевидения! Мы, конечно ещё «не волшебники, только учимся», – Сванидзе слегка капризничал и кривлялся. Кокетничал, щёлкал каблуками дорогих туфель. Его носатое пучеглазое лицо нестареющего комсомольского вожака, маслено сияло лицемерием и подобострастием перед сильными-знаменитыми мира сего, что собрались в его дорогой, респектабельной студии. – Уверяю вас, господа, всего десять часов эфирного времени и мы любого «чегевару», любого «гиганта мысли» закатаем в ковёр позора…Да, да…люди будут плеваться при одном их имени, будьте уверены…Новые американские технологии!