Вилья на час

Потом, в связи с предупреждениями об аномальной жаре в Европе, к увещеваниям относительно безопасности моей пятой точки добавились и нормальные опасения:

— Да ты там сдохнешь!

Сдохнуть я там могла, но не от жары. Вот именно ее я меньше всего опасалась — зная наперед, что Каталонию вскоре ожидают незапланированные дожди.

Подложив руку под голову, я растянулась на трех креслах. Засыпать в пять утра я не собиралась — вообще я лишилась сна вместе с умом — просто так меньше болела спина, о которой к этому лету я успела позабыть. Возможно, физически в моем теле ничего и не поменялось. Это захлестнувшие меня воспоминания о прошлом сентябре вызывали не только душевную боль.

На самом деле, я боялась встречи с Альбертом. Пусть совсем немного, но боялась. После десяти дней абсолютной эйфории, оставаясь внешне целой, я раскололась надвое: влюбленная дурочка мечтала поскорее упасть в объятия Альберта, а прагматичная женщина понимала две вещи: первое, что в кармане у него продолжает лежать обсидиановый ножичек, и второе, что я не такая уж супер-пупер королева, чтобы вызывать меня для культурно-развлекательной программы.

Прагматичка сейчас возымела верх, и потому я приложила ладонь к груди, чтобы удержать взбесившееся сердце на месте, заодно давая себе клятву быть осторожной и сделать все возможное и невозможное, чтобы Альберт ограничился одной стопочкой горячей русской крови. Если ему плохо, то я не отступлюсь от данного обещания и стану благодарным донором, но если ему скучно, то новых пугалок мое сердце может и не выдержать. Как и ожидания самолета.

Мимо слонялись девушки с горящими глазами. Их распирало от предвкушения каникул на Средиземном море. И я им немного завидовала, потому что разумная часть меня, возможно, и предпочла бы в спутники человека, но выбора мне не давали. Я летела к монстру, всецело полагаясь на его благородство.

Сменив кресло зала ожидания на кресло самолета, я переключилась мысленно на Димку, который и стал причиной нашего с Альбертом знакомства. Думать о нем не хотелось, но отформатировать жесткий диск памяти все не получалось. Димка не встретил меня в аэропорту, но спустя две недели притащился ко мне на работу. Боялся, что дома я просто-напросто не открою дверь, а тут на глазах у изумленной публики пришлось принять букет. И даже с улыбкой.

На улице швырнуть розы в урну тоже не получилось: во-первых, не нашлось пустых, а во-вторых, сработал внутренний цензор — с цветами так не поступают. И я сделала то, на что до встречи с Альбертом не решилась бы ни при каких обстоятельствах: подошла к уставшей женщине и отдала ей букет. Как в мультике — просто так. А совсем не для того, чтобы увидеть поджатые губы Димки. Недоуменная улыбка незнакомки была куда приятнее.

А с Димкой следовало поговорить и жирным маркером обвести все точки над буквой «ё» — ё-моё, ну нельзя же быть настолько тупым! Когда Димка сквозь зубы процедил приглашение на чашечку кофе, я согласилась, не раздумывая и минуты.

Разговор был нужен нам обоим. Мне — короткий. Как раз на пару глотков эспрессо. Однако товарищ заготовил длиннющую вступительную речь, вместо того, чтобы коротко спросить: ты согласна вернуться ко мне? И я бы четко ответила — нет. Его в моей жизни не будет, как и сахара в моем кофе.

К чему весь этот пафос: типа, он должен был поступить, как мужчина, а не отказываться от ребенка. Как мужчина? Настоящие мужчины не спят с лучшими подругами невест. Неужели прописные истины в современном мире следует озвучивать в лицо?

— Это был просто секс, ничего больше, — огрызнулся Димка, хотя я высказалась всего лишь взглядом. — Нам, мужикам, иногда нужно разнообразие в постели. Но на голову это никак не влияет…

Он даже постучал по своей башке. А мне хотелось схватить сейчас кувалду и размозжить ему черепушку, чтобы удостовериться, что в ней действительно нет мозгов.

— Да тебе просто секс никогда не был нужен, — подытожил Димка свою оправдательную речь, и я хлопнула по столу пустой чашкой.

— С тобой он мне и сейчас не нужен!

И ушла. Оставив за собой право тыкать тете Зине в нос этим вонючим представителем якобы сильной половины человечества — что ты для меня хочешь, второй такой экземпляр? Да я лучше соглашусь на секс с вампиром, чем пущу в свою жизнь очередное чмо! Верность сейчас не в моде… Быть с одной бабой стыдно… Да мы, мужики, полигамны по природе… К счастью, Димка хотя бы не начал свою речь с признания в любви.

Самолет приземлился. Я произнесла заготовленное «jHOLA!», получила в ответ «jBIENVENIDO!» и принялась ловить вай-фай, чтобы написать какому-то Пабло, что я наконец-то в Барселоне. После открытки в мой Вконтакт пришло письмо от некоего испанца с подтверждением адреса и номером телефона, по которому следует загодя позвонить, чтобы он смог открыть мне квартиру.

Профиль пустой. Только фото какого-то мачо на мотоцикле. Слишком мелкое, чтобы разобрать черты лица. Может, даже фейковое. День регистрации тот же, что и отправка сообщения. Никакой другой активности. Кто он такой и не важно. Какое мне дело…

Я взяла такси. Тетка, ни слова не говорящая по-английски, пять раз переспросила адрес даже после того, как я сунула телефон ей под самый нос. Ехать оказалось минут пять по автостраде, а потом еще пять, пока мы кружили по узеньким улочкам в поиске дороги с верным направлением одностороннего движения. Дома в три- четыре этажа, аляповатые, требующие ремонта и замены всех железных дверей с ужасными граффити. Однако тот дом, подле которого затормозило желто-черное такси, казался только что построенным или только что отремонтированным. Единственный такой на улице.

Я расплатилась кредиткой, округлив сумму до тридцати евро, потому что жалела на чай скудную наличность, и, бросив «jGRACIAS!», подхватила из рук тетки чемодан и осталась на улице одна. Вернее не совсем одна — окно на втором этаже оказалось распахнутым настежь, и у витой решетки псевдобалкончика стояла девочка лет четырех с куклой в руках. Я помахала ей рукой, она — мне, и я вдруг перестала злиться на самолеты и мужиков, которые не могут приходить вовремя даже не на свидание.

Тишину улицы прорезал звук мотора. Я машинально шагнула ближе к розовой стене, хотя мотоциклист ехал, конечно же, не по тротуару. Он завернул на стоянку и втиснулся между двумя другими железными конями, снял шлем и, обернувшись, помахал мне рукой.

Пабло? Взъерошенные черные кудри явно скинули парню пару лет. Хотя до тридцати ему и так далеко. Скорее всего, мы с ним одного года рождения. И почти одного роста. Нет, он просто не сразу разогнул ноги в коленях — полголовы разницы имелось. Джинсы рваные, на ногах кеды, футболка в дырочку, на руке тату, на второй — тоже. Небольшие, только на предплечьях, но яркие, пусть и однотонные. Терпеть не могу татуированных мужиков!

Пабло поднял на лоб темные очки, мне пришлось снять свои и пожать протянутую руку. Говорил он по-английски с легким акцентом, но очень бегло. Я замялась, потом ляпнула испанское приветствие. Он улыбнулся, ответил что-то по-испански, но я не поняла, а он не пояснил. Представляться по второму разу не стал. Ко мне он сразу обратился по имени, так что мы встретились почти что, как старые друзья.

— Этот длинный ключ открывает парадную дверь, — Пабло вытащил из кармана связку. — Второй от квартиры.

Он легко подхватил мой чемодан и отпер дверь. Не отошел — пришлось подныривать под его руку, и я зачем-то отметила про себя, что под мышками у него не пахнет. Дура…

— Здесь два этажа. Лифтом жильцы не пользуются в целях экономии электричества и чтобы он не износился, так что…

— У нас в пятиэтажках вообще лифта нет, — улыбнулась я, вновь получив ответную улыбку.

Он шел впереди, и я сумела оценить его мускулатуру даже сквозь дырочки в футболке. Альберт на его фоне выглядел бы тщедушно, зато на этого мачо костюмчик бы точно не сел.

Пабло отпер дверь и позволил мне войти первой. Действительно в крохотной прихожей вдвоем было бы не развернуться. Коридор тоже узкий — на шпагат не сядешь. Сразу упираешься носом в дверь, затем вход в кухню, еще дверь, зал и еще комната — я сумела окинуть взором всю квартиру, сделав по коридору всего два шага.