Страница 4 из 9
Вера посмотрела на часы: 13.00. "Понятно, Господи. Значит, не судьба". Они все-таки вышли на Адмиралтейскую набережную, остановили машину и поехали к Горьковской. Когда они высаживались у Дворца Бракосочетаний, времени было 13.27.
Милая женщина-заместитель заведующей их ждала. Вера не поверила своим глазам:
– Вы нас ждете?
– Я же обещала.
– Этого не может быть.
Она взяла все документы.
– Могу предложить на выбор три даты: 6 мая, 10 мая и 30 мая.
"Уже май, – пронеслось у Веры, – а мы думали, что справим свадьбу зимой. Вот как все затянулось. Еще говорят, что в мае только маяться. Мы уже достаточно помаялись".
– Ну что ж, берем май, – вслух сказала Вера. – Вопреки всему. Больше ждать не будем.
– А число какое?
Вера посоветовалась с Ари, ему было все равно.
– Тогда самое раннее: 6 мая. Сколько можно ждать. А вам огромное спасибо!
Когда пришли домой, Вера посмотрела в календаре: 6 мая – День Георгия-Победоносца. Так победим! Пора было готовиться к свадьбе.
Лирическое отступление
Прабабушка Домна безумно любила своего мужа – Вериного прадедушку Федора. В данном случае «безумно» отнюдь не преувеличение и не образ. Федор погиб во время Первой мировой войны на Германском фронте совсем молодым. Домна дожила почти до 100 лет. Вера смутно помнила парализованную безумную старуху, называвшую меня «пацаненком». У прабабушки после смерти мужа началось воспаление мозга, после которого она выжила в прямом смысле слова, но «выжила из ума». Она не помнила кто ее дети, внуки, правнуки, какого они возраста и пола. Путая и забывая всех и вся, она, тем не менее, помнила подробности совместной жизни с Федором, мельчайшие черточки его характера, слова, когда-то сказанные им. Бабуся (как ее называли домашние) была очень набожной, во время православных постов она сидела только на воде и хлебе, не позволяя себе ничего лишнего. Она никогда не снимала с себя огромного серебряного креста, который ее дочь, бабушка Веры – жена партийного руководителя, хотя и крещеная, после смерти Домны прятала в ящике комода, и который – так сложились обстоятельства – все-таки надела незадолго до смерти. Бабуся в последние годы своей жизни не вставала и даже шевелилась с трудом. Вера помнила замолкавшие при ней или переходящие в шепот, отчего казавшиеся еще более зловещими, разговоры о пролежнях бабуси.
Все, что интересовало Домну, это ее воссоединение с Богом и Федором. Фотография погибшего мужа стояла на комоде в другом углу от кушетки, на которой лежала парализованная бабуся, и достать портрет со своего места она никак не могла. Тем не менее, каким-то непостижимо-мистическим образом к несказанному удивлению окружающих фотография прадеда оказывалась у Домны под подушкой. Бабушка Веры забирала ее оттуда, расправляла и ставила обратно на комод. Через какое-то время фото опять оказывалось у прабабки. Она была верна своему Феде всю жизнь и любила его до самой смерти.
Эту фотографию Вера потом привезла с собой в Финляндию. На ней – двое, оба в военной форме царских времен, в головных уборах с надписью «4.Ф.». Один – красавец-брюнет со щеголеватыми усиками, второй – блондин с простоватым лицом и мелкими чертами. Прадед Веры – конечно, первый. Видимо, эта фотография так долго и часто была у Веры перед глазами, что в молодости ей нравился только такой тип мужчин. Второй служивый никогда особо не привлекал внимания Веры, и она всегда впадала в крайнее недоумение от вопроса знакомых: «Кто из них твой прадед?».
У Веры хранится увеличенное и слегка обрезанное фото, хотя на оригинале была надпись «Uleaborg» . Это шведское название города Оулу. Фото сделано там. Удивительное дело, прадед служил в Финляндии, в городе Оулу, а Вера тоже побывала там неоднократно, даже гостила у своей подруги. Такую необычную петельку проделала судьба ее рода.
На фото у прадеда забинтован палец, бабушка рассказывала, что Федор поранил его о косу. Вот так предок «прокосил» Вере дорогу в Финляндию.
Глава 4
На дворе стоял 1993 год, когда "по холодильнику каталось одно яйцо", как говорила мама Веры. Ари это очень быстро понял, и только в первый свой приезд он приехал с пустыми руками. Получив на завтрак это катающееся по холодильнику яйцо и ничего больше, в следующие свои заезды он привозил целые сумки еды.
Так договорились и на этот раз. Поскольку гостей на свадьбе будет немного – человек десять, а с едой и деньгами в России – проблематично, Ари привезет закуски к столу из Финляндии. Все остальное Вера взяла на себя. Оставив непотраченные 150 марок, Ари уехал на месяц, чтобы встретиться с невестой уже на свадьбе. Его родственники на торжество в Россию не собирались, поэтому, по крайней мере, эти хлопоты не стояли на повестке дня.
Времена были трудные для всех, поэтому, составив список гостей, Вера договорилась с ними, что вместо подарка каждый из них внесет свой вклад в подготовку к свадьбе. Это всех очень устраивало. Получилась этакая свадьба в складчину: мама оплатила прокат свадебного платья для невесты, папа – свадебный торт, супружеская пара свидетелей предоставила свою машину для поездки по городу – во Дворец, на Стрелку Васильевского острова, к Медному всаднику и домой. Кто-то купил украшения к платью, кто-то оплатил прическу и макияж, кто-то приготовил что-то к столу. В общем, все получилось без помпы, но мило.
Приехавший Ари счастливо осматривал красавицу-невесту и все, приготовленное для торжества.
Вера практически не спала накануне свадьбы, ей мерещилось, что заведующая Дворца находит новые придирки, чтобы их не зарегистрировать: или длина платья не та, или кольца не подходят, или в день свадьбы надо бежать за получением еще какого-нибудь документа. Да, кольца у них, действительно, были не те, вернее, те же самые – помолвочные. Видимо, Ари так поиздержался на все эти поездки в Россию (тогда Вера еще и представить не могла, как он поиздержался), что предложил купить обручальные кольца попозже. Надо сказать, что это попозже так никогда и не наступило. Всегда, когда они вспоминали про обручальные кольца, предстояла какая-то более насущная покупка.
Не смотря на мнительность Веры, церемония бракосочетания прошла замечательно, поездка по городу была запоминающейся, фотографии получились качественные и красочные (тоже чей-то подарок). Праздничный стол оказался отменным, благодаря готовившим гостям, финскому сервелату и прочим экзотическим в ту пору для России финским закускам. Правда, подружки сидели немного грустные. Нет, не завидовали, многие из них уже были счастливо замужем, а просто понимали, что Вера уезжает, если не навсегда, то очень надолго, и уезжает в неизвестность. Одна из них так и сказала Вере:
– Ты хоть знаешь, куда ты едешь? Ты же только по фоткам все видела. Он их мог наснимать где угодно. Вот тебе и машина, и дом, и вся бытовая техника, а приедешь – там каморка Папы Карло с грязной тряпкой на стене. И что ты будешь делать?
– Слушай, это же не Арабские Эмираты или Турция, а Финляндия. Не надо меня пугать. Я доверяю Ари, и все у нас будет хорошо.
Совсем хорошо не было уже в первую брачную ночь. Вера принципиально не соглашалась на секс до свадьбы, а жених хотел только того, чего хотела Вера. И вот это состоялось. Что Вера могла сказать? То, что если бы это случилось до свадьбы, то никакой свадьбы не было бы. Оправдывало Ари то, что Вера, судя по всему, была его первой женщиной. Вера опять испытала к нему чувство какой-то щемящей жалости и решила: "Все. Мы летим в одном космическом корабле, и выхода из него нет. Будем работать над этим вопросом".
К счастью, время подумать на тем, как она будет работать над этим вопросом у нее не было – Ари уезжал на следующий день. А Вера должна была собрать необходимые документы типа свидетельства о крещении с переводом на финский язык, которое, по сути, потом не понадобилось, так как они не венчались, заверить апостилем свидетельство о браке, оформить отпуск и многократную визу как жене финна и приехать к Ари через месяц, в июне, знакомиться с местностью и родней. Окончательный ее переезд в Финляндию они с мужем запланировали на осень.