Страница 50 из 75
Стащив с себя брюки, он оставил их возле кровати и скользнул к ней, спящей между простынями. Боже, она была теплой и мягкой, все, что он искал в течение дюжины долгих лет, встречаясь со скучными моделями и актрисами, притворяясь счастливым.
Когда он наклонился, чтобы поцеловать ее в щеку, она зашевелилась. Ее ресницы разлепились над сонными голубыми глазами. Ее взгляд был таким беззащитным, таким открытым, что у него перехватило дыхание.
— Пора вставать?
Герцог покачал головой.
— Скоро.
Он наклонился и поцеловал ее в губы. Раз, два. Затем он прижал ее к матрасу, чувствуя, как она изгибается под ним.
Фелиция напряглась.
Не испугавшись, Герцог провел руками по ее шелковистым локонам:
— Я скучал по тебе.
Она колебалась, но он видел, как ее пульс трепетал у основания шеи.
— Я проспала всего несколько часов.
— Любое время вдали от тебя — вечность.
Фелиция прикусила нижнюю губу.
— Как ты можешь так говорить? Я знаю, что у тебя есть волшебные способности чувствовать свою пару, но…
— У тебя нет такой роскоши. Мне это прекрасно известно.
Он вздохнул.
— Инстинкт — это магический способ обеспечения того, чтобы волшебники преследовали правильную для них женщину. Я просто хочу, чтобы у наших женщин была такая же уверенность.
— Ты многим пожертвовал, чтобы защитить меня. Но чувства… для меня это не так просто.
Нетерпение раздражало Герцога, но он обуздал его. Инстинкт спаривания рассказал ему много вещей о ее характере, на изучение которых люди потратили бы годы. Обратный ход не применялся, и он должен был иметь это в виду.
— Я знаю, три дня кажутся бурным романом. Что я могу рассказать тебе о себе, чтобы ты чувствовала себя лучше?
Она сделала паузу, пытаясь ответить.
— Я не думаю, что все так просто. Я официально встретила тебя только за день до свадьбы, и в течение нескольких месяцев подготовки Мейсон изображал тебя в худшим свете. Фотографии всегда показывали тебя с новой красоткой. Никто из них не продержался дольше недели, и я…
Она поморщилась.
— Ты задаешься вопросом, есть ли шанс в конце недели, что я не покажу тебе на дверь. Ты знаешь, что это невозможно.
— Так ли это? Что, если ты передумаешь? Ты со мной только потому, что такова магия. Долго это продлится? — Она отрицательно покачала головой. — Что, если инстинкт неправ?
Сердце Герцога чуть не лопнуло. Если бы она не заботилась о нем, ничего из этого не беспокоило бы ее.
— Мой инстинкт не ошибается, и я не передумаю. Хотел бы я иметь идеальные слова, чтобы успокоить тебя. Все, что я могу сказать, — ты доверила мне свою безопасность. Сделай то же самое со своим сердцем. Я знаю, что ты его охраняешь и тебе страшно, но ты храбрая. Ты приняла существование магического мира — это большой шаг. Ты сбежала от Матиаса, унося Дневник Апокалипсиса с собой, хотя это подвергло тебя большей опасности. Каждый день ты делаешь что-то новое, что мне нравится. Мы что-нибудь придумаем.
Он схватил одну из ее рук и сжал. Он поцеловал ее снова, что было больше приглашением, чем требованием. Она напряглась, но он упорствовал.
На сладкое мгновение она поддалась, ее губы стали мягкими. Затем она оттолкнула его.
— Как ты можешь быть так уверен, что то, что ты чувствуешь, не пройдет? Мейсон сказал мне, что однажды ты занимался любовью с четырьмя женщинами за одни выходные, включая его репетитора по французскому, и…
— Это был мой переход.
Проклятье Мейсону за то, что передал свою горечь Фелиции.
— Когда волшебнику исполняется тридцать или около того, его магия проявляется в нем, и он претерпевает несколько интенсивных дней, когда он становится больше, чем человеком. Чтобы завершить переход, нам требуется много энергии. Что, как ты теперь знаешь, означает секс.
— И это случилось посреди твоего дня рождения?
Герцог кивнул.
— Я не знал, что происходит. Я не знал, кем стану, пока не проявилась моя уникальная магическая сила. Земля содрогнулась, буквально, по моей команде, и я чуть не сбил крышу Лоучестер-Холла.
— Ты… вызвал землетрясение?
Она выглядела несколько потрясенной этим фактом.
Он кивнул головой.
— Это не та сила, которую я часто использую. Это истощает меня. И тебе, наверное, стоит держать это при себе. Уникальная сила каждой ведьмы или волшебника — их последняя линия защиты. Что-то вроде твоего встроенного детектора лжи.
— Конечно.
Она колебалась, уставившись в никуда.
— Я просто… Каким шоком, должно быть, это было для тебя.
— Именно. Я прошел через весь процесс, действуя чисто инстинктивно. Прискорбно, что я устроил сцену на вечеринке и была использована возлюбленная Мейсона, но я бы умер, если бы не сделал это.
Фелиция моргнула, ее голубые глаза не выглядели доверчиво.
— Итак, эти четыре женщины… это не привычка?
— Нет.
Он иронично улыбнулся ей.
— Я едва ли святой, но предпочитаю одну женщину за раз. И отныне хочу только стеснительных маленьких блондинок с острым нравом и сладкими губками.
Фелиция покраснела.
— Ты мне льстишь.
— Одно из моих любимых занятий.
— Остановись.
Он улыбнулся. Действительно искренне улыбнулся.
— Что мне делать вместо этого? У меня есть идеи…
Придвинув нижнюю половину тела ближе, он коснулся эрекцией ее бедра. Она моргнула, уставившись на него.
— Ты… ты голый!
— Обычно так волшебник занимается любовью со своей парой. Хотя я бы не возражал время от времени попробовать в одежде для чего-то быстрого и палящего. Но иметь тебя обнаженной и согретой сном подо мной, это роскошь, которой я воспользуюсь при каждом удобном случае.
Впервые в жизни Герцогу захотелось закрыть глаза и полностью отдаться кому-то не для того, чтобы восполнить энергию, а чтобы обменяться любовью. Он жаждал, чтобы Фелиция сделала то же самое, но он знал, что ему нужно дать ей время, чтобы открыться ему, освободиться от страхов и любой вины, которую она чувствовала из-за предательства Мейсона. Получить полное доверие за три дня было трудной задачей.
Он провел свободной рукой по ее плечу и руке, пока не сжал ту и не поднял над головой. Направляя пальцы к краям изголовья кровати, он держал их там нежной, но твердой хваткой. Он повторил процесс с другой рукой. Приподнявшись, она взглянула на него с вопросом.
— Оставь руки здесь, пока я не скажу тебе обратное.
— Но…
— Никаких разговоров. Твоя единственная обязанность — лежать и наслаждаться удовольствием, которое я тебе даю. Ничего не говори, ни о чем не думай, только чувствуй.
Герцог не дал Фелиции шанса ответить, прежде чем завел руку под ее голову и поцеловал, раздвинув ее губы, чтобы погрузиться в сладостный приют ее рта.
Она колебалась, но затем открылась ему. Ответила. Идеально. Она была как шелковый сахар везде, сладкий, мягкий, увлекательный.
Вздохнув, она отстранилась и поерзала под ним.
— Саймон, опасность и Мейсон…
— На данный момент это не проблемы.
Он снова обхватил ее пальцами изголовье кровати.
— Лежи неподвижно. Позволь мне все уладить. Просто чувствуй.
Его контроль и удаление внешней ответственности позволило ей быть внутри момента. После долгих колебаний она кивнула и схватилась за спинку кровати.
Взволнованный, он нырнул обратно в поцелуй, поглаживая ее рот языком. Ее дыхание начало запинаться. Тело напряглось. Соски превратились в пики.
Улыбаясь между поцелуями, он откинул простыню, увидел ее белый бюстгальтер и трусики.
— Но…
Он покачал головой и отбросил простыню им в ноги.
— Я собираюсь заняться с тобой любовью сейчас, и снова сегодня вечером. Тогда завтра утром, если я сделаю это в течение долгой ночи, я не проснусь и не буду нуждаться в тебе.
Она вдохнула полной грудью.
— Саймон, я… это не очень хорошая идея.
— Почему? Ты чувствуешь что-то ко мне.
— Чувствую, но… Извини. Ты так много для меня сделал.