Страница 72 из 79
— Боюсь, с другими, Марина, у тебя разговоров не будет, — ответил торговец.
— А разве вам не все равно?
Мужчина пожал плечами.
— Да как тебе сказать? С одной стороны — да, с другой… Ты похожа на выпавшего из гнезда птенца, Марина, — протянул он задумчиво.
В этот момент девушка физически ощутила взгляд торговца на своей коже — и куда девались его аристократические замашки?
По спине пробежали тревожные мурашки. Как бы дружелюбно и безобидно не выглядел торговец, не стоило забывать, что перед ней незнакомый молодой мужчина, знавший ее тайну. А вдруг как он сейчас сделает ей предложение, от которого Марина не сможет отказаться? А вдруг как Филипп решит ей отомстить за отказ, кинув ее матросам, где через несколько мгновений она будет плакать и проклинать себя за принятое решение.
— И что теперь со мной будет, господин Маккинзи? — осторожно поинтересовалась Марина. — Вы сделаете меня своей любовницей?
Мужчина сел в кресло у стола.
— Заманчивое предложение, Марина. А ты готова? Имей в виду, я не садист и хорошо заплачу.
Девушка еле сдержалась, чтобы не расплакаться. Она посмотрела на дверь. Успеет ли выскочить? А вдруг как Филипп окажется проворнее и перехватит ее? Хватит ли сил, чтобы отбиться?
«Ролло, где же ты?! — простонала она и тут же осеклась: — Ты сбежала от него. Сама. Предав и заявив, что никогда не вернешься на корабль! Вот теперь и выкручивайся, не надеясь на его помощь».
Все-таки не выдержала. Слеза скатилась по щеке.
— Неужели я такой противный, Марина? — спросил Филипп, подходя и протягивая ей платок.
— Нет, господин Маккинзи. Просто, — Марина всхлипнула.
«Думай, думай!» — шептала она самой себе.
— Понимаете, я…
Девушка замялась, не зная, как выразить свою мысль. Как объяснить незнакомому человеку, что она просто хочет домой? Что она по-прежнему нежно любит Дани. Что ей очень тяжело и страшно переступить черту и довериться другому. Она могла бы попробовать открыться для Ролло, но все обернулось вот так…
— Я люблю одного человека, — неуверенно шепнула Марина. — И хочу сохранить ему верность. Он погиб, а я не готова впустить другого в свою постель, — пояснила девушка, отводя глаза, на которые вновь набежали слезы. Уточнять, что это произошло достаточно давно, в битве при Рваном мысе, Марина нарочно не стала.
— Мне жаль, — сказал торговец. — Правда. Я понимаю, что значит терять близких. Давай договоримся, Марина. Мой бриг доставит тебя в район самых крайних Салинских островов, но дальше, извини, я не пойду. Капитан меня не поймет, да и команда не одобрит. Война накладывает на наш маршрут определенные ограничения и опасности.
Девушка радостно закивала.
— Спасибо! Вы можете даже не заходить в бухты островов, лишь пройти мимо. Уверяю вас, я доберусь до суши сама!
Филипп согласился. Он дал девушке возможность умыться и переодеться в чистую мужскую одежду. Размер торговца почти совпадал с ее собственным. В новой рубашке, брюках и жилете она, вопреки своим ожиданиям, стала еще больше похожа на девушку. И это осознание очень огорчило Зеленовласку.
Мужчина рассмеялся, наблюдая за тем, как она морщит свое личико.
— Ты просто не предназначена для этого, — сказал он наконец. — Подозреваю, что в платьях ты просто необыкновенно хороша.
Чтобы скрыть округлости ее фигуры, мужчина подарил ей короткий плащ, а чтобы слишком женственные черты лица не притягивали глаз — шляпу.
— Почему вы помогаете мне, господин Маккинзи? Ведь я незнакомка, обманом забравшаяся на ваш бриг, еще и из гильдии, с которой вы воюете? — спросила девушка, примеряя головной убор.
— Ты же не виновата в том, что началась война, а твоего мужа убили. Извини, я заметил кольцо. Подозреваю, ты решила вернуться домой, к семье. А раз ты идешь пешком — думаю, что твои родные разорились.
Марина растерянно моргнула. Так вот что подумал Филипп! Интересно, а если бы он узнал правду — помог или выбросил бы за борт?
Владелец «Дельфины» вел себя крайне учтиво, и Марина вновь обрела уверенность в себе и в новом знакомом, однако продолжала тщательно следить за тем, что говорит.
Теперь, когда страх отступил, она смогла рассмотреть каюту Филиппа. Ее поразило обилие картин на стенах: масло, акварель, темпера. На одних были изображены луга и горы, на других цветы и птицы, и лишь на одной — бледно-розовый рассвет над гладким, как стекло, морем.
— Так ты родилась в гильдии или жила там длительное время? — продолжил расспросы Филипп за ужином.
— Родилась и выросла, — ответила Марина, а мысленно продолжила: «И была счастлива, пока не началась война». Но признаваться в том, что она племянница правителя гильдии и той, из-за измены которой началась война, девушка не торопилась.
— А я с Северных островов, — сказал Филипп.
— Вы шелки? — удивилась девушка, отмечая, что невысокий щуплый владелец корабля был совершенно непохож на высокого широкоплечего Ролло.
— Да. Встречала уже кого-нибудь из нас?
«О, да!» — подумала Марина.
— Одного.
— Как его звали? Это было до войны или уже во время? Извини, просто вдруг я знаю этого человека.
Марина подумала, что не стоит говорить о том, что ее знакомым шелки был капитаном «голландца». Он же полукровка, внебрачный сын их короля, которого искренне ненавидит. Но и врать Филиппу отчего-то не хотелось.
— Я не знаю, — пробормотала девушка. — Это было после битвы при Рваном мысе. На остров сирин пришли корабли с ранеными, и среди них был он.
И почти не соврала. Ролло ведь действительно был среди раненых.
— Но если вы шелки, почему же вы не за туманной пеленой? — поспешила перевести тему девушка.
— Я был представителем крупной торговой компании, когда началась война. Поставлял грузы в Долину Голубых гор. А потом был занавес, туман. Я оказался за его пределами. Долина умерла — я остался без сюзерена, вот и пришлось приспосабливаться, теперь живу на контракте с союзной Лесной гильдией.