Не верь мне

После пары длительных гудков в трубке раздаётся знакомое «Да» с лёгкими нотками недовольства. На часах десять вечера и, наверное, я не вовремя, или же он там не один, а с.... Чёрт, Оля, о чём ты вообще думаешь?! Трясу головой в надежде выкинуть всё ненужное оттуда.

– Слушаю, – уже более раздражённо сообщает Сергей, а я замираю, переставая дёргать головой. – Вы меня слышите?

Он уже начинает злиться, а я стою и слушаю такой знакомый голос. Просто-напросто забывая дышать.

– Отключаюсь! – выносит он свой вердикт и уже, видимо, убирает трубку от лица, потому что из моего динамика слышится движение воздуха, но я всё-таки успеваю выкрикнуть на удачу.

– Стой.

Сначала кажется, что он не услышал и отключился, но экран всё ещё продолжает отсчитывать время, хоть в трубке и тишина.

– Привет, – практически одними губами шепчу я, ни на что особо не надеясь. Но Измайлов всё слышит.

– Оля? – так же тихо уточняет он. А потом уже громче переспрашивает. – Оль, это ты?

– Да.

Молчим. Я нервно дёргаю пуговицы на джинсовке, а он сопит, то ли разозлённый, то ли растерянный.

– Всё в порядке? – Сергей первый справляется со своей оторопью.

Больше всего на свете хочется заорать, что ничего не в порядке, что всё плохо, и что он своим приездом просто рушит всё к чертям собачьим. Но нет, нельзя.

– Да, наверное, – осторожно пробую отвечать, боясь, что голос дрогнет, ну или меня опять поведёт куда-то не туда. – Ты поговорить хотел. Насчёт Ани. Наверное, нам стоит попробовать.

– Что-то случилось, – даже не спрашивает, а сразу утверждает он. И эта его проницательность на самом деле бесит.

– Да, блин, случилось! – рычу я, а потом сама же себя одёргиваю. Молчи. Просто молчи. Вдох. – Она сегодня ради встречи с тобой с уроков ушла.

Длинная пауза. И его краткое:

– Ясно.

– И что тебе ясно?! – начинаю заводиться я.

– Что ты не в настроении.

Во рту что-то щёлкнуло – это я с силой сжала челюсти, не в силах совладать с собой. Нет, ну спокойно же поговорить хотела!

– Да пошёл ты! – выпаливаю, уже собираясь скидывать звонок, пока ещё что-нибудь не натворила или не ляпнула, но он успевает меня нагнать.

– Ладно, я понял. Уроки. Прогуляла. Я с ней поговорю. Только не заводись.

А я не завожусь, я в принципе на пределе. При этом ощущаю себя как последняя истеричка.

Опять молчим. Я судорожно перебираю в голове воспоминания, пытаясь понять, а как я вообще раньше умудрялась с ним жить и что мы делали в моменты ссор. Как вообще потом умудрялись мириться. Нет, ну вот мириться было определённо приятно.... Оля, не о том сейчас!

– Хочешь, я сейчас приеду, и мы поговорим? – вдруг вполне миролюбиво предлагает он.

– Нет, – поспешно выпаливаю я.

Он усмехается, правда, как-то зло.

– Ну нет, так нет.

– Я не об этом, – поясняю через силу. – На работе сейчас.

– Ночь же, – удивляется Сергей.

– Работа такая, – слабо пожимаю я плечами.

– А дет… – начинает он, а потом резко меняет фразу на ходу, – …дома кто?

– Аня с…, – тут уже я запинаюсь, но всё же продолжаю, – с Крошем.

– Одни?! – либо удивляется, либо возмущается он. Из-за чего мне становится стыдно, что как самая последняя кукушка бросила детей на произвол судьбы. Ощетиниваюсь.

– Давай не об этом!

Думала, разозлится, но нет, промолчал. В трубке его сопение, а у меня – нервное кусание губ. Не знаю, сколько времени мы проводим вот так… в этой давящей тишине, пока Сергей опять не нарушает её.

– До скольки ты работаешь?

– Не важно.

– Оля! – властно одёргивает он меня.

– Часов до трёх, – кратко и сухо.

– Я приеду, адрес говори, – всё также властно ставит он меня перед фактом. И по какой-то неведомой причине я подчиняюсь.

Глава 9

Оля вешает трубку, а я ухмыляюсь. Правда, получается совсем не весело. Я знал, что рано или поздно это случится. Знал… и ждал. С того самого момента, как сегодня днём позвонила зарёванная дочь. Они поругались. Аня что-то сбивчиво твердила про уроки, дом, мать и запреты. Пришлось долго разбираться в её путанной речи, хотя на деле оказалось всё просто. Она прогуляла уроки, чтобы встретиться со мной, на чём была поймана Ольгой, после чего обе вспылили и поругались. Сегодняшняя встреча отменялась.

Первая реакция была не самая осознанная. Хотелось велеть Аньке собирать вещи и ждать, пока я заберу её из дома, в конце концов, не заперли же её там? А ещё думалось о том, что не мешало бы поехать к Ольге и высказать всё, что я о ней думаю. У неё не было ровно никакого права лезть в мои отношения с дочкой. Предлагал же с утра поговорить. Но нет, мы же, блять, гордые и упрямые, будем святую невинность до конца строить.

Я уже почти позвал дочь жить к себе, когда что-то меня застопорило. Наверное, если бы Аня злилась на мать, я бы так и сделал, но она неожиданно переживала из-за того, что обидела Олю.

– Пап, а что делать, если мама меня не простит? – всхлипывала Аня в трубку, из-за чего мне пришлось запихивать своё раздражение обратно вглубь себя.

– Простит, – уверенно заявляю я, сам до конца не веря тому, что собираюсь сказать. – И даже если она сердится, то вы обязательно с ней помиритесь. Это же твоя мама, а как может быть иначе?

Может. Я знал по себе, Оля ничего не забывала… И если судить по сегодняшнему утру, прощать у неё не сильно получалось. Впрочем, у меня тоже имелось, что ей предъявить. Но как бы мне сейчас этого не хотелось, было не сложно понять, что в первую очередь это всё ударит по Ане. Вот и приходилось терпеть и давить всю злость и раздражение в себе, а там и без того всего было предостаточно, так, что мне иногда самому казалось, что я просто захлебнусь.

В общем, Аньку успокоил, пообещав, что я придумаю способ поговорить с мамой. Но Оля сыграла на опережение, позвонив мне сама. Поздно вечером. На экране высветился незнакомый номер, а мне показалось, что я прекрасно знаю, что это она. Дурацкое чувство. Презираю себя за это, что спустя столько лет всё ещё чего-то жду. Или не жду, но… иногда хочется.

Долго просто молчали в трубку, потом ругались. Не так, как утром, но почему-то тоже было неприятно. Может быть, потому что хотелось уже отпустить всё это нахрен, а надо было держать себя в рамках дозволенного.

Она работает по ночам. И почему-то это цепляет. И злит. Опять злит. Мне иногда кажется, что я уже просто не способен на другие эмоции. Какое счастье, что у меня есть Аня. Самое чистое и настоящее… Что было, есть и будет у меня.

– Работа такая, – неопределённо поясняет она, а меня так и подмывает поинтересоваться, что это за работа, и разве нельзя было найти что-то более адекватное, особенно с теми деньгами, что я платил ей.

– А дет… – практически вырывается у меня, – …дома кто?

И сам проклинаю себя. «Дети». Наша дочь и её… сын. Нет, об этом лучше не думать. Не могу. До сих пор. Оказывается, у всего этого просто не существует срока давности.

Дальше. Дальше сложнее, мы почти спорим, почти ругаемся, но в итоге где-то успеваем разойтись до столкновения.

– Я приеду, – единственное решение, которое кажется хоть сколько-нибудь адекватным. Можно, конечно, дождаться завтра или перетерпеть ещё пару дней, но меня словно жжёт. Мне надо сейчас. Правда, до конца не понимаю, о чём именно будем разговаривать, а ведь казалось, что ещё с утра у меня был какой-то план. А сейчас нет.

Вот и получается, что в три часа ночи я сижу в своей машине, нервно сжимая руль, и немигающим взглядом смотрю на огромную вывеску «Облака».

Хочется курить. Аж во рту пересохло. Пока ждал Ольгу, чуть трижды не сорвался до ближайшего магазина. Бросать и без того было нелегко в своё время, а тут такое искушение опять начать.

Она опаздывала на полчаса, телефон не отвечал. Я опять заводился. Такой соблазн развернуться и уехать… А с другой стороны, ещё больший соблазн остаться и увидеть её. Даже не знал, что я буду так хотеть этого. Мазохизм какой-то, честное слово.