Патрициана

По обе стороны вдоль стен выстроилась стража — от взгляда Норена не укрылось, что Велена приветствовала некоторых из караульных молчаливым кивком.

Далее, по другую сторону этого холла, дворец императора разбивался на несколько просторных внутренних двориков. В одном из них был расположен чудесный сад — куда более просторный и ухоженный, чем тот, что Норен видел в доме Хейд. В ветвях деревьев здесь щебетали птицы, а по дорожкам, усыпанным золотистым песком, разгуливали павлины.

Миновав его, они прошли в следующий зал, где тут и там были расставлены столы, покрытые скатертями с золотым шитьём. К патрициане тут же подскочили двое мальчиков и, усадив её на скамью, принялись стягивать с Хейда уличные сандалии. На замену они принесли легкие шёлковые туфли, но прежде чем надеть их, долго омывали ноги патрицианы в смешанной с розовым маслом воде и отирали ещё каким-то густо пахнущим составом, от которого у Норена через некоторое время защипало в носу. На крылатого никто внимания не обращал и тот сделал вывод, что черты лица издалека выдают в нём раба. Мысленно он порадовался тому, что Велене не пришло в голову надеть на него ошейник, какие носили эти двое слуг. Чтобы положение спутника стало ещё ясней.

На голову Хейд тем временем надели венок из роз и, склонившись перед ней в поклон, учтивым жестом указали на одно из немногих свободных лож.

Не оглядываясь, патрициана прошла туда. Отпустила рабов и стала ждать, пока те отойдут достаточно далеко.

В зале было почти светло. По углам и на резных столиках стояли канделябры с множеством лампад, но света их всё равно не хватало, чтобы разогнать тени по углам. Императоры древности и корабли, скользившие по волнам, чудовища из мифов и легенд — все они смотрели на собравшихся из темноты, а те, по восточному обычаю, расседали на подушках и коврах тут и там, потому как скамей не хватило на всех.

Кто-то курил кальян, кто-то потягивал из кубков вино. Полуобнажённые девушки и юноши извивались, стоя на возвышениях, и кое-кто из гостей тянул к ним руки, стремясь успеть поймать дрожащие бёдра. Другие уже получили свой куш и теперь тискали добычу в углу. Норена замутило от видневшихся тут и там округлых грудей с сосками, окрашенными в золотой цвет, и он невольно отступил назад, но сразу же наткнулся на Велену, стоявшуо за спиной.

Руки патрицианы тут же обвили его поперёк талии, и Норен ощутил горячее дыхание под самым ухом.

— Разве у вас развлекаются не так?

Норен изо всех сил старался говорить ровно, но голос его всё равно дрожал, а рука патрицианы будила непрошенный жар внизу живота.

— Разумеется нет, — выдохнул он. — ГЛАВА зиккурата никогда не позволил бы нам… — он замолк, обнаружив, что руки Веленаа в одно мгновение выудили из него больше, чем кнут тюремщика за прошедшие восемь лет. Разозлился, поняв, что та пользуется своей властью над ним, но вырываться не стал.

— Я хотел бы узнать, какие удовольствия нравятся тебе, — рука энтари поползла ниже по его животу и заползла под камзол.

— После того, как ты расскажешь, как действует ваше колдовство.

— Колдовство? — энтари в искреннем недоумении изогнула бровь.

— Да. Что ты сейчас используешь против меня?

— Если ты про это, — сквозь батист рубашки Велена обвела кончиками пальцев его пупок, — то это моя рука.

— Руны. Вы называете это так?

Рука Велены напряглась, и Норен прекрасно это ощутил.

— Какой силой обладает твоя? — упрямо продолжил он.

Велена скрипнула зубами.

— Подчинять, — когда дыхание её коснулось уха Норена, голос патрицианы рокотал как гром. — Чувствовать неизбежность смерти и страх. Чувствуешь сейчас?

Норен чувствовал. Ему сдавило грудь и волной накатило осознание того, что для всего мира он мёртв. Что у него нет будущего и нет даже себя самого — только право подчиняться той, кто стоит за спиной.

Ощущение отхлынуло в один миг, но рука патрицианы осталась лежать у него на животе.

— Хочешь, чтобы я почаще пускала её в ход? — голос Велены оставался холодным, как будто доносился из-за грани миров. — Это тебя заводит?

Норен медленно покачал головой.

— Отлично, — сказала Велена и наконец отпустила его. — Тогда поговорим о тех, ради кого мы пришли.

Велена небрежно опустилась на скамью, вытянула ноги вдоль неё и взяла в руки бокал вина.

Норен мялся в стороне, не зная, что ему делать. Велена посмотрела на него и подняла бровь.

— Можешь сесть у моих ног, — патрициана указала на пол.

Норен продолжал медлить.

— Может и могу, но не хочу.

— Почему?

Вопрос застал Норена врасплох.

— Полагаю, это очевидно. Я обещал, что не сбегу от тебя, но не клялся тебе служить.

— Разве такая клятва зависит от раба? — любопытство и насмешка мешались в глазах Хейд.

— Да, если речь идёт обо мне, — Норен спокойно смотрел в эти смеющиеся глаза, и на секунду Велену одолела злость. Она мгновенно справилась с ней и, заставив себя принять расслабленный вид, произнесла: