Страница 3 из 25
В коллектив Альбина прекрасно влилась, но звёзд с неба не хватала и постоянно отлучалась – то на учёбу в институт, то просто куда-то по своим девичьим делам. Мне казалось, что ей было всё равно, где работать, и благоговения от слова «реклама» она не испытывала. Какое уж тут благоговение – за полторы тыщи в месяц. Естественно, никакой благодарности за то, что я вытащил её из каморки в промасленном цеху, Салахутдинова мне не выразила.
Если раньше я ещё предполагал поухлёстывать за обладательницей восхитительного смеха, то когда мы с ней оказались коллегами, сидящими друг напротив друга в одном кабинете, вся симпатия сошла на нет. Узнав друг друга поближе, у нас наступило охлаждение в отношениях. Не знаю, что ей во мне не нравилось, наверно, всё понемногу – Альбина предпочитала совсем иной тип мужчин. Мне же претил её вредновато-скрытный, как оказалось, характер. Побывав ненароком у неё дома, я понял причину такого поведения. Девушка жила в крайне стеснённых жилищных условиях – в пятнадцатиметровой комнатке она жила вместе с матерью и отчимом. Мне стало её по-человечески жалко, и я отстал от неё со своими распросами. Что можно требовать от человека, живущего на узенькой кровати за занавесочкой.
Рано я её жалел. Очень скоро смешливая девочка развернулась. Закончила институт, её перевели в инженеры. В 2003 году я уволился, а спустя год моему примеру последовал начальник отдела рекламы Эдик Шарипов.
Вольные хлеба – они, знаете ли, весьма заманчивы. Если я пошёл осваивать тяжкий труд торгового представителя, Эдуард решил сидеть дома и писать курсовые, правда, надолго его не хватило, и через некоторое время он вернулся на завод, но уже в другой отдел.
А наша Вупи Голдберг, как я иногда за смуглую кожу называл Альбину, на фоне глобального безрыбья совершила карьерный рывок – её назначили исполняющей обязанности начальника отдела рекламы, связей с общественностью и информационных технологий.
С приходом нового директора Елина отделу рекламы присобачили два новых направления. Если связи с общественностью здесь ещё как-то сочетаются, то информтехнологии – это вообще другая история. На деле же выходило несколько попроще – в 2005 году айти-отрасль ещё только находилась в стадии становления и в наши функциональные обязанности входило распределение электронной корреспонденции, приходящей на общезаводской ящик, по адресатам и, соответственно, отправка всех электронных писем. Ну, ещё и мелкие сисадминские задачи вроде настройки и ремонта компьютеров в заводоуправлении.
Сергей Валерич Елин был большой директор и в прямом, и в переносном смысле. В кратчайшие сроки этот медведеподобный седовласый великан сумел поднять завод с колен, и шестерёнки производства в кои-то веки закрутились. Елин, в отличие от предыдущих руководителей, вникал во все вопросы, возникающие на заводе, не пропускал ничего.
Не могло не остановиться внимание Елина и на двигателе торговли, коей во все времена является реклама. Фигура и.о. начальника ОРСОиИТ Салахутдиновой его не очень устраивала. Нет, с фигурой у Альбины был полный порядок, но директор думал о высоких перспективах и развитии, а стройными девичьими ногами эти задачи не решишь.
И тут подвернулся «сбитый лётчик» Агапов со своими 24-мя тезисами развития. Сам того не ожидая, я снова оказался в родном отделе, да ещё и в роли начальника. Салахутдиновой досталась роль заместителя – тоже неплохо, но честь гордой девушки была уязвлена. То, что это я её в своё время сюда устроил, было благополучно забыто.
Мне некогда было заниматься интригами, передо мной стояли глобальные задачи.
Пришёл в отдел, как будто никуда не уходил. Те же 2 кабинета на пятом этаже заводоуправления, та же мебель, те же компьютеры, технический прогресс сюда за три года отсутствия и не заходил. Два единственных новшества: появился внутренний чат, в котором молодёжь вела вялые беседы, а ещё распространились «флэшки» – штука удобная: дискеты и компакт-диски стали уходить в прошлое. До эпохи смартфонов оставались долгие семь лет
– Ну что, Юрич, поздравляю! – Эдик Шарипов снисходительно улыбался, встретив меня в коридоре. – Желаю творческих узбеков…
Мой бывший начальник никого искренне поздравлять не мог в принципе. Шарипов был прирождённый сноб и мизантроп, нигилист до мозга костей. Три года назад я уволился с завода не только из-за смешной зарплаты, но и из-за отсутствия карьерных перспектив. Был непреодолимый затык: Эдика сместить было нельзя, его отец тогда работал начальником управления, но и на повышение бы он тоже никогда не пошёл, потому что был патологическим лентяем. Ему было даже лень сходить в парикмахерскую, и он носил, как он считал, весьма стильную рокерскую причёску – длинные волосы на манер раннего Вити Салтыкова. Так случилось, папа Эдуарда скоропостижно скончался, я отчалил покорять торговые горизонты, на заводе директором стал Елин, который в два месяца раскусил лентяя Шарипова, в результате чего тот выбрал работу дома на диване. Учитывая наличие жены и двоих детей, промысел написания курсовых и рефератов оказался несостоятельным и Эдик спустя год вернулся на родное предприятие, правда, уже в другой отдел к своему старому другу Сергею Никулину, занимавшему пост начальника отдела судостроительного маркетинга. Они были друзьями не-разлей-вода, мы их так и звали – два брата-акробата.
Никулина и Шарипова, как и многих мужчин в этой стране, объединяла пьянка. Два женатых человека каждую субботу рвались на работу, убивая этим сразу двух зайцев: не надо заниматься домашней работой и к тому же можно прекрасно скрасить эти трудовые часы занимательным досугом, не спрашивайте каким.
Эдик вообще был чемпионом скоростного питья и славился тем, что умудрялся выпивать пол-литровую бутылку водки за то время, пока жена мылась в душе. Но, надо отметить, бухал он всегда элегантно, как английский лорд, и после возлияний вёл себя вполне спокойно, обращаясь ко всем «сударь и сударыня». Как известно, алкоголь на каждого человека действует совершенно по-разному: одни становятся буйными волками, другие – тихими овечками, но каждый неизменно получает удовольствие.
Со вторым «братом-акробатом» мы однажды ездили на выставку МЧС в Екатеринбург. Завод в то время начал производить катера, которые благодаря своей главной опции – установке в воде бонового ограждения, локализующего любое масляное или химическое пятно на водоёме, – очень были интересны экологам и спасателям. Ожидался приезд верховного МЧС-ника с забайкальскими корнями, но он почему-то не смог. В любом случае, вечером в гостинице мы с Никулиным решили отметить благополучное окончание мероприятия и купили по паре баночек «Балтики» номер 5. Я свою норму принял и пошёл гулять по городу, Сергей же на этом не успокоился. Полночи я бегал коллеге за пивом, а вечером мы должны были отправиться на вокзал.
Утром начальник отдела маркетинга едва смог разлепить веки и сказать:
– Олежик, всё, я умираю. Сходи на ресепшн, пожалуйста…
Я хотел переспросить беднягу, нужно ли вызывать священника для отпевания, но решил пока просто продлить на ресепшене пребывание в отеле. Заодно купил бутылку минералки и тем самым спас друга от преждевременной кончины в чужом городе. К вечеру Никулин был как огурчик…
…Шарипов неожиданно серьёзно мне сказал:
– Но я тебе, Юрич, не завидую.
– Почему?
– Ты не понимаешь, во что ввязываешься.
Я хмыкнул про себя:
«Ясное дело, тебе обидно, что после тебя уже девочка Альбина успела и.о. поработать, а теперь я в твоё кресло сел. Нефиг было линять с завода. Сиди теперь на попе ровно и не жужжи».
– С кем теперь работать-то? – продолжил Эдик.
– В смысле?
– Работников-то уже нормальных нет.
– Что ж, буду работать с ненормальными! – я дружески хлопнул бывшего коллегу по плечу.
Шарипов, человек скептического склада, редко кого считал умным человеком, и уж тем более, умнее себя. Эдик, само собой, и меня считал гражданином невеликого ума, так что к его словам я отнёсся спокойно и пошёл знакомиться со своим старым новым коллективом.