Страница 14 из 25
Девушка в пуховике тоже радостно взглянула мне в глаза. Такая радость – увидеть соотечественника из далёкого города в центре многомиллионного мегаполиса. Мы разговорились, я уже 5 лет её не видел, знал только, что Алёна Фомина укатила в Москву.
Бывают девушки-принцессы, все из себя накрашенные, ухоженные, хрустальные. Алёна тоже была принцессой, но ей такой удавалось быть без всех этих женских премудростей. Она брала своим естеством.
Не знаю, чем меня зацепила эта навьюченная в тёплые одежды барышня, торговавшая конфетами на городском рынке. Сладкое я люблю, конечно, но не до такой степени, чтобы заводить шуры-муры с продавщицами кондитерских отделов.
Фомина не была стройняшкой, имела широкую кость. Обычная русская девушка среднего роста и средней комплекции. Но – масса обаяния и теплоты и проникающие в душу зелёные глаза. От её горячих ручек на ходу таяли конфеты, которые она мне щедро рассовывала по карманам. Пухлые губы выдавали в ней сластолюбку. Девушка знала путь к сердцу мужчины и вообще была девушкой опытной: несмотря на неполные 20 лет, Алёна уже имела пятилетнего сына и печальный опыт семейной жизни.
По моим наблюдениям, если девушки так рано становятся женщинами, то после этого в простое никогда не бывают, и мужчина им нужен всегда. На том жизненном этапе Фомина выбрала меня, и приложи я хоть какие-то мало-мальские шаги навстречу, любовную сковородку можно было разогреть.
Однако скорость покорения женских сердец у меня во все времена была невысокой. Один раз я её пригласил на свидание, в другой раз подарил букет роз на день рожденья. Обе акции прошли смазанно: на свидание Алёна пришла с подругой, и я нёс всякую околесицу, а цветы принёс ей домой, когда она уже уехала праздновать с подругами в ресторан, пришлось передать их через её маму.
Конфеты в карманы мне совать перестали, в Алёниных круглых глазах появился холодок. А через несколько дней я увидел Фомину на улице, идущую под ручку с новым кавалером. Пришлось с горя напиться и учредить недельный траур по несостоявшейся любви. Скоро Алёна вышла замуж во второй раз, через год родила девочку, через два года развелась, а через три – умотала на заработки в Москву.
Вот у людей жизнь какая насыщенная. Ещё несколько лет назад девушка со средним неоконченным образованием торговала на рынке сладостями, и вот она совершила в столице стремительный карьерный взлёт: начала с салона красоты, а сейчас уже операционистка в банке. Видимо, красивые глазки способны сотворить чудеса.
– Как дела, принцесса? – я невзначай тронул её ручки, они были такие же горячие. – По Зеленодольску-то не скучаешь?
– А по чему там скучать-то? – Фомина скептически скривила пухлые губки. – Вся жизнь в Москве. Здесь всё кипит, а там болото. Я здесь и учусь, и работаю. Вот встану на ноги, перевезу сюда и родителей, и деток.
– Пойдём сегодня в кафе. Посидим, поокаем…А, Алён?
– Хорошо, Олег, я как раз сегодня до восьми работаю. Записывай номер…
Моё сердце не находило себе места, оно требовало сатисфакции за то, что его однажды отвергли. Перед глазами рисовались сюжеты нашей будущей с Алёной семейной жизни в столице. Ведь у нас когда-то могло быть счастье, так почему оно не может состояться сейчас?
Не зря люди когда-то высказали мудрую мысль: дважды в одну реку не войти. На мои настойчивые звонки Фоминой холодный женский голос отвечал, что абонент недоступен.
Что же ты, Алёна, выключила свой телефон? Кто же так поступает, если в столице повстречала старого друга?
Не устаю удивляться женской интуиции. Алёна вовремя прикусила губу, осознав, что совершенно напрасно мне дала свой московский номер. Понятно, что дружеские посиделки в кафе могут перерасти в нечто большее. Только зачем разбавлять водой вино, скисшее пять лет тому назад? Ничего путёвого из этого не получится. Бодяжить любовь – последнее дело.
И вообще, не для того Фомина в столицу припёрлась, чтобы крутить романы с бывшими ухажёрами. Здесь, в Москве, ухажёры другого уровня – деловые, обеспеченные, перспективные. Олег, пусть даже и выбился в начальники отдела, на роль нового кавалера никак не тянет. Как был тормоз, таким и остался. Думает, встретил бывшую подружку в метро – так в этот же вечер уложит её в горизонтальную плоскость. Наивность высшей марки.
Старые связи надо выкидывать из своей головы, а телефоны бывших любимых – зачёркивать чёрным маркером в своей записной книжке. Так будет лучше для всех.
Алёну я с тех пор больше не встречал, думаю, что даже не поздороваюсь с ней. Не надо искушать себя возможностью начать всё с начала. Любовь нельзя положить на время в холодильник, она там замёрзнет и умрёт, любовь можно подавать только горячей.
Королевство кривых зеркал
На работе всё текло по накатанной. Коллектив отдела вершил трудовые успехи, которые, правда, с равнодушной миной воспринимало руководство. Наше подразделение не воспринимали всерьёз, подсовывали дурацкие непрофильные задания. Даже в нормативным актах наши функции были очень размыты – по ним мы, рекламисты, должны делать всё, что захочет руководство. Сложно работать, когда твои усилия никогда не оценят на «отлично». На заводе существовало две оценки: «плохо» – в этом случае орали, хаяли, наказывали, ставили на вид, и «пойдёт» – все остальные варианты в том числе и самый похвальный.
Сиразова всё так же крутила романы, к моей радости, не выезжая за пределы города. Салахутдинова продолжала кидать мне спички в спицы, но я был начеку. Славнобудских вышла замуж и уволилась – я с облегчением вздохнул: трудно иметь в штате человека, у которого мозг работает в режиме «сутки через трое». Я стал подыскивать ей замену, но замена нашлась сама.
Миша Адамов подошёл к моему столу и робко начал:
– Олег, тут это… Посчёт вакансии.
С периодически закладывающим за воротник сисадмином было сложно разговаривать: в компьютерах он был ас, а элементарную мысль выражал с трудом. Ничего не поделаешь, поколение Y.
– Миша, сколько раз тебе говорил: слова «посчёт» не существует, брось этот гопницкий лексикон! – будучи филологом в душе, я не преминул поучить подчинённого.
Адамов осклабился жёлтыми зубами:
– Олег, насчёт вакансии – как там?
– Техника по рекламе? Ты же сам знаешь: Настя уволилась, её стульчик свободен.
– Тут у меня одногруппница из энергетического работу ищет, со свекровью по отделам ходит.
– Со свекровью? – я нахмурил бровь. – Замужняя, значит?
– Да, она из декрета вышла…
– Что, и ребёнок уже есть?
– Сын.
– Ну, и зачем нам она? Будет на больничный каждый месяц бегать. А у нас выставки…
– Может, всё же посмотришь Наташку? – Михаил решил меня уговорить.
– Наташка? Ростова?
– Да нет, Шабанова! Вот такая девчонка! – Адамов поднял вверх большой палец.
– Хорошо, давай, веди свою Шабанову, пообщаемся.
Вскоре кандидатка впорхнула в наш кабинет. У Альбины и Оли ревниво заблестели глазки, у меня просто проснулось красноречие – верный знак, что мне девушка приглянулась.
Я всегда говорил, что лучшие девушки нашего города давно заняты. Проворные хлопцы бронируют таких чуть ли не с детского сада. Мужу Шабановой – инкассатору Юре и ходить никуда не пришлось – Наташка была его соседкой по площадке.
Разваливать крепкие советские семьи не было в моих принципах, я просто оставил красавицу работать у себя в отделе. Наталья была высокой круглолицей шатенкой с голубыми, вечно смеющимися глазами и заводным, бесконфликтным характером. Девчонка она была настолько мировая, что у меня и мысли не возникало замутить с ней какой-нибудь секретный лямур-тужур. Адюльтер заводят с теми, у кого есть гнильца, червоточинка в характере. Шабанова же была вся из себя светлая – и внешностью, и помыслами, и для левых романчиков совершенно не годилась.
Такую деваху и на выставку можно захватить, людям показать. К работе Наталья относилась ответственно, никогда не подводила, хотя ничего поначалу и не умела.
– Ничего, освоишься, – говорил я корпящей над бумагами Шабановой и едва удерживал себя от порыва обнять её за нежное плечико. – Всему со временем научишься.