Сияние потухших звезд

– Деньги, мой дорогой Энкердецени – всего лишь способ оценки человека и вложенного им труда. Сколько вложил, такая и сумма.

– То-то твои хозяева, подключенные с утра до ночи к системам жизнеобеспечения, получают в миллион раз больше тебя. Мало работаешь, муассон.

– Я получаю больше тебя, Энкердецени, – зло процедил Кланц.

– Ясен пень, ты ведь, как и вся корпорация в целом, присваиваешь мою работу себе.

Эта сцена случилась вчера и длилась еще по меньшей мере час. Сегодня утром Волков втайне скопировал на автономную карту памяти все материалы по хлорамидам и спрятал ее в ручном импланте, при этом с трудом отдавая себе отчет – зачем это нужно. Конечно, он мог бы вывалить всю информацию в сеть. Но в таком случае, во-первых, преследованию подвергнется не только он сам, но и его семья. Что это будет – очередь в голову, несчастный случай или бомба в унитазе не так и важно, учитывая конечную сущность результата. А во-вторых, это попросту не имеет смысла. Вырастить хлорамидам можно только здесь, на Сита b, с ее перенасыщенной микроорганизмами атмосферой, в условиях ее климата и гравитации. А планета принадлежит Эл Тун, если не по праву юридическому (ведь это далекий фронтир, где запрещено иметь собственность гражданам империй), то по праву сильного уж точно.

Перед шлемом возник экран с физиономией Кланца.

– Зайдите ко мне, – раздраженно сказал он, пытаясь разглядеть лицо Волкова под забралом. – Поступили распоряжения из главного офиса.

Волков не ответил. Убрал экран, последний раз провел ладонью, хоть и в скафандре, по пухлому маленькому бутону, но тот выскользнул от порыва ветра.

В кабинете Кланца неприятно пахло застойным воздухом – на станции заканчивались воздушные фильтры, завтра должен как раз прийти грузовоз с припасами, за два дня до корабля фармацевтов.

– Я уволен? – поинтересовался Волков с порога.

– К сожалению, нет, вы повышены, – сквозь зубы процедил Кланц, глядя в стол, над которым плавало несколько экранов. – Вас отправят на орбитальную станцую в системе Бета Пера, где выдадут распоряжение о новом назначении.

– Самая дальняя станция отсюда, какой разумный выбор, – скривил губы Волков.

– Возможно, пока вы будете до нее добираться, вы сможете более трезво оценить свое положение, как в жизни, так и в обществе.

– Пф, надо же, пышно-то как. За мной пришлют?

– Добираться вы вольны своим ходом, как того пожелаете, однако компания готова предоставить вам каюту на корабле Эл Тун Фарм, который прибудет на днях. Впрочем, он отправляется только до границы Адении. Дальнейший путь вам придется преодолевать за собственный счет.

– Весьма мелочный способ указать мне на мое место, вам так не кажется?

– Не я его утвердил.

– Но вы придумали?

Кланц промолчал.

– В таком случае – я отказываюсь от такого любезного разрешения и доберусь своим ходом от начала и до конца.

– Это как же? У нас здесь такси не ходят.

– Завтра прибудет корабль снабжения, где освободится немало места – они выгрузят вам центнер туалетной бумаги. Мне комната – вам наслаждение.

Кланц скривил физиономию и покачал головой.

– Приятного полета в ящике для туалетной бумаги.

– Спасибо. Кстати говоря, муассон, что вы придумали насчет моего назначения? Буду выводить лекарство от смерти, которое засекретят и уничтожат?

– Нет, нет, куда вам… Хотя многого и не знаю, – Кланц потер нос, – но, насколько мне известно, компания начинает дополнительные разработки неких сверхтоксичных веществ. Быть может, вас назначат руководителем комплекса по созданию нового бактериологического оружия, – Кланц улыбнулся. – Вы же так хотели сделать что-то большое и заметное для всех, для бедняков в том числе. Орудия убийств людей на касты не делят, радуйтесь.

Перепалка могла тянуться еще многие тысячелетия, но после этой фразы в кабинет вошла помощница и секретарша Кланца и стала в дверях, давая понять, что все – хватит. До драки не дошло здесь, на поверхности, зато наверху, далеко на орбите Сита b, где в пространстве мчался спутник-станция, среди ученых-астрофизиков самых разных специальностей в ход пошли кулаки, правда по цели не попал ни один. Почти десяток ученых, не слишком именитых и скорее даже безвестных, спорили и ругались матом, махали руками, кто-то и вовсе пустил по воздуху пепельницу, а один, самый вредный, на минуту выключил искусственную гравитацию, из-за чего под потолком случилась настоящая свалка. Расшиблись лбы, помялись юбки.

Еще несколько дней назад исследовательская станция Сита b 416 одной из первых обнаружила крайне необычное излучение, внезапно возникшее в стороне от государственных границ и зоны нейтралитета – фронтира, то есть формально там, куда еще не добирался ни один из кораблей. Внезапный выброс неопознанного вещества (или, что вероятнее, энергии) пришел со стороны Тау Звездного Скитальца в созвездии Топаз и мгновенно привлек к себе внимание тысячи телескопов разной направленности со всех концов света. Сита b 416, парящая в космосе близко к внешним границам фронтира, увидела все на несколько мгновений раньше остальных (что фактически означало значительное превышение светом своей скорости) – лишь на несколько мгновений, а не на тысячи лет, как того следовало ожидать. В черной космической пустоте с невозможной скоростью набух красочный кипящий пузырь. По его неровной и постоянно расширяющейся поверхности растекались кляксы самых разных цветов – аметистовые, лазурные, розовые, ярко-оранжевые. Конечно, тотчас стало ясно, что наблюдается выброс некоей энергии (или все же вещества), но какой именно – определить не удалось. И попытки понять, как это можно осуществить, в конце концов и довели заброшенных на границу человеческого мира людей до потасовки с кулаками и витиеватыми оскорблениями.

Шум стоял во всех обсерваториях мира, научных институтах и станциях, среди сообществ любителей астрофизики и в группах искателей братьев по разуму в сети, но только здесь, на Сита b балаган этот имел важный практический смысл. Ученые станции оказались на передовой впервые в своей жизни и получили важный шанс для развития своей карьеры, поэтому каждый изгалялся в сочинении методов исследования цветастой аномалии: от достаточно будничных работ со всеми наличными телескопами, до безнадежно романтической идеи запустить всю станцию в полет к системе Звездного Скитальца. Проблема осложнялась одним – финансами. Эл Тун, которой станция принадлежала, как и любая корпорация крайне щепетильно следила за своей бухгалтерией и с большим недоверием относилась к любому проекту, который не сулил выгоду по меньшей мере в среднесрочной перспективе. Выгоды от аномалии пока только обсуждались. Поэтому буквально целые сутки после баталии научных сотрудников заведующий станции Кеплюс пытался выдрать из руководства корпорации средства хоть на какой-нибудь проект. Сперва речь шла о запуске звездолета с ближайшей возможной станции (на Сита b 416 подходящего не нашлось), затем об аренде проходящего мимо, например, прибывающего грузовоза «Танидзам», потом о пуске хотя бы трех зондов в сторону аномалии. Сошлись в конце концов всего на одном аппарате, который должен будет выпустить «Танидзам», сделав серьезный крюк через бета-пространство в сторону Звездного Скитальца.

На следующий день межзвездный грузовоз пристыковался к станции и капитан его, полный задумчивый мужчина с усталой улыбкой по имени Каратикардха, тотчас отправился в кабинет Кеплюса, где долго пытался понять, что, собственно, от него хотят. Примерно в это же время, а на самом деле чуть раньше, на станцию поднялся Энкердецени Волков с двумя не слишком большими чемоданами. Ему пришлось обратиться к старшему помощнику капитана – тот, человек длинный, издевательски вежливый, и, без сомнения, страстный любитель интеллектуального хамства, слушал Волкова с иронической усмешкой, особенно тогда, когда речь зашла о перепалках с начальником и о том, что «вот ему где уже такая жизнь».

– Будь я на вашем месте, – заметил Яраджен Кихан, старший помощник на «Танидзам», – сидел бы смирно, получал зарплату и поплевывал на все, когда никто не видит.