Иридея (дилогия)

Антака уверен в ущербности человечества и неоднократно озвучивал свою убеждённость в том, что рано или поздно правители государств Иридеи погрязнут в своих распрях настолько, что скорее погибнут, чем объединятся – и тогда он, скорбный пастырь, пройдёт по Иридее победным маршем, уничтожая всё на своём пути, и ничто не сможет его остановить.

«Древнейшая история Иридеи», Галарн Герос

Глава 9. Антака – скорбный пастырь

~~~~~~~~~~~~~~~~

Глава 18

Не успели все разойтись по комнатам, как Орхидея услышала шёпот за входной завесой:

– Орхидея, можно к вам зайти?

– Ваня? – удивилась девушка. – Входите, конечно! Чем обязана?

Ваня зашёл и, увидев, что Орхидея сидит на кровати, тоже сел на стул. Этот вечер явно опечалил девушку – её лицо, ещё днём излучавшее жизнерадостность и оптимизм, сейчас выражало лишь тихую меланхолию, но при мерцающем свете свечи она выглядела такой таинственной и красивой, что парень вместо того, чтобы заговорить, просто сидел и смотрел на неё с улыбкой.

– Что же вы молчите? – спросила Орхидея, глядя в окно, словно там можно было что-то разглядеть. – Пришли и молчите. Очень странное поведение! Если вы хотите поделиться со мной впечатлениями от Лии, то это излишне. Может быть, вы чувствуете себя неловко, но право не стоит, объяснения мне не нужны. Она девушка в высшей степени привлекательная, и я вас прекрасно понимаю.

– Я согласен с вами, что Лия привлекательная девушка, и на неё невозможно не обратить внимания при знакомстве, но это была исключительно первая непроизвольная реакция. Это было некрасиво с моей стороны, и я пришёл попросить у вас прощения!

Девушка не ответила, но Ваня заметил, что на её лице промелькнула улыбка.

– Орхидея, – продолжил парень, – вы самая прекрасная девушка, которую я встречал! Мне не хочется верить, что мы можем расстаться с вами уже так скоро, и тратить наше драгоценное время на ссоры из-за людей, которые вам и в подмётки не годятся, я категорически отказываюсь!

От слов Вани щёки Орхидеи зарделись, и она поспешила закрыть лицо руками, чтобы парень не увидел её смущение. Потом, взяв себя в руки и сделав глубокий вдох, она убрала руки от лица и повернулась к Ване. На лице её была улыбка, а глаза светились счастьем. Девушка осторожно взяла свечу и задула её. Всё погрузилось в темноту.

Лия, стоявшая у завесы снаружи и подслушивавшая разговор, презрительно фыркнула и незаметно вернулась к себе. «Ишь ты, нежная лань…» – со злостью бормотала жрица, поглаживая филина, – «Умудрилась-таки соблазнить красавчика! Тебе бы ещё сидеть дома да в куклы играть, а туда же… Ладно, полобызайтесь пока, голубки. Это мы ещё посмотрим, кого он будет желать исступлённой страстью!» Шепнув что-то филину на ухо, она выпустила его в окно, а сама легла на кровать и задумчиво уставилась в потолок.

Прошло несколько часов. Храп Вергилия раздавался на весь второй этаж, заглушая звуки ночи. Алёна крепко спала у себя: расслабляющий чай усыпил её моментально. Только на двух человек чай никак не смог подействовать: Ваня и Орхидея утопали в ласках друг друга, не замечая часов. Всё-таки здравый смысл наконец взял верх, и девушка уговорила парня разойтись по своим комнатам, чтобы хоть немного вздремнуть и набраться сил: всё-таки завтра предстоял путь через Сумрачный лес. С трудом покинув комнату Орхидеи, Ваня прошёл в свою.

Не зажигая свечи, чтобы не разбудить Вергилия в комнате напротив, если это вообще было возможно, парень подошёл к окну и стал смотреть на звёздное небо. Тонкий серп месяца тусклым холодным светом озарял чёрные силуэты деревьев – казалось, будто их верхушки покрыты серебристым инеем. Точёные искрящиеся звёздочки походили на крошечные гвоздики, прибитые к бесконечному иссиня-чёрному небосводу. Вдохнув полной грудью свежий ночной воздух, Ваня со счастливой улыбкой лёг в постель и практически сразу уснул: усталость, хоть и приятная, дала о себе знать.

Калейдоскоп фантасмагоричных снов замелькал перед его глазами. Всё увиденное за эти дни в Иридее смешалось в кучу и стало плодить удивительные фантазии: вот Ваня мчится по лазурным лугам на своём фантастическом жеребце Шелби, а вот он уже с автоматом в руках расстреливает мертвецов направо и налево, а теперь парень верхом на таящемся страусе несётся в гости к своим друзьям.

Наконец, к великому удовольствию Вани, вся эта белиберда закончилась, и парень вновь оказался в комнате Орхидеи. В следующее мгновение он уже почувствовал, как её горячие пухлые губы покрывают поцелуями его шею. Сначала Ваня наслаждался приятными ощущениями и млел от удовольствия, потом пелена сна стала постепенно спадать, и внезапно молнией прорезала пробудившееся сознание мысль: «Это не Орхидея!» Ваня открыл глаза и, оттолкнув от себя чью-то фигуру, увидел глаза жрицы Луны, наполненные безумным вожделением.

– Лия! – чуть не в голос воскликнул он. – Что вы здесь делаете?

– Я пришла, чтобы воплотить в реальность твои самые сокровенные желания!

Ваня оторопело уставился на жрицу.

– Вы, конечно, меня извините, но, по-моему, вы выдаёте свои желания за мои. Я прошу вас уйти из моей комнаты, хорошо?

Жрица наклонилась к самому лицу парня, так что её кулон закачался прямо у него перед носом, и прошептала:

– Подумай, как следует! Или ты не находишь меня привлекательной?

– Вы бесспорно привлекательна! – ответил Ваня, невольно скользнув взглядом вниз. – Но мне нужна только Орхидея, поэтому я прошу вас оставить меня одного.

Лицо Лии переменилось. Чувства, прочитавшиеся во взгляде жрицы, не на шутку напугали парня. Он поймал себя на мысли, что Лия – могущественная колдунья, и сейчас в её взгляде не было ни капли доброты: страшно было представить, что она может сделать, поэтому Ваня решил задобрить её лестью:

– Вы сразу произвели на меня впечатление! Вы, конечно, очень красивая! И если бы я никогда не знал Орхидею, я безусловно хотел бы эм… развития каких-то отношений с вами, но при сложившихся обстоятельствах я, к сожалению, не могу ответить вам взаимностью.

Вряд ли Лия была так глупа, чтобы не понять, что Ваня всего лишь нелепо льстит, но то ли ей это было всё же приятно, то ли у неё были какие-то иные соображения, но появившаяся было в её взгляде ярость исчезла, и жрица немного отстранилась назад. Ваня хотел уже облегчённо вздохнуть, как вдруг почувствовал, что невидимые путы сковали его руки и ноги. Лия подошла к окну и, не глядя на парня, ответила на его немой вопрос ледяным голосом:

– Ты ведь понимаешь, что теперь я могу заставить тебя сделать что угодно? Очень глупо самому называть свои слабые места – никогда не делай так! Ты хотел бы, чтобы Орхидея утром проснулась?

– Лия… – произнёс Ваня упавшим голосом.

– Прекрати! Я не хочу знать, насколько ты слаб! Обаятельный малый. Жаль только, что глупец!

– Делайте со мной, что хотите, только не трогайте Орхидею!

– Прекрати сейчас же, пока я не вырвала твой язык! Ничего я не сделаю твоей Нежной лани!

– Спасибо вам! Я правда…

– О, Луна! Ты можешь помолчать, несносный глупец?

Лия подошла к Ване, сначала некоторое время задумчиво смотрела на него, а потом прикоснулась рукой к его губам и сказала:

– Мне нужна твоя кровь.

– Вы хотите убить меня?

– Разве можно убивать такого милого парня!

С этими словами Лия приподняла край платья, обнажив прелестное округлое бедро, и выхватила стилет из-за чёрной кожаной подвязки. Резким движением она сделала неглубокий надрез на руке Вани, от чего тот стиснул зубы и еле сдержался, чтобы не вскрикнуть от боли. Из царапины медленно потекла насыщенно-красная кровь. Жрица молча наблюдала, словно наслаждаясь процессом, потом сняла с шеи цепочку и окунула свой кулон в виде месяца в каплю крови. К удивлению Вани, металл кулона впитал кровь, словно губка, а царапина тут же затянулась, оставив чуть заметный шрам. Лия надела цепочку обратно и, ни слова не говоря, вышла из комнаты, оставив парня один на один со скомканными мыслями и неоднозначными и тяжёлыми чувствами. Разобраться в себе в эту ночь Ване было не суждено: его сознание вдруг неожиданно отключилось, и он провалился в глубокий сон, в котором он всё падал и падал в бездонную пропасть.