Иридея (дилогия)

Взгляды ребят, разумеется, оказались прикованы именно к последнему зданию. Заметив это, архимаг пояснил:

– Это Факультет трансформации, алхимии и зельеварения. Каждый год лучшим выпускникам Факультета предоставляется возможность преобразовать здание Факультета так, как они пожелают. Фантазия последних выпускников, как видите, была несколько… как бы это сказать… пугающей. На мой взгляд, идеи предыдущих выпускников были более жизнерадостными, но традиция есть традиция: каждый год это здание преображается.

Напротив, – продолжал Проспер, указывая рукой вперёд, – вы можете видеть старейший факультет Академии – Факультет классической магии. Он славится своей библиотекой, одной из крупнейших во всей Иридее. Наряду с магической литературой она содержит и огромное количество образцов традиционной, в том числе народной литературы. В стенах Факультета классической магии трудятся лучшие специалисты по фольклору народов Иридеи.

Ну, а слева располагается Факультет механики и инженерии – самый молодой факультет Академии. Пока нам, конечно, трудно тягаться в этой сфере с учебными заведениями Либертины, но мы стремимся развивать это направление. Я абсолютно уверен, что через несколько лет наши труды принесут первые плоды – и мы сможем брать призовые места на выставке технических достижений, ежегодно проводимой в Либертине.

Здание конюшни находится здесь неподалёку. Пройдёмте, друзья, нам в эту сторону, – указал архимаг налево, и вся компания двинулась за ним.

Пройдя между зданиями двух факультетов, они увидели конюшню – вытянутое в ширину, невысокое, сложенное из тех же камней, что и Факультет классической магии, здание – оно было таким же потемневшим от времени, но жизнь около него бурлила. За оградой несколько десятков юношей и девушек оттачивали своё мастерство в верховой езде. Каких только лошадей не было в загоне: наряду с привычными гнедыми, серыми, чёрными и белыми тут были и розовые, и голубые, и иссиня-чёрные, и зеленовато-серые. Отдельные жеребцы имели просто невозможные масти: насыщенно-синяя с белыми звёздочками, полосатая красно-чёрная, белая с крупными зелёными пятнами.

– Тут у нас только лошади, – пояснил архимаг, по-своему трактуя удивлённые взгляды Вани и Алёны. – Другие ездовые животные у нас в отдельном бестиарии.

– У вас есть ещё и другие!? – в один голос воскликнули брат с сестрой.

– Разумеется. У нас есть как распространённые животные такие, как мохнатые верблюды из Древних песков и таящиеся страусы из Вечных лесов, так и редкие экземпляры вроде феистых орланов – редких летающих ездовых животных – и барматрогов – удивительных порождений Бармаглота из Сумрачного леса и сизых носорогов с Земель Академии.

– Как бы мне хотелось на них взглянуть… – мечтательно протянула Алёна, но встретившись взглядом с Ваней, сказала: – Ладно, как-нибудь в другой раз.

Наконец компания добралась до конюшни. Архимаг распорядился привести Шелби и Бунтаря, и вскоре два восхитительных жеребца стояли перед ребятами, неторопливо перешагивая на месте и поводя ушами в предчувствии скорой прогулки. Ваня с Алёной заворожённо взирали на два этих чуда природы и не могли оторвать взгляд: Проспер не зря нахваливал этих коней. Когда жеребцы были осёдланы, все вышли из конюшни на территорию загона – толпа студентов сразу же расступилась, перешёптываясь и показывая пальцами на Шелби и Бунтаря. Восхищение охватило всех. Кони втягивали ноздрями горячий полуденный воздух, взирали на бескрайнюю равнину и вот-вот были готовы сорваться с места.

– Юная леди, прошу вас! – пригласил жестом Проспер.

Алёна подошла к Бунтарю, погладила его по ярко-жёлтой шее и, сама не ожидая от себя такой ловкости, легко взобралась в седло. Конь двинулся медленным шагом. Девушка сидела в седле и просто наслаждалась ощущениями: у неё было такое чувство, будто она всю жизнь занималась верховой ездой. Потом Бунтарь, повинуясь её движениям, перешёл на рысь, преодолел так несколько сотен метров и пустился галопом. Когда конь вернулся к любовавшейся происходящим толпе, по широко раскрытым глазам и довольной улыбке Алёны стало понятно, что она в полном восторге. Как и обещал архимаг, Бунтарь оказался очень послушным жеребцом.

Теперь настал черёд Вани. Проспер с улыбкой сказал:

– Не хотелось бы, чтобы вы покалечились, мой дорогой друг. Может быть, передумаете? Мы подберём вам прекрасного скакуна!

Ваня, не отвечая, подошёл к Шелби и, как заправский наездник, запрыгнул в седло. Шелби сверкнул глазами и с места пустился таким галопом, что за ним сразу поднялся вихрь. Через пару мгновений конь был уже далеко от толпы наблюдателей. Он нёсся навстречу солнцу, ветру и свободе, оставляя за собой лазурный шлейф, а Ваня, крепко вцепившись в вожжи, смотрел вперёд и постепенно разворачивал Шелби. К всеобщему удивлению, вскоре конь вернулся, и парень гордо восседал на нём. Шелби встал на дыбы и громко заржал.

Архимаг развёл руками:

– Это кажется невероятным, но раз так, Шелби ваш, джентльмен!

Под бурные аплодисменты и свист толпы Ваня принялся гарцевать, а Алёна с улыбкой смотрела на брата.

– Ладно, хвастун, – наконец прервала она его триумф, – нам пора выдвигаться.

Парень кивнул. Прощаясь, архимаг по-отечески обнял Ваню и Алёну и призвал быть осторожнее. Ребята в свою очередь от всей души благодарили Проспера за заботу. Вергилий растроганно взирал на эту сцену с доброй улыбкой. Лишь Эдриан скептически хмурился: ему хотелось поторопить всех, и он едва сдерживался исключительно из уважения к архимагу.

Наконец прощания были закончены, и Ваня с Алёной на красавцах-жеребцах в сопровождении Вергилия на скромном гнедом коне отбыли в направлении Вечных лесов.

Глава 12

Северные стены Ветрограда трещали от напора мертвецов. Те пытались проломить ворота тяжёлыми дубинами или перелезть через частокол, но солдатам пока удавалось сдерживать противника: ворота подпёрли досками и булыжниками, а мертвецам, пытавшимся перелезть через частокол, моментально срубали головы и другие конечности, которые высовывались над стеной.

Два местных мага тем временем совершали пассы руками, пытаясь что-то сотворить. Время от времени от их рук в небо извергались тончайшие струящиеся потоки неизвестной субстанции песочного цвета – они устремлялись вверх и исчезали в вышине. Наконец труды магов увенчались успехом: потоки слились в небе в единую круговерть, задрожали, искрясь золотистым светом, в сверкающем центре возникло белое пятно и стало постепенно расти. Вскоре в огромном пятне, как на ладони, стали видны мертвецы, прущие с севера на Ветроград. Эта волшебная линза, созданная магами, пришлась весьма кстати, потому как незадолго до этого мертвецы выстрелами из луков согнали часовых со сторожевой башни и вплоть до последнего момента солдаты были как слепые котята и не знали, что происходит за стеной.

Теперь ситуация стала яснее. Часть мертвецов продолжала попытки залезть друг по другу на частокол. Другая часть раздобыла тяжёлое бревно и тащила его к воротам – несколько человек тут же бросились за дополнительными средствами баррикадирования ворот. Но всё это тревожило гораздо меньше, чем парившая в воздухе одинокая фигура в чёрном балахоне. Существо, вызывавшее страх одним своим видом, вращало руками, составляя непонятные символы. Люди с замиранием сердца следили за его движениями, пытаясь угадать, что будет дальше.

В это время вернулся капитан гарнизона. Он быстро проскакал вдоль стен, оценивая перспективы мертвецов. Удовлетворившись увиденным, он подскакал к толпе, посредством волшебной линзы наблюдавшей за происходящим за стеной. Взглянув на пугающую тёмную фигуру, он обратился к магам:

– Вы можете сказать, что делает тот колдун?

– К сожалению, нет, – ответил один из магов. – Он использует неподвластную нам и непостижимую нами магию мёртвых. Судя по движению его рук, это что-то, наносящее вред.

– Это и так понятно.

– Нет, я имею в виду, то, что он творит,– это заклинание прямого вреда. Он не пытается как-то помочь мертвецам, а собирается что-то уничтожить: либо стены, либо…