Страница 8 из 15
– Ты что-то не то жуёшь. Сорняк сорвал вместо «поедай-травы»? Ну, так и есть, – усмехаясь, заключила она и, поднявшись с корточек, пошла к Эсфи.
Амарель выплюнул траву и пару мгновений не мог произнести ни слова. Так бывало, когда негодование переполняло его, потому что походя оскорбили самое святое, что есть на свете. Фаресар учил, что бессмысленно спорить с теми, на кого не снизошла благодать Кальфандры, но Амареля так распирало, что он не сдержался:
– Просто так ничего не бывает! Это дар Кальфандры, она может послать его всякому, и он обязан…
– Ешь в середине, тут слаще, – Мэриэн присела рядом с Эсфи, протянула ей «поедай-траву», и Амарель умолк. Вгляделся в Эсфи. Над чем она размышляла? Уж не прикоснулась ли к ней Кальфандра своим божественным перстом? У него пропало желание спорить с Мэриэн – что она понимала в настоящей вере! Вместо этого Амарель ворчливо поинтересовался:
– А отчего дети рождаются с волшебным даром? У вас-то какое объяснение?
Мэриэн пожала плечами, крутя в руках стебелёк и не торопясь его пробовать.
– Я не знаю. Ты б спросил в храме Четырёх Богов, тебе и ответили бы.
– Четырёх Богов не существует, – уж это Амарель мог сказать с полной уверенностью в своей правоте. – Есть только одна богиня, и не каждому дано уверовать в неё.
Мэриэн поморщилась.
– Все так говорят про своих богов.
– Именно, а истина – одна, – подхватил Амарель, упрямо желая оставить последнее слово за собой.
Мэриэн махнула рукой и ничего не ответила. Амарель и сам не смог бы объяснить, почему его так задевало её неверие, но он поспорил бы ещё, а Мэриэн не хотела. И это оставляло у Амареля зудящее чувство недосказанности.
Эсфи по-прежнему их не слушала. Она отбросила недожёванную траву и капризно спросила:
– Когда пойдём?
– Сейчас и пойдём, – Мэриэн встала, помогла Эсфи подняться, пригладила ей волосы и отряхнула платье.
Не забыть бы спросить у девочки, зачем она называла себя чужим именем – Амарель чуял, что за этим кроется интересная тайна. Жаль, не успел вызнать раньше.
Мэриэн бросила взгляд на реку.
– Тут наверняка есть рыба. Была бы у нас сеть, или, на худой конец, копьё…
– Или волшебная палочка, – Амарель не злился на Мэриэн за то, что она его атаковала, но палочку было жаль. Единственная память об учителе – и единственное оружие Амареля. Жрецы Кальфандры умели орудовать только пером и чернильницей, да ножом для жертвоприношений… Несомненно, покойный Кебек был бы лучшим спутником для Эсфи и Мэриэн!
– Или палочка, – кивнула Мэриэн и пошла дальше, не оборачиваясь. Эсфи она держала за руку. Следуя за ними, Амарель невольно задумался, остался бы Кебек в живых, если бы он, Амарель, вовремя вмешался и помог. Память, как нарочно, подбрасывала одну картинку за другой. Мысль о том, что всё могло быть иначе, не давала Амарелю покоя до тех пор, пока он не сказал себе, что такова была воля Кальфандры.
«Помни, Рэль, – зазвучал в его ушах голос Фаресара, – нечего нам тревожиться о тех, кто не уверовал». Если бы только учитель был рядом! Мог поддержать… Но всё, что от него осталось – это воспоминания.
Амарель был очень рад, что Мэриэн не оглядывалась, потому что он и так еле боролся со слезами.
VII
– Ягоды вкусные?
– Не очень.
– Тебе холодно?
– Не очень.
– И настроение тоже «не очень»? – усмехнулась Мэриэн.
Эсфи уныло кивнула:
– Тоже.
Они сидели на густой лесной траве и слушали недовольное пыхтение Амареля. Он решил сделать себе оружие, выбрал на поляне небольшое деревце и принялся подкапывать его с помощью камня. Эсфи слышала, как Мэриэн предложила свою помощь:
– Могу лишние корни мечом обрубить, в самый раз выйдет.
Амарель пробурчал:
– Хорошо, – но благодарить не спешил.
– А говорил, что дубина мне достанется, – заметила Мэриэн с набитым ртом. Эсфи прыснула – кажется, настроение у неё стало чуть лучше.
Прошёл день с тех пор, как им удалось сбежать от эмегенов. Погони не было, и Эсфи бы порадовалась, но Мэриэн хмурилась и говорила, что это не к добру. Мол, если эмегены не появились сегодня – так появятся завтра. Они наверняка такой обиды не простят – и, возможно, где-то поджидают.
Амарель согласился с ней. Эсфи всё гадала, чего от него теперь ждать, не предаст ли он её и Мэриэн, если эмегены окажутся поблизости. Эсфи было грустно, когда Амарель пытался взять её за руку или сказать ласковое слово. Да, он готов был помочь, когда угодно, но вовсе не потому, что привязался к ней, а потому, что она – как это он сказал? – Избранная Ученица.
Вчера Эсфи приснился страшный сон. Амарель похитил её и запер в тёмном зловещем храме, лишив солнечного света и запретив ей всё, кроме чтения молитв. И Эсфи могла только ждать, пока Мэриэн её спасёт. Проснувшись посреди ночи, Эсфи увидела, что Мэриэн оберегала её покой, и спокойно заснула обратно, уже ничего не боясь. Амарель говорил, что всё будет хорошо – а рядом с Мэриэн уже становилось хорошо. Безопасно.
– Всё, иди сюда! – торжествующе крикнул Амарель – наверное, подкопал деревце. Эсфи медленно пережёвывала рыжую ягодку – Мэриэн набрала таких очень много, и по цвету они походили на её волосы, а вкус… Кисловато-горький. Неприятный. Но эти ягоды должны быть полезными, если Мэриэн их выбрала!
– Посиди, я сейчас, – она прихватила свой меч и пошла к Амарелю. Эсфи отложила остальные ягодки и поёжилась, обхватив себя руками.
В книгах, стоило стражнику отойти от принцессы, её тут же похищали. Кто-нибудь набрасывал на голову мешок и утаскивал в кусты, а весело болтающий с другом стражник даже не оборачивался. Эсфи терпеть не могла такие истории.
Неподалёку раздался шорох. Как будто… шаги по траве. И снова тихо, но теперь пугающе тихо. Эсфи обернулась бы, но вместо этого сжалась в комочек. Словно обернёшься – тут же палкой по голове получишь, и всё. Как там Амарель говорил? Сразу попадёшь на Поля Мёртвых.
Но никто не спешил бить Эсфи по голове.
– Вон там зверёк пробежал – надо было успеть его прикончить! – раздался приближающийся голос Мэриэн. Эсфи не разобрала ответ Амареля, а потом трава зашуршала совсем близко, и лица Эсфи коснулось чьё-то тёплое дыхание.
– Эй! Ты что? – Мэриэн, присев рядом, легонько встряхнула Эсфи за плечи, и она поняла, какой испуганной сейчас выглядела.
– Мясо… Мясного пирога бы, – Эсфи вздохнула. – И в ванне помыться. И… и домой!
Меч, который достался Мэриэн от покойного отца-герцога, был не таким, как изображали в сказках. Обычно сказочные воины, одетые в кольчуги, сжимали в руках тяжёлые, длинные мечи, и как можно без устали махать ими, Эсфи не знала. Особенно если выходишь сражаться со свирепым драконом, и в битве нужно провести не один день и ночь.
У Мэриэн был меч попроще – рукоять не украшена драгоценными камнями, и окажись клинок короче ещё на ладонь, походил бы на кинжал. Такой меч можно и метнуть, не рассуждая, во врага. Или в добычу.
Так вышло, что добычей стал неведомый зверёк, который посмел ещё раз пробежать мимо. Когда Эсфи спросила, что это за зверь, ни Мэриэн, ни Амарель не смогли ответить.
– Не из наших, – отмахнулась Мэриэн. – Всё одно мясо, ты же его хотела!
Теперь они с Амарелем усердно старались получить огонь с помощью кусков дерева, рядом лежал найденный в том же лесу мох, а Эсфи жалела, что её дар – швырять камнями, а не зажигать пламя.
– Если волшебство дарует Кальфандра, – попытался ободрить её Амарель, – то может и огненным его сделать.
Мэриэн фыркнула.
– У дэйя дар не меняется. Вот если бы ты у нас таким оказался…
– Хорошо бы, – мечтательно обронил Амарель.
Оба оставили деревяшки в покое – наверное, устали.
– Не получится, – твёрдо сказала Мэриэн.
– Что? Высечь искру?
– Нет. Тебе – стать волшебником.
– Почему?
– Дэйя рождаются слепыми, глухими, немыми… бывало, что с болезнями и всякими уродствами. А ты… у тебя всё в порядке. Разве что бороды нет. И усов.