Страница 1 из 15
Часть первая
I
3250 г. от сотворения мира, первый месяц лета
Сквозь сон Эсфи слышала чей-то голос, который звал её по имени, но открывать глаза не хотелось. Во сне крылатые кони встряхивали серебристыми гривами, перед глазами раскинулось море васильков посреди травы, а радужная тропа вела в волшебный дворец, где сбывались желания. Во сне Эсфи видела так хорошо, что могла бы издалека посчитать все цветы и даже травинки. Она не хотела просыпаться, возвращаясь туда, где её окружали одни лишь цветные пятна. Ведь Эсфи прожила целых восемь лет своей жизни, только на ощупь зная, как выглядят её лицо, руки, волосы…
– Эсферета! – тихий, но настойчивый голос был неумолим. Эсфи знала только одного человека, который так называл её; мама говорила «дочь моя», а придворные – «светлая принцесса».
– Эсферета, нам нужно уходить. Немедленно.
Вот теперь Эсфи открыла глаза и села: в голосе Мэриэн прозвучали тревожные нотки.
– Куда уходить? – Эсфи растерянно смотрела на Мэриэн и еле могла различить её фигуру в темноте спальни.
– Не спрашивай, – Мэриэн положила какой-то свёрток на кровать Эсфи. – Одевайся. Я помогу тебе.
Эсфи подтянула свёрток к себе, развернула, растерянно провела пальцами по ткани – это было шерстяное платье, особенно грубое рядом с прохладным шёлком покрывала.
– Давай же быстрее, – сердитый шёпот Мэриэн заставил Эсфи снять ночную рубаху из тонкого полотна и с отвращением взять в руки новое платье. В нём будет неуютно, и оно, кажется, серое. Как шкурка мыши. Эсфи очень хотелось вернуться в свой сон, но она чувствовала – что-то произошло. Теперь не заснёшь. А Мэриэн нетерпеливо помогла Эсфи продеть руки в рукава и теперь оправляла на ней платье.
– Мы куда-то поедем? Гулять? Но мама же больна, – тоже шёпотом проговорила Эсфи и вдруг испугалась. Что-то случилось, она знала это, чувствовала!
Мэриэн притянула её к себе и обняла – она никогда этого раньше не делала, и Эсфи замерла, удивлённая, но ей сразу стало лучше, и даже платье перестало казаться таким мерзким.
– Ничего не спрашивай, хорошо? – тихо попросила Мэриэн. – Мы поедем в соседний портовый город и сядем на корабль. Тебя зовут Миана, и ты моя младшая сестра. Поняла?
Эсфи, обнимая Мэриэн, сглотнула и пробормотала «да» так тихо, что и сама еле услышала.
До портового городка Лейена пришлось ехать несколько часов на гнедой кобыле. Эсфи сидела в седле позади Мэриэн, и всё происходящее казалось нелепым, неправдоподобным сном.
Прежде Эсфи только в разукрашенной карете каталась, с кучером и свитой, и наотрез отказывалась ездить верхом. Нынешнее приключение было ей в новинку. Оказалось, что не так уж это страшно, хоть и неудобно. И Эсфи поделилась бы с Мэриэн своими новыми ощущениями, но говорить совсем не хотелось.
– А что будем делать с лошадью? – только и спросила Эсфи, когда под покровом темноты они въехали в Лейен.
Прежде чем ответить, Мэриэн спешилась и помогла Эсфи спуститься на землю. Эсфи потянулась, как после долгого сна; хорошо, что ноги не заболели, и спина не заболела. Но это, наверное, только от быстрой скачки бывает.
– Нам придётся где-нибудь привязать эту кобылу. Продать бы её, – задумчиво произнесла Мэриэн, – да времени нет.
Эсфи понадеялась, что какой-нибудь бедняк наткнётся на лошадь, продаст её на рынке и на вырученные деньги сможет долго кормить свою семью…
Они долго шли в порт. Было зябко, сумрачно, невесело. Хорошо, что хоть дождь не моросил, как вчера.
– Мэриэн, – тихо начала Эсфи, пересилив себя, – может, ты всё-таки расскажешь… что случилось?
– Обязательно расскажу, – чересчур поспешно заверила её Мэриэн. – Подожди, пока мы сядем на корабль, хорошо? Сейчас времени на разговоры нет.
Самое важное, что Эсфи нужно было знать – Мэриэн рядом, у неё есть меч, чтобы защитить принцессу, и деньги, чтобы заплатить капитану корабля. А ещё котомка с едой, бутылью воды и вторым платьем для Эсфи. Ночь рассеивалась, и Эсфи по цвету одежды Мэриэн догадывалась, что та надела коричневую рубаху, штаны и сапоги, а сверху рубахи – кожаную безрукавку. Так Мэриэн одевалась, когда они с Эсфи отправлялись на прогулку. Мэриэн часто позволяла себе вольности в одежде и манерах, хоть она и была воспитанницей королевы Агрей и носила титул герцогини.
Город просыпался, слышались голоса, брань, лошадиное ржание, скрип колёс чьей-то телеги… Люди мелькали разноцветными пятнами, и Эсфи опустила глаза, ещё глубже натянув на голову шерстяной капюшон платья. Мэриэн ещё во дворце заставила Эсфи надеть этот капюшон, чтобы скрыть под ним спутанные светлые волосы. Расчёсывать их тоже времени не было.
Эсфи снова подумала, что это сон, и если закричать и затопать ногами, то она окажется в своей уютной и тёплой постели. Но вместо этого Эсфи только крепче ухватилась за руку Мэриэн.
В порту оказалось грязно, но Мэриэн не давала Эсфи ступить своим кожаным башмачком в какую-нибудь лужу. Они остановились, и Эсфи слышала, как Мэриэн заговорила с человеком, от которого пахло морем, солью и потом. Должно быть, это капитан корабля. Со стороны моря дул ветер, и Эсфи поёжилась. Она топталась на месте, держась за руку Мэриэн, и была рада, когда переговоры закончились. Мэриэн заплатила капитану один золотой, как они и договаривались.
Капитан отвёл путешественницам место на корме, здесь воздух был свежее, чем в порту, и Эсфи глубоко вздохнула. Мэриэн вынула из-за пазухи гребень и спустила с головы Эсфи капюшон, чтобы причесать ей волосы.
– Куда мы плывём? – тихо спросила Эсфи.
– В Гафарса.
Гафарса – это та страна, которую Эсфи показывала на карте учителю географии, водя пальцем по блёкло-жёлтому пятну и пытаясь понять, какой оно формы. Сколько ни щурься, а всё так же таинственная Гафарса расплывалась перед глазами, и Эсфи, помнится, махнула рукой.
– А что мы там будем делать?
Гребень коснулся волос Эсфи. Мэриэн провела им несколько раз по светлым прядям и, наконец, ответила:
– Найдём убежище.
– Убежище? От кого? – Эсфи хотелось прикрикнуть на Мэриэн, заставить её сказать правду, но всё ещё было страшно.
– Я потом тебе расскажу, – и больше ничего от Мэриэн нельзя было добиться. А обещала, что на корабле всё расскажет!
Эсфи привыкла, что её баловали, как маленькую, жалели и всё твердили, что когда-нибудь у неё проснётся волшебный дар. Она жила этими обещаниями и не ведала страха, пока мама не заболела. И Мэриэн никогда так не посмела бы распоряжаться принцессой. А теперь её притащили на какой-то грязный корабль, и они с Мэриэн зачем-то плыли в Гафарса тайком.
Что же случилось во дворце? Заговор? Эсфи знала, что против королей, королев, их детей плетут заговоры – учитель истории много об этом рассказывал. Но как спросить у Мэриэн, когда кругом чужие люди с хриплыми голосами? Эсфи хотелось плакать от осознания своей беспомощности. Мэриэн убрала гребень, а собственные волосы, рыжие и коротко обстриженные, просто причесала пальцами.
Кроме Эсфи и Мэриэн, на корабле не было путешественников. Корабль то и дело покачивало, и Эсфи казалось, что её вот-вот вывернет сухарями и водой – больше она ничего не успела съесть и выпить. Потом ей стало плохо, и Мэриэн помогла ей наклонить голову за борт, убрала волосы со лба и вытирала рот, когда Эсфи перестало тошнить. Обессиленная, она лежала на сильных руках Мэриэн и смотрела в бледное небо, уже не мечтая, чтобы это оказалось сном.
Эсфи не задавала вопросов – она была убеждена, что почти обо всём догадалась. Не терпелось узнать только одно – что с мамой? Мелькала малодушная мысль – не спрашивать вовсе, а сначала оказаться в Гафарса, в каком-нибудь безопасном месте, и потом пристать к Мэриэн.
Они ночевали на расстеленных простынях, клали головы на простые, совсем не шёлковые подушки, о которых Мэриэн заранее договорилась с капитаном. Получается, Мэриэн знала, что им с Эсфи придётся бежать? И про заговор знала? Почему тогда не схватили злодеев?!