Страница 11 из 14
– Алишер, Лена говорила, что ты следователь. Это правда? – папу, конечно же, волновал вопрос, кем работает избранник дочери.
– Да.
– А какие дела ты ведёшь? До меня дошли сведения, что сотрудники КГБ провели некую сложную и опасную операцию по задержанию шпиона на нашем авиационном заводе, и там фигурировала фамилия, похожая на твою – Бахтеяров. Этот парень геройски отличился в том деле. Случайно, это не твоя фамилия?
– Моя. Я вёл дело.
– Да ты что, – отец Лены искренне был восхищён. – То, что я сейчас рассказал, – вообще-то закрытая информация. Нас, как директоров заводов, поставили в известность. Перед нами выступал сам главный чекист, Абдулла Исмагилович.
– Это мой непосредственный руководитель.
– Молодец. Просто молодец. Значит, ты… там работаешь, – отец Лены не повторил слово «КГБ». Присутствующие жена и дочь вообще пропустили мимо ушей название организации, агентов которой афишировать было не принято, и папа Лены знал об этом.
– В каком ты звании?
– Майор.
– Похвально. Такой молодой – и уже майор. …Трудные времена для вас пошли. Такое в стране творится…
– Да. Я вот сегодня уезжаю в долгую командировку. Уже, – Алишер посмотрел на часы, – через пятнадцать минут под вашими окнами будет сигналить машина. Это приедут за мной. – Молодой человек повернул голову в сторону Лены, которая уже со слезами на глазах смотрела на него.
А потом, не выдержав боли в сердце, сорвалась и убежала в свою комнату.
Родители Лены слегка растерялись, но, увидев сникшего Алишера, Ирина Валерьевна пришла ему на помощь.
– Ну, иди к ней, чего ты тянешь? И так ясно, к кому пришёл. А я пироги тебе в дорогу заверну.
Алишер, благодарно посмотрев на хозяйку дома и бросив “Спасибо”, прошёл к Лене. Когда вошёл в комнату, она стояла к нему спиной возле окна и плакала, но сразу повернулась, услышав его шаги.
– Почему ты должен?.. – он не дал ей закончить вопрос, закрыв рот страстным поцелуем, чтобы не отвечать правду. Он вообще не хотел говорить, а только целовать и целовать. Он так долго ждал этих минут и, дождавшись, жадно пользовался, осыпая горячими поцелуями глаза, лицо, губы любимой. Он прижимался к ней всё сильней и сильней и уже ощущал через рубашку упругость крепких грудей и, не имея сил сдержаться, стал поцелуями спускаться ниже, и вот его губы уже целуют её грудь, пусть и через ткань халатика. Неизвестно, чем бы это всё закончилось, но тут послышался сигнал машины. За ним приехали. Со стоном, не в силах оторваться, он еще сильнее впился в её губы, но водитель машины упорно сигналил и не желал уезжать. Наконец, с трудом оторвавшись, Алишер быстро достал из кармана коробочку и, вынув оттуда колечко, надел его Лене на палец.
– Запомни, любимая: ты моя. Пусть это кольцо тебе об этом постоянно напоминает. Дай слово, что, когда я приеду, мы сразу же поженимся. Дай слово, умоляю, – Алишер стоял и неотрывно смотрел на Лену, ожидая ответа.
– Да. Да… Только ты приезжай скорее…
Весь первый этаж облпрокуратуры Бухары заняла следственная группа прокуратуры СССР. На стене кабинета начальника управления висела большая карта страны, а под ней список фамилий следователей и криминалистов, приехавших сюда почти из всех союзных республик для выполнения особого задания. Иные здесь уже были шестой год, кто-то прибыл лишь на днях…
В одном из кабинетов расположилась группа ташкентских следователей во главе с Алишером Бахтеяровым. Утро, как всегда, началось с планёрки. Собрались руководители групп: и приезжих, и местных. Начальник управления начал оперативку.
– Коллеги, перед нами поставлена серьёзная задача, а именно: распутать узелки коррупции, свитые мафией. В нашем поле зрения оказались министры, высшие чины республиканских МВД, партийные работники всех рангов вплоть до секретарей ЦК компартий союзных республик. Мы работаем с верхами власти. Работа, которую мы с вами делаем, очень трудна и опасна.
Что республика поделена на сферы влияния преступными кланами, – нам с вами известно. Но до некоторых пор уголовники и казнокрады не вступали во взаимодействие. Теперь, когда оба преступных сообщества почувствовали, что их берут в оборот, началась тревожная консолидация. Я вынужден констатировать это как факт.
По оперативным данным, профессиональным бандитам уплачен аванс в размере ста пятидесяти тысяч рублей за совершение теракта с целью физического уничтожения кого-либо из руководителей наших групп. В связи с этим, не будет излишним напомнить вам следующее: из гостиницы на работу пешком не ходить, на охрану места проживания особо не рассчитывать, самим быть начеку. Выезжать на задание только в бронежилетах. Членов семей, проживающих в радиусе тысячи километров, рекомендовано эвакуировать.
После планёрки Алишера подозвал к себе руководитель из центра.
– Ну, что?
– Он сейчас в командировке в Карши. Каждый день в загородном гостевом домике министерства мелиорации. И каждый день одно и тоже: крупная пьянка и принятие подарков. Все телефонные разговоры прослушиваем. Ведётся видеосъёмка. Сегодня третий день, как гуляют, – думаю, бдительность ослаблена.
– Возьми пару человек своих. Сегодня ночью будем брать этого… бывшего первого секретаря Бухарского обкома, – эти слова руководитель из центра сказал особенно презрительно.
Алишер разделял презрение коллеги, потому не менее зло ответил.
– Давно пора. У нас ведь на него такой обширный материал собран: на десятерых хватит, чтобы посадить.
– Да, знаю я, знаю. Но что делать: верхушка упорно его покрывает. Как только мы на него первый раз вышли, Рашидов тут же его снял с должности и перевёл замом министра по мелиорации. Надеялся, что мы отступим. Просчитался… Но только вчера вечером, да и то с трудом, получили разрешение на арест.
– Тогда сегодня надо срочно брать, а то как бы опять чего-нибудь не вышло, и кто-нибудь не отмазал.
– Согласен. Я дам знать, когда выезжаем.
Вечером стали собираться. Готовились тщательно.
– Обязательно, помимо бронежилетов, берите автоматы, – приказал начальник группы.
– Думаете, будут стрелять?
– Кто их знает, Алишер? Всякое может быть, если узнают, за кем мы приехали.
Надев тяжёлые бронежилеты и взяв автоматы, сели в машину. Ночи под Бухарой тёмные, но этот факт был только на руку сотрудникам опергруппы. К темноте привыкли – научились лучше слушать. Затаившись, уже больше трёх часов выжидали, чтобы разъехались гости. В шесть утра начальник группы позвонил в сторожку.
– Личный пакет для хозяина, – сказал он.
Сторож, привыкший к гостям в любое время суток, спокойно пропустил курьера.
Дверь открыл сам полупьяный хозяин и протянул руку за пакетом. Начальнику хватило несколько секунд, чтобы приставить пистолет к его груди и дать понять, что молчание – залог жизни. Защёлкнув на запястьях наручники, они вышли вдвоём и, молча, отправились к машине. Сторож приветливо спросил хозяина.
– Уезжаете?
– Да, – сухо ответил тот.
Лишь в машине арестованный нерешительно поинтересовался.
– За что?
– Вы же и сами хорошо всё знаете, – начальник группы лишь укоризненно посмотрел на задержанного, а так хотелось дать в рожу этому наглому, зажравшемуся чиновнику, который в своём безнаказанном воровстве зашёл очень далеко.
Больше вопросов не было. За первым же поворотом сменили номера, словно почувствовали опасность. И не зря. Сторож, удивлённый столь ранним уходом хозяина, объявил тревогу: дескать, его украли. ГАИ сразу же были переданы номера подозрительного авто. Немедленно началась погоня. Чтобы спастись от преследования несколько раз меняли машины. Приходилось и отстреливаться. Бывшего первого секретаря Бухарского обкома привезли в Ташкент, откуда он был отправлен в Москву и помещён в Лефортовскую тюрьму. Уставшие, но довольные, следователи и оперативники вернулись в Бухару.
– Ну что, Алишер, несколько часов отдыха. На большее нет времени. Надо быстрей отыскать и изъять припрятанные драгоценности бывшего первого, иначе, сам понимаешь, – отвертится. Повяжем основательно – может, других сдавать начнёт.