Страница 10 из 14
– Следственный аппарат в КГБ, что и говорить, хромает. Вроде есть оправдание: коррупционных дел в былые времена не было. Наши следователи разучились долго и скрупулёзно работать. Практики-то по таким делам никакой, отсюда и опыта никакого. Как-навык-то понадобился – вышла осечка. Не хватило вам сноровки. Вот если бы вы сразу на всех вышли или, хотя бы, на многих… А то один Музаффаров и даёт показания, а другие быстро сориентировались и молчат про свои дела. Якобы свидетели клевещут на них, а они сами бедны, как церковная мышь, вот что они на допросах стали отвечать. Ладно, допустили ошибки – исправимся, но ведь не дают возможности такой. Пришёл приказ: начатое нами же дело у нас отбирают и передают в центр – боятся, что мы всё на тормозах спустим. И даже не это самое страшное.
Москве все наши наработки передавать не велено. Когда я принимал отдел, до меня дошли ужасающие слухи, что собранные вами раннее следственные данные, а это, по меньшей мере 70 томов, были сожжены. Некоторые документы были искажены и переписывались заново. …Да что я тебе рассказываю, ты и сам, наверное, в курсе всего этого.
Алишер молча кивнул головой. Ко многим документам он лично имел отношение, потому как сам их скрупулёзно собирал: это звукозаписи телефонных разговоров обвиняемых, результаты наружного наблюдения, обобщённые данные по агентурным донесениям.
– Вот так-то… Видно, серьёзный муравейник мы разворошили. Хочу, сынок, тебя предостеречь. Я много пожил на этом свете. Не первый год на руководящей работе. И хочу тебе сказать, началось серьёзнейшее столкновение противоборствующих кланов в политической борьбе. Я, конечно, не допущу, чтобы мои сотрудники, первопроходцы, так сказать, подверглись преследованиям за добросовестное выполнение служебного долга. Но хочу, чтобы и ты, сынок, об этой опасности знал и был осторожен. …Но мы ещё повоюем. Теперь к делу.
Алишер, подбери себе команду и вновь отправляйся в Бухару. Будете работать с центром. Копайте глубже, но учитывая предыдущие ошибки, впредь начинайте акцию по задержанию, только получив максимум информации. Старайтесь по возможности усыплять бдительность, а потом внезапно, одновременно накрывайте всю сеть, весь круг хранителей ценностей. Тех, кто добровольно сдаст припрятанное богатство, не арестовывайте. Рискованно, конечно, могут не всё выдать, но выигрыш будет в главном – в быстроте: ведь основные результаты достигаются, как правило, в самые первые дни. Главное: не давайте им очухаться и занять оборонительную позицию. Соблюдайте осторожность. Никакого контакта с близкими. Ты вроде как не женат? Для нашей работы – это, конечно, плюс, но… Какие-то проблемы?.. Я в твоём возрасте уже двух дочерей растил. Неужели ни на одну не запал?..
– Запал.
– А чего тогда не женишься? Калым большой просят? – начальник хитро улыбнулся.
– Молодая она ещё. Только десятый класс оканчивает.
– Да ты что. Значит, семнадцати ещё нет? И давно ты её ждёшь?
– Давно.
– Ясно. Фотография есть? Хотелось бы посмотреть на ту, что так крепко тебя зацепила.
Алишер достал из бумажника фотографию Лены.
– Ого! Очень красивая. Высокая, стройная, а глаза – обалдеть. За такую любой калым не жалко. Красивая, очень красивая, – Абдулла Исмагилович вернул фотографию Алишеру.
– Русская?
– Да.
– Её родители о тебе знают?
– Да.
– Я бы такую тоже ждал. Мой тебе совет: фотографию спрячь подальше. Не дай Бог, бандиты на неё выйдут… Значит, говоришь, ей сейчас шестнадцать?.. Как минимум полтора года у тебя есть. Хорошо. Вернёшься из Бухары, пойдёшь преподавать юриспруденцию в университет. Я помогу устроиться. Почему надо будет профессию сменить, понимаешь?
– Понимаю.
– Вот и хорошо. Времена сейчас для нас очень опасные. У многих наших сотрудников, кто стал коррупцией заниматься, семьи кочуют с места на места, прячутся от угроз расправы. Ну, всё вроде обо всём поговорили. Иди, сынок. Собирай команду……
Алишер и Лена виделись каждый день в семье Дильбар. Лена приходила к ним, сделав уроки, и проводила все вечера. Ровно в девять часов она убегала, не разрешая Алишеру провожать её. Но и в присутствии всех они умудрялись обмениваться влюблёнными взглядами. Алишер хоть на пару секунд успевал прижать её к себе, а она стыдливо целовала его в щёку. Об их любви уже давно знали не только члены семьи Дильбар, но и родители Лены. Такое бережное отношение мужчины к их дочери на протяжении долгого времени вызвало у них уважение к чувствам молодого человека, и они не ставили их встречам никаких препятствий.
Лена заканчивала десятый класс. Уже шли выпускные экзамены, месяц назад ей исполнилось семнадцать лет. Сегодня папа Лены вернулся с работы рано, и уже в половине шестого семья ужинала. Лена торопилась: в половине седьмого Алишер возвращался с работы, и она всегда встречала его у Дильбар.
– Пока не поешь, никуда не пойдёшь, – мама поставила ультиматум дочери, которая почти ничего не ела, то ли от любви, то ли от экзаменационных волнений.
Приняв душ, помыв волосы, одев лишь трусики и даже не став вытираться, Лена спешно надела простенький коротенький халатик прямо на мокрое тело и села за стол. Она надеялась одеться после того, как поест. Распущенные мокрые волосы струились по её плечам.
– Леночка, ты бы волосы феном подсушила. Простынешь, а на носу последний экзамен, – мама заботливо подала дочери полотенце.
– Пока буду есть, они уже высохнут, – но всё же Лена решила перестраховаться и хорошо вытерла волосы полотенцем.
– Ирочка, что у нас сегодня на ужин?
Глава семейства Алексей Степанович, отодвинув стул, сел во главе стола.
– На первое борщ, вчерашние котлеты на второе. Как обычно.
– Мне только суп, – Лена сидела в нетерпеливом ожидании.
– И суп, и второе. Похудела. А тебе этим летом в институт поступать, – мама была категорична.
– Хорошо, хорошо, – Лена скорчила недовольную рожицу.
– Ир, ты говоришь: всё как обычно. А я смотрю, пирог на столе.
– Это Ленка испекла. Когда успевает?..
Мама не успела договорить, как в дверь постучали.
– Открыто, заходите, – крикнула Ирина Валерьевна, даже не встав с места. В их посёлке двери на ключ закрывали только на ночь. Папа Лены всё же встал с места и вышел в прихожую встретить гостя.
– Здравствуйте.
– Здравствуй, Алишер, проходи.
Как только Лена увидела Алишера на кухне, мгновенно вспыхнувшая радость в её глазах сменилась ужасом вперемежку со стыдом. Она всякий раз краснела, когда за ней заходил Алишер. Лена была ещё слишком молода, чтобы привыкнуть и легко относится к такой открытой демонстрации любви к ней. Щёки пылали огнём, она не смогла встать и убежать, а оставшись, сидела, опустив взгляд в тарелку и боясь пошевельнуться. Мама Лены тут же встала, приглашая Алишера к столу. Молодого человека посадили возле Лены. Ирина Валерьевна принесла ему тарелку супа и ложку.
– Алишер, угощайся. Если не хочешь суп, то я принесу котлеты.
– Спасибо. Я уже поужинал у тёти.
– Ладно. Может, пироги будешь? – мама Лены нарезала большой пирог на разделочной доске и, выложив порционные кусочки на блюдо, придвинула его поближе к гостю.
– Угощайся. Это дочка испекла. Она у нас любит готовить. Точно, не обманываю: это Леночкин пирог. Вкусный, попробуй. Она упрямо готовит их с вишней. Прошу иногда менять начинку, – ни в какую не соглашается. Лично я люблю с капустой, но и с вишней тоже ничего. Попробуй.
– Спасибо, – Алишер взял один кусочек и надкусил. Он обожал эти пироги. Когда Лена пекла их у себя дома, то часть пирога вечером непременно относила к Дильбар, где с удовольствием все угощались: и дедушка, и Алишер, и подруга со своей мамой. Похоже, мама Лены не знала об этом, потому так старательно уговаривала гостя попробовать пирог, вкус которого молодой человек давно уже знал и любил. Отчасти потому, что его пекла Лена, отчасти за то, что он был вишнёвый. После слов Ирины Валерьевны Алишер понял, что девушка пекла пирог исключительно для него. Бросив благодарный взгляд на любимую, он продолжил есть. Молчание затягивалось, и отец Лены решил прийти гостю на помощь.