Хантер

– Хм. Я думал уже, да кой чего придумал, осталось только нечисть нужную поймать. Сейчас этим и займусь, чтоб времени не терять, – ведьмак поднялся, стал заплетать волосы. – Если что, без меня идите, так даже быстрее будет, пока вторую лошадку не купили.

– Спасибо тебе за все, Хан, – Ли встала рядом, дождалась, пока он закончит, а после крепко поцеловала его.

Хантер обнял ее одной рукой, второй прижал сильней ее ушастую головку к своей, а спустя пару сладких мгновений, ушел в навь, оставив полу-йольфи в одиночестве.

– Ведьмачьи штучки, – фыркнула Ли, приложив палец к своим губам, а после отправилась спать.

Она знала, Хан до рассвета теперь вряд ли вернется. А то и вовсе, на несколько дней пропадет. И такое бывало.

***

Ли оказалась права – утром ведьмак не объявился, поэтому едва взошло солнце, принцесса собрала свой карманный шатер, разбудила волка, села на лошадку, и они отправились в путь вдвоем, не тратя времени на завтрак.

Ехали весь день, с одной короткой остановкой на отдых, вместе с обедом. Ли даже костер разжигать не стала – сама доела вчерашнее мясо, а Ильфорту утку приманила.

Волк попытался было возражать, что он теперь не зверь вовсе, и ему тоже жаренное охота, но принцесса пригрозила оставить его без еды вовсе, и он возражать передумал.

Ночь вновь провели без Хантера, равно как и весь следующий день. Но так действительно, даже быстрее выходило – под миниатюрной Ли лошадь куда меньше уставала.

Спустя два дня, на очередном коротком привале, словно из ниоткуда появился Хан. Выглядел он несколько потрепанным, но вполне целым.

– Хантер, где же ты был? Я так волновался, – кинулся к нему волк. – Ли говорила, что ты вернешься, но когда ты это сделаешь, и куда вообще ушел, не знала.

– Держи, – ведьмак протянул Ильфорту руку. – Тебе это съесть надо.

Волк с подозрением обнюхал непонятный полупрозрачный комочек, размером с младенческий кулак, и закашлялся – от комочка разило навью, холодом и тленом.

– Не-не-не, – он попятился назад. – Сам ешь. Сначала меня принцесса сырым кормила, теперь ты с этой пакостью. Но Ли можно, она хотя бы красивая.

– Хм. Либо ешь это, либо сворачиваешь налево и бежишь отвлекать двух наших друзей на себя, – пожал плечами ведьмак.

– А что это хоть? – волк еще раз недоверчиво втянул носом воздух. – Пахнет жутко.

– Это ведьмачьи штучки. Чтоб магию твою спрятать.

Несчастно вздохнув, Ильфорт зажмурился и одним махом проглотил таинственное нечто.

– Молодец, – Хан потрепал его по голове. – Идите дальше, да побыстрей, а я скоро вернусь.

И ведьмак вновь исчез.

Глава 11. Дорога через навь.

Хан не стал затягивать поцелуй с Ли, пока он не перерос в нечто большее. Времени на это сейчас не было вовсе, а потому он скользнул в навь, оставив принцессе вместо себя пустоту.

Краски вокруг сразу выцвели, посерели и съежились – неживой мир, одно слово. В ушах чуть зашумело. Это теплая кровь в мире мертвых отзывалась, говоря, что место Хана пока еще в яви.

Силуэт Ли, блеклый, едва различимый, продолжал двигаться, но так, словно она в воде находилась, медленно и плавно. Время в нави чуть иначе течет, чем сверху.

Хан прикрыл глаза.

Придумал он, как спрятать волчью магию, только вот исполнить этот план было довольно сложно.

Существовала в мире такая нечисть редкая, курбанчиком зовущаяся. И могла она спрятать все, что угодно, от хоботочка комара и до самой высокой ели. Не спрятать даже, а в навь свернуть. Так, что ни один маг не найдет, хоть все свои чары истратит. Маги, им ведь навь неподвластна, и низшей силой пользоваться они не могут.

Был случай, один курбанчик разошелся так, что город целый спрятал. Вместе со всеми стенами, домами и жителями. Искали этот город потом, причем весьма тщательно, да все равно не нашел никто. Только иногда, в ясную погоду, его призрак над озером из нави проглядывает, и легенды о нем ходят теперь.

Люди о курбанчиках не знают даже – мало того, что эта нечисть редкая, так еще и неуловимая она, невидимая.

И теперь Хан пойти, да поймать ее должен. Иди туда, не знаю куда, принеси то, не знаю что.

Ведьмаков курбанчики обычно не интересовали. Зачем, если силы в них шиш и только, а встретить случайно нельзя, разве что специально выслеживать.

Но другого выхода Хан не придумал, а время ой как поджимало. Вот и пошел искать, хорошо хоть знал, что именно.

Не задерживаясь поверху, ведьмак глубже в навь скользнул – так оно быстрее было.

Открыл ведьмачий глаз, сосредоточился, вслушиваясь в ощущения, замер, словно в нерешительности.

Навь она другая.

В нави все иначе чувствуется, да видится.

Через глубины нави ходить далеко можно. Шаг в ней – сто шагов сверху, а то и больше бывает.

Через навь смотреть можно на другой край империи, если только знаешь, как смотреть, и где искать. Нечисть в нави видно всю существующую, найти можно почти что угодно. И чем глубже в навь – тем шире границы возможного.

Только это лишь со стороны все так привлекательно кажется, потому что на деле опасностей там куда больше. Таких, о которых в яви и не подозреваешь. Таких, о которых и под палящим солнцем говорить страшно. И чем глубже в навь – тем опасностей больше.

А если слишком долго там пробыть, или сил слишком много потратить, то обратно в мир уже можно не выбраться – поглотят тебя мертвые земли, в себе растворят. Навь, она такая, до жизни жадная.

Умная нечисть лишний раз в навь старалась не ходить, чтоб туда не провалиться, хотя силами навьими пользовались весьма активно.

И ведьмаки так же. Спустятся, чтоб добычу себе почуять, а после уже в яви до нее добираются.

Однако Хан и так не делал, предпочитая даже в поисках нечисти на людскую молву полагаться. Не любил он навь, вот совсем не любил. Холодно ему там было и душно, и слишком блекло. Только уже когда прям необходимость имелась, тогда в навь спускался. И то неглубоко, да на чуть-чуть. А так, лучше поверху – рано, или поздно, но в навь каждый попасть успеет. Кроме высших, конечно.

Через какое-то время – а это понятие в нижнем мире тоже весьма относительным было – Хан нашел, что искал. Сделал шаг в ту сторону и вдруг понял, переоценил он свои силы.

Верлиок потрепал его куда больше, чем он ожидал, и Хан не успел еще толком восстановиться. Ребра-то зажили, а вот сила, которую нечисть с него вытянула, пока не вернулась. И в нави это стало особенно заметно.

Вот же ж шишига! Такими темпами на него сейчас мавки – маленькие духи нави, что чужой силой питаются – налетят. Или итого хуже, неупокоенные духи облепят.

Навь она такая, слабости не терпит. А в самую ее глубь даже нечисть не ходит, только проклятые, и то не все.

Хан сделал еще шаг, да повыше поднялся – в надежде, что так полегче будет. И действительно, сила вдруг откуда ни возьмись хлынула, да много так, словно кто специально в него потоком заливал. Странно это было, и сила была какая-то странная, будто непривычная, но разбираться Хан не стал. Быстрее курбанчика поймает – быстрее в явь вернется.

Поверху идти было дольше, но уходить глубже Хан пока не рисковал.

Сверху навь, что отражение яви – те же деревья, поля, леса и даже города, только серые, хмарью затянутые. Да двигаться в нави быстрее, чем в реальности можно, но в остальном два мира на своей границе, как родные сестры. Вроде и похожи друг на друга, но вот здесь деревце есть, а там нет, или тут одно большим кажется, а на другой стороне – размером с песчинку. Хотя с первого взгляда можно подумать, будто где был, там и остался, разве что туман налетел. Но чем глубже в навь, тем больше она от реальности отдаляется, сама собой становясь, и никто уже не возьмется там сходства искать.

Хан уж точно бы не взялся – он ведьмачьим глазом и без того слишком много видел. А потому скользил сквозь серый мир, стараясь незаметным казаться. Мимо мелькали монохромные силуэты деревьев, размытые бледные тени зверей.