Страница 7 из 53
Конечно, над смертью смеяться нельзя ни в коем случае, соглашаюсь с ней.
Звонит телефон и, подняв трубку, слышу, как оператор сообщает, что у ворот ждёт автомобиль.
Во всё той же рубашке и джинсах через несколько секунд умываюсь на кухне, прогоняю силой воли слёзы и на полусогнутых выкатываюсь во дворик.
Подхожу к машине, напоминающую продолговатую синюю мурену, выброшенную на асфальт рядом с домом, называю адрес, сажусь внутрь и погружаюсь в себя, падаю в колодец и мгновенно захлёбываюсь воспоминаниями. В голове роятся, кричат, толкаются и больно кусаются различные мысли. Только вчера, по сути же, если вспомнить - несколько часов назад мы вместе с ним строили вечером очередные планы. О, какие у нас были планы на жизнь, и сколько же их набралось для обсуждения, не пересчитать! Он в очередной раз описывал с жаром и энтузиазмом первооткрывателя Амазонки или Кордельеров те красивых места, что посетил за лето и в тысячный раз обещал:
- Я тебя, батянька, обязательно отвезу всюду, где побывал. Вот через пару дней права на машину получу, и в сентябре, через недельку вместе и поедем. А если не я, то кто?
У нас мечты не просто оставались мечтами. О, нет. Они исполнялись, повинуясь воле задумавших их создателей, открывая незнакомые двери, в которые мы торопились войти. Всего-то несколько недель назад остались за спиной ЕГЭ, потом поступление в институт. А через пару дней он должен был получить одновременно права на новый мотоцикл и на автомобиль.
Насколько помню, он всегда сам зарабатывал деньги. Класса с седьмого получал мелочовку из Китая и продавал её. И сколько бы мать не спрашивала его, что ему купить, неизменно получала ответ, что ничего ему не нужно, что всё у него есть. Наташа никогда не слушала возмущений и отговорок, брала сына за шиворот и тащила в магазины, откуда без покупок они назад не возвращались.
На машине собирался таксовать, в то же время без страха ожидая повестки из военкомата. Я в последнее время искал для будущей деятельности торговую точку и последние запросы, сделанные им в поисковиках интернета, касались условий открытия ИП.
А ещё мы с ним говорили. Как всегда обо всём на свете, ведь тем для разговоров, если задуматься вокруг нас многие миллионы. Смеялись над остроумными ответами и слушали музыку или смотрели фильм. У меня никогда не было проблем с сыном, ни на одном этапе взросления, ведь он был, прежде всего, самым главным другом.
Он хотел создать семью и обзавестись детьми, наверное, очень рано бы одарил нас внуками. Не раз в последние месяцы жизни говорил Наташе:
- Маманя, ну почему ты так поздно меня родила? Сейчас бы уже с внуками нянчилась.
И было ещё... Ещё много-много чего-то такого, что мы обсуждали, о чём мечтали...
Смотря на проносящийся за окном автомобиля знакомый пейзаж, тысячи раз исхоженный с ним на пару, не мог по прежнему поверить, что его больше нет. Я тяжело вздохнул, как выброшенная на берег рыба и вдруг осознал, что вместе с ним умерла большая часть меня.
Между тем шофёр повернул на знакомый переулок. Я попросил остановиться метров за двести до родительского дома - хотел пройти их пешком.
Каждая выбоина и кочка на дороге напоминала мне о недавнем таком обычном не ценимым мной и в то же время счастливым, но потерянным прошлым. По довольно безопасному частному сектору по вечно разбитой дороге он бегал совсем маленький, с трудом удерживая равновесие, потом с друзьями с радостным и восторженным выражением лица колесил по округе на велосипеде.
Во дворике отцовского дома каждый предмет сразу захватывал сознание в плен и уносил в прошлое, в которое я так хотел бы вернуться. Даже бетонированная площадка перед огородом дышала воспоминаниями. У самых ворот всегда стоял мотоцикл. А когда его не было на установленном месте, на каждый день рождения жарил Саше на мангале шашлыки. И последний раз всего-то три недели назад.
От внешнего мира меня отделял забор, собранный из листов коричневого профнастила. Помню как прошлой осенью под руководством деда, под дождём мы монтировали его. Сашка старался, как всегда, взвалить на себя побольше обязанностей, чтобы я работал поменьше. Дед заранее соорудил из старого металлического хлама длинные прожилины. Их мы прикрепили к ржавым старым столбикам болтами, а потом к получившемуся готовому скелету, ориентируясь на уровень и натянутый шнур, прикручивали лист за листом.
Собравшись духом, вошёл внутрь двухэтажного домика с утопленными в земле до середины окнами первого этажа. Постройка относилась ещё к началу пятидесятых годов, и поставили её, как говорили местные старожилы на высушенном болоте, где водились самые настоящие ядовитые змеи. Отец с моей помощью и вместе с внуком полностью изменил внешний вид строения. Штукатуреные стены, часто обсыпавшиеся прикрыл сайдинг, состоящий из трёх довольно светлых, приятных тонов. Прежнюю крашеную крышу из крупных листов железа с проступавшими пятнами ржавчины заменили весёлые зелёные пластины кровельной черепицы.
Попав внутрь дома, медленно, как приговорённый к казни, поднялся по крутой деревянной лестнице на второй этаж. И отец, и мать находились в зале.
- Юра, что это ты сегодня так рано? - первая заговорила мама.
Я ответил громко и отчётливо:
- Саша погиб.
- Что там опять Сашка? - не поняла или не расслышала она меня, продолжая улыбаться. Мать с отцом всегда искренне радовались, когда я или Сашка приезжали к ним в гости.
- Саша разбился, - на этот раз довольно сдавленно выдавил я из себя. Голос не подвёл, не дрогнул, но вот слёзы опять предательским образом покатились из глаз в невероятном количестве сами собой.
Я не успел их вытереть.
Мать закричала. Закричала громко, натужно, навзрыд.
- Что? Что случилось? - отец в один миг оказался рядом. В последнее время он довольно плохо слышал, да ещё и давление постоянно мучило по вечерам - всё время за двести.
- Сашка разбился на мотоцикле, - повторил я горестную весть отдельно для него.