Страница 3 из 7
Тогда Лавернь решил внедрить Носовича в создаваемый большевиками штаб Северо-Кавказского Военного округа на должность начальника штаба округа. Его задачей было оказание содействия французскому консулу в Царицыне Шарбо, а также саботаж и дезорганизация Красной Армии. По стечению обстоятельств французское консульство располагалось в том же здании, что и штаб округа, что должно было облегчить связь.
Носович потребовал также установить связь с генералом Алексеевым в Новочеркасске и согласовывать свои действия с ожидаемым наступлением на Царицын. Более того, так как у Добровольческой Армии не было тайного представительства в Царицыне, Носович должен был найти там подпольные антибольшевистские организации бывших офицеров царской армии и убедить их поднять мятеж по мере наступления на город казаков и белогвардейцев. Деникин оказался прав – риск был огромен!
Для установления канала связи для Носовича в Новочеркасск к генералу Алексееву был отправлен полковник Страдецкий, но, отбыв, он долго не давал о себе знать. Тогда организация наладила связь через вахмистра «Серёжу», не раскрывая о нём более никакой информации. Через «Серёжу» Носович также встретился с полковниками Бриедисом и Перхуровым – представителями антибольшевистского «Союза защиты Родины и свободы», основанного руководителем боевой организации партии социалистов-революционеров Борисом Савинковым. Но дальше первой встречи отношения не продвинулись.
4-го мая в Москве начальник административного управления Генерального Штаба большевиков и бывший царский генерал-майор Серебрянников оформил назначение Носовича на должность начальника штаба Северо-Кавказского Военного округа и тот занялся подбором кадров. Критерий был один – бывшие царские офицеры. Своего друга Чебышева Носович назначил начальником артиллерийского управления. Заместителем Чебышев выбрал конного артиллериста полковника Сухотина. Двоюродный племянник Чебышева поручик Тарасенков также попросился в штаб и порекомендовал подпоручика Льва Садковского и поручика Сергея Кремкова – сына генерала Кремкова. Все трое были назначены адъютантами Носовича.
На должность начальника хозяйственного управления штаба Чебышев предложил Старикову.
– Женщину?! – возмутился Носович.
– Вдова подполковника Старикова. Служил в штабе округа в Петрограде. Два месяца назад расстрелян большевиками за подготовку восстания.
Носович более не возражал.
Из Петрограда был вызван моряк капитан 2-го ранга Лохматов и также вошёл в состав штаба.
12-го мая начальником мобилизационного управления был назначен ещё один близкий друг Носовича полковник Ковалевский – бывший начальник отдела контрразведки штаба Минского Военного округа и помощник начальника оперативного управления отдела разведки Высшего Военного Совета Императорской Армии России. Носович решил пока не делиться с Ковалевским задачами, поставленными перед группой.
Связь с Москвой предполагалось поддерживать через французского консула Шарбо, курьеров Страдецкого и адъютантов Носовича и Чебышева. По сведениям Шарбо, гарнизон Царицына насчитывал всего лишь 3000 человек, из которых 800 были латышскими стрелками. Начальником охраны гарнизона был сербский офицер Вуясинович, связанный с подпольем.
27-го мая Носович со штабом прибыл в Царицын. В тот же день из Москвы Шарбо получил шифрованную депешу с приказом установить связь с Носовичем и подключить к работе представителя сербской военной миссии в Царицыне полковника Христича, также связанного с подпольем. В задачу Христича входило склонить к мятежу Первый Сербский Революционный полк, раскватированный в городе.
Чтобы отвести подозрения большевиков, Носович решил ехать в Царицын с женой. Ковалевский прибыл со всей семьёй – женой и четырьмя детьми.
Ещё 2-го мая приказом Троцкого военным руководителем Северо-Кавказского Военного округа был назначен лояльный большевикам генерал-лейтенант Андрей Евгеньевич Снесарев, хорошо знакомый с некоторыми новыми штабистами.
Все против нас
Москва. 22 мая 1918 г.
Паровоз стоял на путях, время от времени напрягаясь и попыхивая белым паром, готовый отъехать в любую минуту. Ночной перрон был безлюден, неприветлив и даже опасен из-за многочисленных банд, наводнивших революционную Москву.
Мой расстрельный комиссар сопровождал меня по приказу Троцкого. Остановившись перед дверью вагона, пропустил вперёд и молча ушёл в ночь.
Вагон оказался категории «люкс». В таком прежде ездили только царские чиновники самого высокого класса. В глубине вагона в конференц-зале за огромным столом сидел пожилой худощавый господин со слегка закрученными вверх усами. Просматривал бумаги, заглядывал в огромные справочники, аккуратно разложенные по периметру всего стола, и что-то записывал. Одет в форму генерал-лейтенанта, на груди ордена Святого Владимира 3-й степени с мечами и Святого Георгия 3-й и 4-й степени.
Услышав мои шаги, генерал поднял голову и посмотрел цепким, ненавязчивым, умным взглядом. Вот как неожиданность! Я не мог не узнать в представительном господине легендарного генерала Андрея Евгеньевича Снесарева, востоковеда, выпускника Академии Генштаба и моего бывшего преподавателя военной географии в кавалерийском училище. Никоим образом не мог я даже предположить, что коммунист Троцкий прикажет содействовать царскому генералу. Или это хитрая проверка? Не факт. Впрочем, в Москве ходили слухи, что «демон революции» не ладит со многими большевиками, выбившимися из социальных низов в гранд-начальники, которых возмущает его неограниченная власть и высокомерие.
В любом случае не буду предпринимать никаких действий и ждать, пока генерал не назовёт пароль.
Мне почему-то в тот момент не хотелось, чтобы Снесарев узнал меня. Впрочем, о моём послужном списке ему вряд ли что-либо известно, поскольку пересекались мы только в училище, после чего генерал служил в Туркестане, Сибири и Минске. Последние должности, если не изменяет память, были по части разведки и контрразведки. Ну как же всё нежданно осложнилось! Или нет?.. Ведь передо мной сидел один из лучших специалистов по стратегии, сбору и анализу стратегической информации, разведчик и контрразведчик самого высокого ранга, работавший, кроме всего прочего, в Индии, Афганистане, Тибете и Кашгарии, участник Брусиловского прорыва, этнограф и кандидат чистой математики!
– Ваше превосходительство, – вытягиваюсь по струнке перед генералом, – разрешите представиться. Бывший унтер-офицер кавалерии Истомин. Прибыл в Ваше распоряжение по приказу товарища Троцкого.
Снесарев явно удивился услышанному. Неужели помнит или знает про мою службу?
– Я, признаться, ожидал увидеть пролетария с царицынских заводов, – медленно произнес генерал, не сводя с меня глаз. – Мне нужен адъютант хорошо знакомый с Царицыным, а лучше, проживавший там. Я совершенно ясно изложил своё мнение господину… товарищу Троцкому и задержался здесь, ожидая Вас. Весь штаб отбыл ещё вчера. И вот вам! Мне присылают какого-то унтер-офицера кавалерии!
– Полагаю, товарищ Троцкий остановил выбор именно на мне по обеим причинам, указанным Вами. Я знаком с армейской службой. Родился и вырос в Царицыне. Если быть более точным, в хуторе Букатин на…
– Левом берегу Волги, – перебил Снесарев.
– Именно так, Ваше превосходительство, – отчеканил я, стараясь не выдать крайнее удивление. Похоже, генерал уже основательно изучил географию Царицынского уезда. – В Царицыне закончил гимназию.
– Недурно, – медленно произнёс генерал, все ещё, казалось, сомневаясь как со мной поступить. – Вероятно, также закончили кавалерийское училище и служили на германском фронте. Так?
– Именно.
Неужели вспомнил? Что далее?
– Вы-то мне и нужны! – неожиданно произнес Снесарев. – Присаживайтесь.
Он аккуратно переложил бумаги и справочники на край стола. Поезд тронулся.
– Могу предположить, Вы изрядно проголодались. Посему предлагаю отужинать, – на лице генерала появилась сдержанная улыбка.