Удары жизни

— Не хочешь, чтобы я знал о чём?

Ее губы затряслись, когда она вперила в меня умоляющий взгляд.

— Просто отпусти. Пожалуйста, Деклан, я тебя умоляю, просто забудь об этом.

— Ты пугаешь меня. — Я шагнул к ней, чтобы вытереть слезы. Она отвернулась, и я смотрел на ее профиль. Капля влаги дрожала на нижней губе, которую она покусывала. У меня у самого щипало глаза от разрывающегося сердца. — Позволь мне прикоснуться к тебе. — Я умолял, мой голос был напряженным. — Пожалуйста. Ты понятия не имеешь, как сильно ранит то, что ты мне этого не позволяешь. — Я чувствовал это на глубинном уровне, клянусь. Словно тупую боль, которая не утихнет.

Ее глаза зажмурились, и еще больше слез побежало по ее раскрасневшимся щекам.

Я больше не мог этого нахрен вынести. Я дернул ее к себе и обнял, благодарный за то, что на этот раз она не пыталась меня оттолкнуть. Рыдания сотрясали ее, когда я прижимал ее к себе настолько сильно, насколько это было возможно, чтобы не мешать дышать. Мои руки гладили по спине, по самой нежной коже, которую мне когда-либо доводилось трогать, пока я, закрыв глаза, зарылся лицом в ее шею. Я вдыхал аромат ее душистой земляничной кожи и волос с жадностью, как утопающий, оказавшийся на поверхности.

— Я люблю тебя. Ничего из того, что ты скажешь, не изменит этого, слышишь? Ничего.

Она покачала головой и отстранилась.

— Ты не знаешь этого. Ты не знаешь, что я сделала.

— Ты была с кем-то еще? — Она говорила, что нет, но даже если так, это не изменит моих чувств. Лишь разобьет мое чертово сердце.

Она нахмурилась, когда я вытер ее слезы.

— Нет, я говорила тебе.

— Хорошо, я тоже. — Обхватив руками ее лицо, я поцеловал ее в лоб. — Теперь расскажи мне, почему ты плачешь, потому что я никуда не уйду. Я вместе с тобой в этом, Саванна.

Она снова покачала головой.

— Я не могу. Я буду отвратительной в твоих глазах. И ты больше не будешь хотеть меня, я знаю.

— Этого никогда не произойдет. Теперь скажи мне, что не так. — Мой разум перебирает все возможные ужасные варианты, и чем сильнее она сопротивляется, тем хуже они становятся.

Судорожно вдохнув, она произнесла.

— Помнишь наше первое свидание? Ты подумал, что я рассказала тебе самое плохое о своей жизни, чтобы напугать, и я сказала...

— Ты сказала, что это не было самым ужасным, — продолжил я, цепенея, мои руки соскользнули с нее, когда я вспомнил наш разговор.

Пол, кажется, качнулся подо мной, когда я заметил ее мрачный взгляд. Она сказала все, что мне нужно знать, но какая-то мазохистская часть меня все еще нуждалась услышать это.

Легкие, казалось, не хотели работать, а ноги не могли двигаться. Ошеломленный, я медленно и почти незаметно моргнул, отмечая каждый тяжелый вдох, каждый толчок упрямого сердца, потому что знал, они будут моими последними. То, что расскажет Саванна, убьет меня, я в этом уверен.

— Это был последний приемный дом, в котором я жила. Те, кто вышвырнули меня на улицу, как только мне исполнилось восемнадцать.

Я не хотел больше слышать. Я не мог. Не думаю, что моя психика с этим справится.

Сжав челюсти, я попытался собраться. Бесполезно, знаю. К такому, как это, невозможно подготовиться.

— Муж, он... он пообещал, что я смогу остаться и закончить выпускной год, если я… Сделаю для него кое-какие вещи.

Мои глаза закрылись в борьбе со всепоглощающей яростью, которая просачивалась в каждую клеточку моего тела.

— Какого рода вещи? — спросил я очень медленно и намеренно.

Она снова покачала головой, кусая губу так сильно, что оставляла следы зубов.

— Деклан, пожалуйста.

Я сглотнул, сжимая и разжимая кулаки.

— Скажи. Мне нужно это услышать.

Облизнув губы, она сжала руки на груди.

— Все началось с фотографий. Он отвел меня в подвал, где я разделась, и он... Говорил мне, как позировать. Но со временем этого стало недостаточно. Он должен был еще и прикасаться ко мне.

Ее слова пробили дыру в моей груди и оставили меня истекать кровью, пока я боролся за дыхание.

— Он насиловал тебя?

Слезинка пробежала по щеке, когда она отвернулась.

— Это не насилие, если я согласилась на это.

Моя грудь вздымалась, когда я смотрел на нее, но не думаю, что действительно дышал. Такое ощущение, что я задыхался.

— Блядь, нет! Он шантажировал тебя, Саванна. Иисусе, тебе было семнадцать! Одно это по закону является изнасилованием.

Раскаленная до бела ярость загорелась во мне, сметая все на своем пути, оставляя после себя мучительную скорбь. Что-то жизненно необходимое просто умерло во мне. Думаю, это были остатки невинности.

Я собирался убить его. Бог свидетель, я найду и уничтожу его.

Саванна решительно помотала головой.

— Это не было изнасилование. Не могло им быть. Я...

Она резко осеклась и уставилась в пол.

— Ты что? — спросил я, боясь услышать больше.

Ее голос был еле живым, когда она произнесла.

— Я не сказала "нет". Я была юной и глупой и честно думала, что он выполнит свою часть сделки. Поэтому каждый раз, когда он наклонял меня и удерживал на кушетке, я позволяла ему.

Желчь подобралась к горлу, когда я представил картину, которую она только что описала. А потом осознал, насколько это устрашающе похоже на то, как я только что брал ее, и пытался дышать, подавляя почти непреодолимое стремление опустошить содержимое желудка прямо на пол.

Вот, что выбило ее из колеи. Я, блядь, нагнул ее и взял сзади точно так же, как то чудовище.

Мои пальцы пробежались по волосам, сжимая их, а слезы мешали видеть. Почему она не остановила меня? Почему она позволила мне сделать это? Мне нужно было знать, но боль, сжимающая горло, не давала говорить.

Единственная вещь, мелькавшая в голове, когда я входил в Саванну, это то, каким правильным все ощущалось. Я не волновался обо всем ужасном дерьме, которое может произойти, если не использовать защиту. И я мог быть грубым, но я никогда бы не унизил ее. Каждый удар или касание были сделаны с любовью и хорошими намерениями, но этот больной сукин сын все разрушил, потому что теперь я не могу думать об этом, не погружаясь мысленно во тьму.

Все, что мы только что разделили, испорчено.

Саванна всхлипнула и вытерла нос, смотря куда угодно, кроме меня.

— Это случилось только несколько раз. Он заставлял смотреть порно, пока сам… трогал меня. — Она заикнулась от дрожащего дыхания. — Сначала это было нежно. Он не собирался быть грубым до самого секса. Он хотел, ч-чтобы я ответила. Я пыталась этого не делать, но сделала. Было унизительно наблюдать за этим, пока он… — Она затрясла головой, сжимая губы. — Я ненавидела то, что он со мной делал. Я все ждала, что мое тело закроется, ну, знаешь, как в кино делают? Но этого не произошло. Это было похоже на обратный эффект. Все мои чувства обострились, а тело… Мне не приходило в голову, что он может меня травмировать, потому что я была… — Она затряслась в новом приступе рыданий, и ужасное осознание нахлынуло на меня до того, как она это произнесла. — Я была мокрой. — Ее глаза зажмурились. — Один раз я даже кончила.

О, Господи. Мое сердце разлетелось на миллионы крошечных осколков. Она настолько презирала себя, что мое сердце должно разбиться вновь, если еще что-то осталось от него.

— Так что это не было изнасилование. Не могло им быть. — Она пыталась доказать это самой себе, но я не куплюсь на это, ни на секунду.

Приподняв подбородок, я поймал ее взгляд. Мне нужно было, чтобы она поверила каждому пропитанному искренностью и убежденностью слову, которое я собирался сказать.

— Ты не можешь контролировать реакцию тела на происходящее. Не можешь выключить свои нервные окончания. Если какой-нибудь парень придет, свяжет меня и начнет играть с моими причиндалами, у меня наверняка встанет. Я уверен, что не буду, черт побери, хотеть этого, но стимуляция — это стимуляция, независимо от обстоятельств. Ты не можешь приказать своему телу не чувствовать того, что с ним делают, поэтому ни на секунду не думай, что ты действительно хотела реагировать на то, что этот больной мудак делал с тобой. Это не так. Твое возбуждение не оправдывает это дерьмо. Этот ублюдок пользовался тобой. — Мышцы на моей челюсти напряглись, когда я откинул ее волосы назад. — Пожалуйста, скажи мне, что ты посадила его задницу за решетку за то, что он сделал.