Грезы андроида (ЛП)

– Нет, – сказал Фиппс. – Он сказал, что устроил этого парня на работу, но таких там примерно полминистерства.

– Нужно постоянно за ним следить. Тайно, – сказал Шредер. – А еще тебе следует начать собственные розыски овец с похожей ДНК. Просто на всякий случай. Я раздобуду тебе образец.

– Даже удивительно, как мало, по-твоему, я знаю свое дело, – сказал Фиппс.

– Просто советую, – сказал Шредер.

– Как ты уже насоветовал Мёллеру убить нидского дипломата, – сказал Фиппс.

– Он не должен был его убивать, – сказал Шредер. – Ему нужно было взбесить его, чтобы он сорвал переговоры.

– Что ж, переговорам конец, – сказал Фиппс. – А заодно и ему самому.

– И очень жаль, – сказал Шредер. – У меня были на него другие планы.

– Я гляжу, ты прямо убиваешься по Мёллеру.

Шредер пожал плечами.

– Он был проектом отца, а не моим, – сказал он. – Я благоволил ему, поскольку он был полезен. А еще готовил хорошее барбекю. Поуп по-прежнему не знает о моих отношениях с Мёллером и моем участии в этом деле, полагаю.

Фиппс указал на транскрипт.

– Нетрудно понять, что это не несчастный случай. Он знает историю Мёллера и его работе на твоего отца. Но пока что считает, что Мёллер действовал по своей инициативе и по своим причинам.

– Так и было, – сказал Шредер. – Я всего лишь помог со средствами.

– Неважно, – сказал Фиппс. – Коротко говоря, ты вне подозрений. Так же, как и я. В сущности, Поуп предложил связаться с тобой, поскольку ты уже помогал с неофициальными расследованиями. Я здесь совершенно легально. Нам может понадобиться твоя помощь.

– Как мне нравится, когда все идет по плану, – сказал Шредер.

– Можно подумать, ты и это спланировал, – сказал Фиппс.

– О, нет, – согласился Шредер. – Мы совершенно не там, где должны были оказаться. Но, может быть, так даже лучше. Мы всего-то надеялись сорвать переговоры и коронацию. Теперь же запахло настоящей революцией.

– Если только они не найдут овцу, – сказал Фиппс.

– Они не найдут овцу, – сказал Шредер. – Им предстоит перебрать миллиард овец за неделю. И найти нужную овцу они должны раньше нас. Оба препятствия им не преодолеть. Неважно, насколько хорош приятель Джавны – никто не может быть настолько хорош.

Глава 3

Харрис Крик сидел перед Линго Туденой, культурным атташе Катунги, и выполнял свои должностные обязанности: сообщал дурные вести.

– Мне очень жаль, мистер Тудена, – говорил Крик. – Но боюсь, мы не может допустить вашу супругу на планету.

Рудиментарные плечевые крылья Тудены, секунду назад дрожащие в восторженном предвкушении встречи с женой, мгновенно замерли.

– Прошу прощения? – произнес он через вокодер.

– Ваша жена, мистер Тудена, – сказал Крик. – В предоставлении ей визы отказано.

– Но почему? – спросил Тудена. – Министерство культуры заверило меня, что никаких проблем с визой ждать не следует. Всего лишь рутинная проверка. Никаких проблем.

– В обычных обстоятельствах это действительно так, – сказал Крик. – Но в данном случае обстоятельства не вполне обычны.

– Что такое?

Крик на мгновение замешкался, но тут же понял, что ни для него, ни для Тудены, не существует деликатного выходы из ситуации.

– Ваша жена, мистер Тудена, – сказал Крик. – вошла в период фертильности.

Тудена дернул головой, изобразив катунгианский физиологический эквивалент изумленного моргания.

– Это невозможно. Меня не было рядом, чтобы инициировать ее. Здесь какая-то ошибка.

Крик достал из портфеля медицинский отчет и положил его перед Туденой. Тудена ухватил его одной из своих рук и поднес к одному из простых глаз, которыми катунги рассматривают близко расположенные объекты. Через несколько секунд его рудиментарные крылья судорожно задергались. Физиологически катунги не нуждались в слезах, но по любому эмоциональному стандарту было ясно, что он плачет.

Народ катунги отличался прекрасной, утонченной культурой и процессом размножения, вызывавшем отвращение у всех без исключения разумных рас, с которыми сталкивался. Вслед за длящимся примерно месяц периодом фертильности женской особи, инициированной партнером, начиналась «рвотная» фаза: неконтролируемые сокращения яичной сумки вызывали у самки неконтролируемую же рвоту и она заблевывала все вокруг мутной, отвратительно пахнущей жидкостью, насыщенной сотнями тысяч яиц.

Вид и запах этих выделений вызывал у самцов катунги схожую реакцию, с той лишь разницей, что извергаемая ими субстанция была зеленоватой и воняла еще хуже. Жидкости смешивались и образовывали желеобразную массу, которая защищала и питала оплодотворенные яйца до момента вылупления. К тому времени родители-катунги удалялись – в отличие от большинства разумных видов, они не воспитывали потомство. Из яиц вылуплялись прожорливые, похожие на сверчков личинки, поедавшие все на своем пути (в том числе и других личинок); проходило довольно много времени, прежде чем немногие выжившие окукливались – в этой фазе развития у них и формировался мозг.

С особенностями репродуктивного цикла катунги Земля познакомилась вскоре после того, как ОНЗ разрешили посещение планеты представителям этой расы, не входящим в дипломатический корпус, по туристическим визам. Одна молодая пара решила пересечь Соединенные Штаты и успела добраться до Огаллалы, Небраска, прежде чем началась рвотная фаза. Пара сняла комнату в мотеле «Сав-Ю-Лот» у шоссе-80 и провела следующие полтора дня под защитой таблички «Не беспокоить», покрыв стены номера слоем слизи, достигавшим местами дюйма в толщину. Уборщики отказались убирать номер, кончилось тем, что управляющий лично отскоблил гель совком, свалил в ванну и включил душ, чтобы растворить его и смыть в трубу.

Неделей позже гости «Сав-Ю-Лот» с криками побежали из своих номеров – миллионы личинок катунги, сожравших содержимое объемного септического бака мотеля, двинулись в поисках пищи вверх по трубам. Управляющий ворвался в один из номеров, вооруженный мухобойкой и баллончиком дихлофоса. Личинки катунги съели его целиком, не тронув только пластиковую молнию ширинки и металлические люверсы в ботинках; от семерых гостей не осталось ничего вообще. Поглотив всю доступную в мотеле органику, личинки, ближайшие естественные враги которых находились на родной планете катунги, набросились на Огаллалу, как библейская саранча.

Губернатор Небраски ввел военное положение и спустил на них Национальную Гвардию. После того, как выяснилось, что гибельные насекомые были на самом деле личинками разумных существ, губернатор предстал перед судом Конфедеративного Сообщества по обвинению к ксеноциде и убийствах (обвинения по этой статье исчислялись сотнями тысяч). Смущенный губернатор дослуживал остаток срока из федеральной тюрьмы, располагавшейся, к вящему раздражению жителей Небраски, в Ливенворте, Канзас. Вскоре после этого ОНЗ изменили правила выдачи виз, и теперь посещающие Землю самки катунги проходили контроль рождаемости; ни при каких условиях самка, вошедшая в период фертильности, не могла ступить на поверхность планеты.

Тот факт, что у жены культурного атташе этот период начался, лишал ее шансов на получение визы. Тот факт, что период фертильности у жены культурного атташе начался в отсутствие мужа, обрекал их брак. Период фертильности не мог просто взять и начаться. Он совершенно точно не мог начаться без участия партнера.

Крик осторожно изъял медицинский отчет у атташе, крылья которого по-прежнему судорожно дергались.

– Прошу прощения, – сказал он.

– Она так хотела посетить Землю, – сказал Тудена. Вокодер, чувствительный к эмоциям пользователя, перемежал его речь печальными влажными звуками.

– Она не знала, что вы пытаетесь получить для нее визу? – спросил Крик.

Тудена покачал головой.

– Она должно было стать сюрпризом, – сказал он. – Я собирался отвезти ее в Диснейленд. Мне говорили, что это счастливейшее место на Земле.