Чернолесье

– Ох, Ромка, натворил же ты дел, – тихо проговорила Лана.

– Да я понимаю, – ответил я, пытаясь устроиться поудобнее на холодной сырой бочке.

– Мне кажется, не совсем понимаешь, – в голосе Ланы звучало сочувствие. – На Ульмере очень многое держалось, а наследника он не оставил. Сейчас в маркграфстве все посыплется. Бароны перегрызутся между собой, иеремиты вылезут из-под коряги и перейдут в наступление, герцог Каруинский тоже своего не упустит. А тут еще этот Ник и его ребята в черных плащах. Что бы они ни замышляли, им наверняка такой хаос на руку.

– Ну, давай казним меня теперь! – невольно огрызнулся я.

Лана вздохнула.

– Да я не к тому, – ответила она.

Лана лежала на жесткой лавке, мы с Максом устроились прямо на полу, на принесенных старостой соломенных тюфяках. Он заботливо предлагал нам разместиться в его избе, но мы решили, что в уединенной хижине мы будем привлекать меньше внимания.

После нашего бегства из Брукмера я не придумал ничего лучше, чем отправиться в ту самую деревню, где почти год назад началась моя карьера егеря. Двигаться по большим дорогам и заезжать в города было смертельно опасно, так что мы кружили по проселкам, шли шагом через дебри, прятались днем по лесам и заброшенным домам, и потратили на дорогу раза в три больше времени, чем когда мы с Винсом ехали отсюда в Брукмер. Добрались, однако, без приключений.

Вести о гибели его сиятельства в эту глухомань еще не добрались, однако наше появление, конечно, местных удивило и даже испугало немного. На нас посматривали из-за приоткрытых дверей, а матери отчего-то загоняли детей домой при нашем приближении. С особенным недоверием все посматривали на Киру. Оттого ли, что она была рыжая, или оттого, что явилась в мужском платье, а может быть, и чувствовали в ней что-то.

Староста, однако, увидев меня и Винса, обрадовался, к сыну бросился с объятиями, мне почтительно пожал руку, а на предложение сдать нам его гостевую хижину на пару-тройку дней согласился, и даже пообещал не брать денег. И вот мы набились в пропахшую капустой и луком темную избу в ожидании, когда Кира определит, наконец, точное место, куда нам следует отправиться.

Одетая в купленное у старостиной дочери простое серое платье из грубой ткани с незатейливой вышивкой, она сидела за импровизированным столом из двух бочек и, морщась время от времени от усталости и плохого освещения, что-то сверяла в своих записях. Единственным источником света ей служило мое синее лезвие.

Время тянуло невыносимо долго и нервно. Мы не знали, сколько его осталось у нас в запасе: в любой момент в деревню могли явиться по нашу душу маркграфские гвардейцы или королевские приставы. И хотя оснований искать нас именно здесь у них не было, но, прочесывая все причернолесские земли, они вполне могли завернуть и сюда.

Все были на взводе и время принимались ссориться из-за какой-нибудь ерунды: особенно Лана с Кирой. Мне приходилось вертеться ужом, чтобы все не разругались вдрызг. Порой казалось, я один понимаю, насколько это сейчас опасно. Даже Максу его вечный позитивный настрой сейчас изменил: пристроившись в углу возле двери, он большую часть времени сосредоточенно молчал, тихонько наигрывая что-то на грамме.

– Ты просто пойми, – продолжила Лана. – Сергей очень переживает, чтобы нас, егерей, не начали здесь считать какой-то опасной нелюдью. Он сам очень много усилий для этого прилагал. А теперь…

– А теперь у нас есть шанс выбраться отсюда, – отрезал я. – Или ты хочешь торчать тут вечно? Какое значение будет иметь вся эта местная политика, если мы вернемся домой? И Сергей, кстати, тоже.

– Если вернемся, то никакого, – кивнула Лана.

– Вот видишь, – продолжил я. – Ты же сама мне всегда говорила, как любишь реальный мир, и как тебе надоело жить тут. Тогда не все ли равно?

– Если бы только была хоть какая-то уверенность, – начала она, вздохнув, но ее реплика была прервана тихим голосом Киры.

– Ребята, кажется, я нашла, – неуверенно проговорила она с заметной усталостью в голосе. Макс и Лана тут же вскочили со своих мест и нависли над столом.

– Это далеко не центр Чернолесья, как я думала, – продолжила Кира, потерев переносицу. – Во времена Луциана это вообще была окраина. Максим, у тебя же есть карта?

Макс тут же метнулся к своей сумке и достал оттуда аккуратно свернутую карту причернолесских земель, изготовленную им еще в Кернадале, когда он только собирался в странствия.

– Вот здесь, – Кира ткнула тонким пальцем с пятнышком чернил в россыпь холмов южнее Кернадала. Макс в ответ покачал головой.

– Нет там никакой башни, – ответил он. – Я там был, мы эти холмы в свое время изъездили с ребятами. Если бы там была какая-то таинственная башня, я был бы в курсе.

– Серьезно? – спросила Кира испуганно. – Но погоди…

Она взяла листок пергамента и стала что-то набрасывать на нем.

– Вот ориентиры, – сосредоточенно бормотала она. – Вот долина, вот тракт, между ними две цепи холмов. На вот этом холме должна быть башня…

– Но ее там точно нет, поверь мне, – уверенно отрезал Макс. – Я даже знаю, кажется, про какой холм ты говоришь. Через него остатки старой дороги идут, еще имперских времен.