Чернолесье

– Ты здесь такое раньше видела? – спросил я.

Лана помотала головой.

– Нет, ни здесь, ни где-то еще, – ответила она. – И мне это совсем не нравится.

Трудно было с ней не согласиться. Странное сооружение выглядело так, словно вело прямиком в ад.

Мы с Ланой осторожно сделали несколько шагов ко входу в нору. Снег вокруг нее лежал нетронутым, и это тоже было странно: кто же тогда ее вырыл, если пару недель назад ее еще не было?

– Надо сказать Сергею, – прошептала Лана. Вблизи от входа в этот тоннель мне тоже невольно хотелось понизить голос и даже дышать как-нибудь не особенно громко.

И тут в глубине черной дыры отчетливо послышались шаги – негромкие, глухие, медленные. Тот, кто шел оттуда, никуда не спешил и не был насторожен.

Я поднял руку и показал Лане, что нужно уходить. Она кивнула и двинулась назад: медленно, стараясь не шуметь, но в то же время – успеть покинуть сцену до того, как на ней появится новое действующее лицо.

Хрустя слипшимся снегом, мы отошли к краю поляны и притаились за двумя соседними деревьями. Стоило нам спрятаться, затаив дыхание, как из дыры появилась черная человеческая фигура.

Он точно был мертв – эти отвратительные рваные движения марионетки, управляемой неумелым кукловодом, ни с чем нельзя было спутать. Но в то же время, что-то неуловимо отличало его от тех мертвецов, которых я видел до сих пор. Вскоре до меня дошло: взгляд! Он осматривался как-то уж слишком осмысленно. Как будто был способен видеть.

Я взглянул на Лану и увидел, что она, смертельно побледнев, указывает мне на что-то едва заметным кивком головы. Я проследил за ее движением, и похолодел.

Действительно: дорожка наших следов была хорошо заметна на рыхлом грязном снегу, мы ничего не предприняли, чтобы ее скрыть, да и не успели бы. Обычного мертвеца она едва ли навела бы на нас – они не обладали зрением, скорее чутьем. Но этот…

Секунду спустя, он повернулся и посмотрел в нашу сторону. А потом двинулся вперед, стремительно набирая скорость и оскалив кривой рот с чуть отвисшей нижней челюстью. Лана вскрикнула. Мертвец, явно услышав ее, ускорился и зашипел. Я выхватил крикет, прицелившись в туловище твари.

Грянул выстрел, и на мгновение облако дыма скрыло от меня противника.

– Черт, мимо! – крикнула Лана, когда дым ее не успел рассеяться. Секунду спустя я уже и сам видел: тварь все еще бежала в нашу сторону.

Перезаряжать было некогда. Я отстранил Лану, принявшуюся шептать какое-то заклинание, и схватил крикет за гладкое цевье. Несколько шагов, и лезвие топора с треском врубилось в грудь монстра. Удар вышел что надо – я ожидал, что проломлю гнилые кости и разрублю человеческий остов пополам. Но не тут-то было: преодолев пару сантиметров, топор застрял в груди мертвеца, и он рванулся назад. От неожиданности я выпустил рукоять из рук и оказался безоружным.

Стоящая человеческая фигура с торчащим в груди топором представляла собой фантастическое зрелище. Полусгнившее лицо ухмыльнулось безгубым ртом, и мертвец двинулся на меня, вытянув вперед костлявые пальцы.

– И-е-эх! – выкрикнула Лана, ударив посохом по дереву. Навершие посоха от удара разлетелось, превратившись в бесформенную россыпь ленточек и щепок.

 – Пригнись! – раздался ее отчаянный крик, и я едва успел упасть на землю.

Из навершия ударил яркий фиолетовый луч. То, что осталось от посоха, дрожало и дергалось в руках Ланы, словно пожарный шланг, из которого бьет струя воды. Лицо ее было перекошено так, словно в руках она сжимала раскаленный прут или провод под током.

Не без труда Лане удалось направить своевольный луч в сторону мертвеца, и тот рассек его голову, словно кочан капусты – только брызнули костяные осколки. Тело тут же обмякло и повалилось к моим ногам бесформенной грудой костей. Секунду спустя упала на землю и сама Лана.

До этого мне не доводилось видеть в действии настоящую боевую магию: кроме Ланы и Степы такими мощными заклятьями никто в Кернадале не владел, но и они не применяли их без нужды. И случившееся сегодня хорошо показывало, почему именно: никому не хочется лишний раз ломать любимый посох и отправляться в отключку. Цена у здешней магии была серьезная.

Дыхание Ланы было спокойным и размеренным, словно она просто решила вздремнуть на холодной земле посреди кишащего нежитью леса. Я не слишком беспокоился за нее: то, как магия пьет силы и погружает волшебника в сон, я уже видел. И в ее исполнении, и в Степином. Минут через десять Лана должна была очнуться, так что я просто прислонил ее к дереву, подложив плащ, чтобы она не замерзла, и убедившись, что вокруг больше нет врагов.

Голова твари была разворочена. Я наклонился, чтобы достать из ее тела крикет, и, невольно поморщившись, уперся рукой ей в грудь. Я думал, что моя ладонь ляжет на подгнившие ребра с остатками мертвой плоти, но вместо этого пальцы ощутили что-то ровное, твердое и холодное,  словно мертвец был одет в стальную кирасу. Я ощупал грудь монстра, стараясь, чтобы меня не вырвало.

Кирасы, конечно, не было. Но и ребер не было тоже. Вместо них грудь мертвеца защищала толстая ровная костяная пластина. Вскоре пальцы наткнулись на круглую выемку с треснувшими краями, и я вздрогнул, когда осознал, что это такое. Я не промахнулся, когда стрелял. Попал этой твари в грудь, но вместо того, чтобы разворотить мертвецу все ребра и лишить его возможности ходить, тяжелая свинцовая пуля ударилась о костяной нарост и отскочила.