Блондинки не сдаются

— Маша, — потряс мне плечо отец. — Подымайся, я раз пять заходил. Опоздаешь.

— Сейчас, — прохрипела я сонным голосом. — Не спалось.

— Устаешь на работе? — он присел рядом с кроватью и нервно потер руки.

Отец был чем-то встревожен и обеспокоен. Я открыла в конце-концов глаза и уставилась на него.

— Что-то случилось? — заныло у меня под ложечкой от нехороших предчувствий.

— Банк на меня в суд хочет подать, — жалобно заныл он. — Серьезно они взялись за нас. Сегодня ходил разговаривать, часть долга погасил, но мы пару-тройку месяцев пропустили. Не хотят ничего слышать, ждать тоже. Тебе вроде за картину деньги какие-то дали, — он виновато отвел глаза. — Не потратила?

— Я принесу сегодня зарплату, — выпалила я, вскочив с кровати. — Забыла сказать, что устроилась в вечернюю смену в кафе, и сегодня обещали аванс. Отличное место, там хорошо платят! — с жаром добавила я, забыв про свои клятвы и намерения.

В дверях моей комнаты показалась мама, она выглядела потерянной и уставшей.

— Как же учиться будешь, доча? — она потерла повлажневшие глаза и с тоской посмотрела на меня.

— Работа через сутки, в кафе есть, где переночевать, поработаю месяц, отдадим долги, уволюсь. Это ненадолго.

Родители чувствовали себя виноватыми и потащили меня кормить на кухню, словно я отправлялась на войну грудью защищать родину-мать. Мне было неловко, их повышенная заботливость угнетала. Поэтому я бросилась собирать вещи, покидав их как попало в чемодан, а свой этюдник я решила прихватить из студии к вечеру… Я набрала номер Андрея, но линия была занята. Пару раз между лекциями пыталась до него дозвониться, безрезультатно. подумала скинуть смс, но махнула рукой. Возьму такси и сама доберусь.

Я долго стояла перед его дверью, собираясь духом и в конце-концов нажала на кнопку звонка.

Он открыл дверь и улыбнулся. Я не узнала его, глаза скрывали большие черные очки. Рубашка была расстегнута, открывая широкую мужскую грудь. Я судорожно вздохнула и крепко сжала ручку чемодана.

— Привет, — он шагнул ко мне навстречу и быстро перехватил поклажу. — Чего не предупредила?

— Не дозвонилась, — с трудом ворочая губами, я переступила порог квартиры. Авчера клялась не возвращаться сюда больше.

В холле стояла женщина неописуемой красоты. Высокая, с идеальными формами, бронзовой кожей и ухоженным лицом. Изысканное и дорогое платье облегало ее фигуру. Запах светской жизни кружил вокруг нее приятным ароматом тонких духов. Я замерла и растерянно взглянула на Андрея.

— Знакомься, это Татьяна Викторовна, — бросил он, застегивая на ходу рубашку. — Мы как раз обсуждали твою работу. Картина ей очень понравилась. А это художница, о которой я рассказывал.

— Ты не сообщил, что мы будем не одни, — обиженно надула губы женщина и снисходительно посмотрела на меня. — Андрей подарил мне вашу картину. Занимательная работа, у вас есть способности, — она взглянула на этюдник. — Вы в квартире планировали рисовать?

— Да, — перехватил он вопрос, адресованный мне. — Я заказал свой портрет, и Маша любезно согласилась работать здесь. Сама знаешь, я занят целый день, бегать в студию времени нет.

— Какой порыв, — протянула Таня насмешливо, потом подошла и фамильярно что-то прошептала Андрею на ухо. Возможно мне показалось, но она запихивала ему в карман рубашки какую-то записку.

Я с трудом сдерживалась, чтобы не взвыть от отчаяния. Как же, влюбился он в меня! Но потом вспомнила разговор с отцом и сцепила зубы. Это просто работа.

— Картину сама не донесу, — обратилась к нему Таня. — Завтра я одна, приезжай в гости, — она многозначительно посмотрела на него.

— Обещать не буду, картину обязательно доставят, не переживай. — Андрей открыл дверь и проводил свою гостью, бережно придерживая ее за руку.

— Сукин сын! Бабник! — я накинулась на него с кулаками, позабыв об осторожности и сдержанности. — Зачем ты позвал меня сюда! У тебя красивых кухарок, видимо, немало. Как ты посмел без разрешения подарить этой кукле мою картину! К тому же я ее тебе не продавала!

Андрей перехватил мои руки и прижал к стене, заглядывая в глаза и усмехаясь.

— Это ревности или мне показалось? — прошептал он, обнимая меня. — Продолжай, ты мне нравишься, когда сердишься.

— Не лапай меня! — воскликнула я, отталкивая его. — Обещал же! — я хлестнула его по лицу, черные очки слетели на пол.

Синяк под глазом расплылся в фиолетовое пятно. Так вот что он под ними прятал. Я виновато отступила и случайно раздавила их ногой.

Он потер щеку и молча уставился на меня: глаза метали молнии, а кулаки сжимал так сильно, что пальцы захрустели. Я зажмурилась, опасаясь ответной реакции и вжалась в стенку.

— Ни одна женщина меня так не мутузила. Бьешь каждый день, скоро мазохистом стану, — вздохнул он и поплелся на кухню.

— Ужинать будешь? — крикнул Андрей оттуда, пока я озиралась, не понимая, что делать и как успокоиться.

На кухне присела за стол и угрюмо произнесла:

— Китайскую лапшу с сосисками не смогу одолеть.

— Держи, — он сунул мне в руке деньги. — Тетя эта крутится в среде людей, которым мы попробуем продать твою мазню. И да, она пришла сюда не просто так, ты вовремя предотвратила мое моральное и нравственное разложение. Татьяна Викторовна к тому же замужем, — он отвесил мне театральный поклон.

— Меня не волнуют твои любовницы, — вспыхнула я. — И проблемы чистоты твоих поступков и намерений.

— Как же не волнуют, если ты расписку попросила? — удивился он, подойдя ко мне поближе и касаясь плеча рукой. — Чего расселась, я заплатил, чтобы ты готовила. Продукты в холодильнике.

— Расписка нужна, — я убрала его руку и отошла в сторону холодильника.

— Я бы написал, но ты отбила желание быть примерным мальчиком, — насмешливо заметил Андрей. — Оплеуха обещание свела на нет. Буду приставать к тебе, обнимать и соблазнять изо всех сил.

— Не получится, — я открыла холодильник, пытаясь занять чем-то трясущиеся от волнения руки, и облизнула пересохшие губы.

— Это мы еще посмотрим.

Я смотрел, как она вытаскивает мясо, повернувшись ко мне спиной, и думал о том, что совпадений с этим ребенком слишком много. Потрогал глаз, он совсем заплыл. Кажется, не сильно ударила, но площадь фингала увеличивалась.

Маша поставила кастрюлю с водой на плиту и засыпала туда рис, шустро нарезала пару луковиц, а потом полезла искать на полках приправу.

— Хватит сверлить меня взглядом, — попросила она. — Помоги, я не успела поужинать.

Я лениво подошел к ней и взял в руки нож.

— Могу сделать салат, — предложил я. — Нарезать хлеб, колбасу, сыр и вообще я готов резать все, что можно съесть немедленно.

Она не выдержала и стала смеяться.

— Ты иногда такой милый, — заметила Маша, поджаривая кусочки мяса с луком.

— Какой прогресс, — я ожесточенно кромсал батон. — Иногда я нравлюсь тебе. пожалуй, такие признания надо фиксировать документально.

— Их слишком мало: пара минут за все время нашего знакомства, — она не скрывала иронии. — Это же надо — позвать сюда меня и эту тетю. Какая гадость!

— Не ждал тебя сегодня, — буркнул я, раскладывая кружочки из огурцов по тарелке. — Сама попросила подумать и без предупреждения свалилась как снег на голову.

— Погоди, я наведу порядок в твоей аморальной жизни, — она потянулась за солонкой, встав на цыпочки.

Я отложил нож и, подойдя к ней, подхватил на руки.

— Мамочки! — вскрикнула художница. — Поставь меня на пол немедленно!

— Соль не достать иначе, — уточнил я терпеливо.

— Ах вот зачем это, — растерялась Маша. — Взяла.

Я мягко опустил ее на пол и и провел пальцем по губам.

— Чего ты такая пугливая, всего боишься.

— Не люблю, когда без разрешения нарушают мое личное пространство, — ее голос задрожал. — А вот сейчас что ты делаешь? Мясо сгорит.

— Мне нравятся твои губы, — тихо сказал я, отходя от нее. — Отлучусь в магазин Скоро буду.

— Что ты хочешь купить? — она отодвинулась от меня, схватив тарелку с нарезанным салатом и хлебом, и торопливо отошла к столу.