Вспомнить всё

–Да–да, я уже ухожу.

Девица что–то хотела сказать мне, но ее позвали из приемной; и она скрылась за дверью. Но одновременно со звуком закрываемой двери я услышал тихий щелчок. Меня словно током ударило. Всего в трех–четырех метрах, в конце коридора, возле выхода, за углом, меня ждал враг. Я не видел его, но уже чувствовал запах только что погашенной сигареты. Замешкайся я хоть на мгновение, наверняка схлопотал бы пулю.

Метнувшись к стене, я бросился вперед как раз в тот момент, когда из–за угла появился ствол пистолета, а потом и его владелец – коренастый малый, неприятный тип с широкими скулами и квадратным подбородком. Он держал пистолет двумя руками, собираясь принять стойку ковбоя. Но не тут–то было. Я воспользовался тем, что его правая нога зависла в воздухе, отыскивая опору. Нырнув под пистолет, я нанес сильнейший удар каблуком по коленной чашечке и одновременно дернул его за запястье. Потеряв равновесие, парень кувыркнулся в воздухе, все еще не выпуская пистолета из рук, и рухнул на пол. Болевой шок на мгновение парализовал его, он потешно скривил лицо в дурацкой гримасе, но этой секунды мне было достаточно, чтобы вонзить иглу в горло неудачливого охотника. Нелепо дернувшись, этот урод обмяк и затих, так и не успев выстрелить из своего «макара».

В любой момент в коридоре могли появиться служащие офиса. Я рывком приподнял бесчувственного «ковбоя» и оттащил его за угол. Забрав пистолет, я взглянул на лицо парня и усмехнулся: это был один из трех милиционеров моего кошмара.

Впрочем, удивляться не приходилось. Он знал меня в лицо и непременно должен был появиться в отеле. Однако бесенку не повезло. Нужно было торопиться. Дверь бухгалтерии распахнулась, снова раздались голоса. Я выскочил на улицу и бросился прочь, чтобы поскорей скрыться за углом здания. Кажется, никто не видел ни моей стремительной схватки с опером, ни моего поспешного бегства. Но секретарша могла запомнить мое лицо. Впрочем, это не имело значения, врагам я и так был хорошо известен. Теперь они все силы бросят на розыск и ликвидацию. Именно ликвидацию. Августовский арест должен был завершиться тем же.

Я не знал и не желал в этот момент знать причин. Скорее всего, они основательны. Я только догадывался, что крепко насолил многим. Когда–то. Впрочем, не так давно. Я пересек бульвар и, озираясь по сторонам, стал искать глазами машину Василия Николаевича. Ее нигде не было. Несколько мгновений оставалось на то, чтобы принять какое–то решение. Наверняка враги уже знают, что мне удалось выбраться из отеля. Они попытаются заблокировать квартал, вызвав на помощь подкрепление.

Нужно убраться подальше от проклятого отеля. К тому же теперь меня будут разыскивать по приметам. Значит, нужно избавиться от плаща и шляпы и при первой возможности изменить внешность.

Не выпуская из поля зрения здание гостиницы я зашел за угол ближайшего дома, снял плащ, завернул в него шляпу и сунул сверток под мышку. Тут же я увидел, как на крыльцо гостиницы выбежали трое мужчин в штатском и заметались, должно быть соображая, в каком направлении исчез клиент. Потом они бросились к стоящей у крыльца машине, и «десятка», круто развернувшись, сорвалась с места. На ней не было ни «маяков», ни милицейской раскраски. Обыкновенная частная машина, и это тоже вызвало недоумение.

Синяя «десятка» свернула на бульвар всего лишь в сотне метров от моего укрытия и помчалась в сторону парка. Я решил не ждать приезда Иванова и дворами добираться до его квартиры, но как раз в этот момент заметил в конце бульвара старенькие бежевые «Жигули».

–Наконец–то! – обрадовался я и поспешил к обочине, на ходу голосуя.

–Ты что такой взъерошенный? Случилось что? – спросил Василий Николаевич, едва я оказался в салоне.

–Так, ерунда… Пустое… Потом все расскажу, – отделался я общими фразами.

–Ерунда? Ну–ну… – усмехнулся Василий Николаевич. – А я–то подумал, что на тебя свору собак спустили.

–Угадали, – попробовал я отшутиться. – Хваленое русское гостеприимство…

На перекрестке Иванов затормозил и пристально посмотрел на меня:

–Так куда все же едем? Ко мне или, может, хочешь увидеть дом… отца?

–Узнали адрес? – задал я риторический вопрос. Однако несказанно обрадовался.

–Узнал. Сергей Иванович Кленов проживал на улице Лизы Чайкиной, дом… Вот, я тут записал, – Василий Николаевич протянул мне листок.

–Вы меня подвезете?

–Конечно. Это недалеко. – Он свернул на одну из центральных улиц. Помолчав, он спросил: – Ну а тебе удалось что–нибудь выяснить или все впустую?

–Удалось. Меня узнали, но повода для радости нет, – хмуро ответил я. – Теперь я знаю свою фамилию – Кленов, но имя пока неизвестно. Еще я выяснил, что приехал с женой из Германии, что жили мы в люксе, что с нами были двое друзей, что поминки проводились в ресторане, что через два дня после похорон отца со всеми нами произошла какая–то ужасная история… В общем, все подозрения и предположения подтвердились, даже самые худшие.

–Ты это о чем? – насторожился старый хирург.

–Да и сам еще толком не понимаю… Это может показаться вам абсурдом, но за мной охотится милиция.

–Что значит «охотится»? – забеспокоился Василий Николаевич, с недоумением взглянув на меня. – Тебя разыскивают, что ли?.. Хотят арестовать?

–Нет, просто прикончить, – угрюмо ответил я.

–Прикончить?! Милиция?.. А ты не… фантазируешь?

–Какие уж фантазии, если они только что пытались это сделать, – ответил я. Мне хотелось рассказать ему о том, что произошло в гостинице, но я вовремя остановился. Зачем нагружать старика своими проблемами, да еще делать его соучастником убийства? Неожиданно мелькнула ужасная мысль, что старик, помогая мне, подвергает себя смертельной опасности.

–Послушай, может, ты все же ошибся? – поднял брови Василий Николаевич. – Ну, те люди, с которыми ты столкнулся в гостинице, возможно, не из милиции? Форму теперь достать просто и удостоверения подделать не составит труда.

–Они не были в форме и документов не предъявляли.

–Тогда почему ты решил, что они – сотрудники милиции?

–Интуиция, – мрачно ответил я. – Милиция, прокуратура, бандиты… Какая разница, кто они? В России полный бардак и беспредел. Менты могут оказаться бандитами, а бандиты рядиться в ментов.

–Ты–то откуда знаешь? Ты же жил в Германии. Там все in ordnung, тишь да гладь и божья благодать. – В голосе Иванова чувствовалась обида.

Мне не хотелось обижать старика, и я спокойно ответил:

–К сожалению, знаю, Василий Николаевич. Я же родился и вырос здесь.

–Но все же уехал за границу. Оно и понятно: здесь вольготно живут лишь бандиты, воры да мошенники. Страну разграбили, растащили и загадили – и её же грязью поливают, будто не они повинны в бардаке и беспределе.

–Я не вор, – нахмурился я. – Может, потому и уехал, что не хотел жить в дерьме.

–Прости, не о тебе я. Просто накипело. Не выношу, когда русские говорят о России «ЭТА страна», «в ЭТОЙ стране», будто они оккупанты и надо успеть захватить то, что не успели взять другие. Временщики, мать их!.. О детях хотя бы подумали. Им что же, жить на пепелище, в разрухе и нищете? Запад всех не приютит… Эх, да что там!..

Он с раздражением и горечью ударил ладонью по баранке и замолчал. Я не стал возвращаться к этой тяжелой теме и погрузился в раздумья. А поразмыслить было над чем. Предположение Василия Николаевича заставило и меня кое в чем засомневаться. Эти ублюдки просто из кожи лезли, чтобы со мной разделаться. Даже если я – преступник, то оперативники должны действовать в рамках закона и применять оружие только при вооруженном сопротивлении. Но мент, который сторожил служебный выход, собирался завалить меня наглухо. Как ему приказали. А то, что все они были сотрудниками милиции или прокуратуры, не вызывало никакого сомнения. Да и куда же еще мог звонить администратор, так легко и непринужденно сдавший меня? Я живо вспомнил свой побег из милицейского фургона. Все это не было бредом, картина выходила крайне мрачной. А что, если я попал в точку, говоря о том, что менты могут оказаться бандитами?!