Игры Сердец. Противостояние

Не способный замечать тонких нюансов Рэйтан вихрем ворвался в комнату, выбранную под спальню, и оглянулся раненым зверем: зачем он пришёл сюда?! В этой комнате он собирался жить вместе с Киарой. Но зачем сюда принесли его собственные ноги, раз жены здесь нет, и неизвестно сможет ли она когда-нибудь тут появиться! Отчаяние давило на виски, стуча в них маленькими болезненными молоточками: Киара, Киара, Киара!.. То затухающе, то оглушительно сильно. Не видя, куда идёт, Рэйтан как слепой шатнулся вперёд и наткнулся коленом на низенький, наполовину стеклянный столик. Ударился, зашипел от злости и боли. Чёрт-чёрт-чёрт!!! Столкновение сыграло роль спускового крючка, выпустив на свободу всё то, что он держал в себе. Сорвавшись с места, Рэйтан перевернул столик, опрокидывая его, и мощным броском отправил не маленький предмет мебели в стену, со злым удовлетворением наблюдая, как он разлетается на куски и в разные стороны брызжут осколки стекла, летят щепки. Однако этого ему показалось мало. Следом за столом полетело кресло, затем другое. Взбесившимся тигром он метался по комнате как распрямившаяся после долгого сжатия пружина, крушил всё на своём пути. Мебель, вазы, какие-то статуэтки… Зачем ему это?! Что ему этот дом, эта комната и уют в ней, если всё чего он хотел: это только чтобы малявка была рядом! Только с ней он был готов делить кров и уют, еду, приготовленную под этой крышей, постель, которая сейчас немым укором зияла перед глазами, украшенная свадебным – его очередной сюрприз – убором. Именно в этой комнате должен был звучать её смех, и на этой постели он хотел любить жену нынешней ночью, а что теперь?! Сердце рвалось, обливаясь слезами и кровью, надсаживаясь где-то в самой глубине. Зарычав, Рэйтан сорвал с плеч пиджак, едва не порвав его, и точным броском отправил в угол, прямо в самую гущу осколков.

«Киара, Киара, Киара…» – стучало в висках. «Не сумел, не смог, опоздал…»

Он практически упал рядом с кроватью, опираясь на неё спиной. Дышать было нечем, и Арора рванул душащий его галстук, а вместе с ним и воротник рубашки, с корнем выдирая пуговицы, не слыша, как они защёлкали по полу. В груди кипел гнев и страх, как кислота разъедающие душу. Страх за Киару был ослепляющим, парализующим, от него хотелось выть и рычать, давая выход эмоциям, а ещё плакать от беспросветной беспомощности. Он не плакал с пятнадцати лет, и теперь мужчина в нём мучился, не видя просвета, давился горем, не зная как выпустить его наружу. Чёрная дыра, абсолютный вакуум без Киары затягивали его внутрь отчаянием. И он совершенно, совершенно не представлял, как искать жену! …Вертолёт, Киара, Мистик… – воспоминания о случившемся терзали мозг, смешиваясь с тысячей сожалений и чувством вины. Господи, да она же боится высоты! Он припомнил её изящные ручки в страхе закрывающие и сжавшие голову и ненавистного Мистика рядом. Не выдержав, Рэйтан вскочил с места и бросился из комнаты прочь.

Стоящие в холле родственники были немало удивлены, когда он снова вихрем промчался мимо них, не обращая ни на кого внимания. Кажется, они были не готовы к его такому быстрому появлению. Слыша доносящийся из комнаты грохот, все были уверены, что Рэйтан не успокоится, пока не разгромит весь дом.

– Рэйтан, сынок… – Сафа вновь потянула к нему руки, но была остановлена нани.

– Не трогай его сейчас, – тихо проговорила старушка. – Пусть побегает, может, полегчает.

Какое-там! Внутри жгло калёным железом, и боль пополам с отчаянием с каждой минутой накатывали всё сильнее. Действуя словно в прострации, Рэйтан сел в машину и мощный Форд Мустанг яростно сорвался с места, да так, что земля из-под колёс брызнула, и его с визгом занесло на повороте. Плевать! Через несколько минут он уже примчался в дом друга Раджива, расположенный за городом и где они жили с Киарой до того как прошли семь кругов и зачем-то ворвался туда. Нелепая, абсолютно пустая надежда, что жена может быть тут, на месте их недолгого счастья, маячила сквозь бездну боли. Он влетел в двери, пронёсся на второй этаж, в «их» комнату, распугивая по дороге слуг и представляя, что чудом встретит наверху свою единственную. Это было глупо, он знал, и в глубине души прекрасно понимал, что Киары тут нет – сам же сам видел, как её увозил вертолёт, но он просто сходил с ума. И даже почти верил, что сейчас будет как в прошлый раз: Киара его не слышит, учит свою забавную латынь с большими наушниками на голове, но стоит ему забежать в комнату, как его встретят чудесные, золотистые глаза малявки, наполненные любовью и милое личико, озарённое улыбкой. Улыбкой ему… Однако в комнате было полутемно, тихо и на всём втором этаже тоже царила полнейшая тишина. Ещё один убийственный вакуум.

Он вышел из дома, так же как и вошёл – не сказав слугам ни слова и наверняка произведя на них впечатление невменяемого. Сев за руль, Рэйтан снова рванул в город. Это чувство – когда тебе некуда бежать – накатывало на него уже второй раз в жизни и являлось самым страшным кошмаром родом из детства. Первый раз оно настигло его в пятнадцать лет, когда от учителя он узнал о гибели своего отца и участи мамы. Именно маленький кералец тогда помог ему, скрыв от всех истинное положение дел, и Рэйтан до сих пор был ему благодарен.

«МАМА!» Эта мысль вновь ударила в голову. Уже приходившая, но до срока угасшая, на этот раз она успела сформироваться в чёткое понимание своего желания. Он знал, куда он поедет. Есть в этом городе одно место, где он может получить хоть и временное, но утешение. К тому же, его мама «видела» Киару, а значит, он сможет без труда поговорить с ней о жене.

В больнице он возник так же, как и везде – не говоря ни слова, и медперсонал в страхе шарахнулся от него прочь, когда Рэйтан мрачной тенью летел по коридору с таким выражением, словно собрался всех убивать здесь. Высокий, почерневший от гнева и боли мужчина в строгой одежде – рубашке, приталенном жилете и брюках, но почему-то без пиджака – он напугал своей стремительностью всех, но на его появление на этаже интенсивной терапии отреагировали быстро. Примчался главврач, которому доложили о невменяемом мистере Арора, желающем повидаться со своей матерью. Бедняга прибежал, волнуясь, не зная, чем вызван гнев богатого и давнего клиента. В первую очередь он, как медик, искал огрехи в лечении важного пациента; не находил и, нервничая, начал тараторить про новые методы вывода из комы, которые он уже как-то предлагал мистеру Арора, но тот отказывался, не желая рисковать и без того шатким положением своей мамы. Методы и, правда, были почти неопробованными, рискованными, не подтверждёнными хотя бы сотней клинических случаев, а многие специалисты так и вовсе считали подобные операции бессмысленными, однако попытаться хотя бы рассказать о них клиенту всё равно стоило.

– Смысл этой операции состоит в том…

Рэйтан почти не слышал втолковываемых ему слов. Врач нервничал, не понимая, почему он в таком состоянии, но он не пояснял свою боль. Внезапно ему пришло в голову, что всё это время, пытаясь удержать на этом свете маму, он действовал недостаточно решительно. Перестраховывался. И, хотя использовал труд самых лучших врачей, не желал при этом рискнуть, склоняясь к традиционной, проверенной медицине. Считал, что давно обкатанные методы лечения лучше, чем только что выдуманные, больше похожие на бред из области фантастики. Может… зря? Врачи давно предлагали ему рискованную операцию, которая могла бы помочь. Её успех оценивали как тридцать к семидесяти – немного – поэтому он всё откладывал, боясь рисковать, но возможно действительно напрасно?

«Как в случае с Киарой» – мелькнула в голове предательская мысль, снова возвращая его к недавним событиям на балконе. Он промедлил нападать на Мистика и потерял время. А между тем раньше он никогда не терялся, не боялся рисковать собой; так почему же в этот раз струсил?

«Потому что испугался, что у Мистика дрогнет рука, и он нечаянно нажмёт на курок», – ответил Рэйтан сам себе.

Потому и ударил его по руке, выбивая пистолет, а надо было по шее – на поражение. Сделай он так, и тогда ни вертолёт, ни прочие козни врага были бы ему не страшны, сброшенные со счетов. Так и в случае с мамой.