Страница 32 из 40
Несколько нежных дней
Несколько нежных дней:вздрагиванье камнейот прикасанья ступней,пробующих прибой,и на пушке щеки,и на реке руки —родинок островки,пахнущие тобой.Ночь была только одна:билась о дамбу волна,штора хотела с окнапрыгнуть в ревущую глубь.Шторм берега разгромили пополам разломилзвездный огромный мирпахнущих штормом губ.Так вот горят на кострах —спутаны страсть и страх.Вечно – победа и крах,словно сестра и брат.Руки на мне сцепя,больно зубами скрипя,ты испугалась себя —значит, я сам виноват.Лишний – второй стакан.Вскрикивает баклан.Стонет подъемный кран,мрачно таская песок.Слева подушка пуста,лишь на пустыне холста —впившийся неспроста,тоненький твой волосок.Есть очень странный детдом:плачут, как дети, в нем,плачут и ночью и днемдни и минуты любви.Там, становясь все грустней,бродят среди тенейнесколько нежных дней:дети твои и мои.Гагра, октябрь 1972«Жизнь, ты бьешь меня под вздох…»
Жизнь, ты бьешь меня под вздох,а не уложить.До восьмидесяти трехсобираюсь жить.Через сорок три годка —потерпи, казак! —вряд ли станет жизнь сладка,но кисла не так.Будет сорок семь тебе,мой наследник Петр,ну а батька в сединевсе же будет бодр.Будет он врагов бесить,будет пить до днаи на девочек коситьглазом скакуна.Будет много кой-чегочерез столько лет.Результатец – кто кого —будет не секрет.Встретят улицы и рюобщую зарю.Я в Мытищах закурю,в Чили докурю.Телевизор понесутпод колоколана всемирный Страшный судза его дела.Уничтожат люди рак,бомбу, телефон.Правда, выживет дурак,но не так силен.Зажужжат шкивы, ремни.Полный оборот —и машина времениПушкина вернет.1972«Бессердечность к себе…»
Бессердечность к себе — это тоже увечность.Не пора ли тебе отдохнуть?Прояви наконец сам к себе человечность —сам с собою побудь.Успокойся. В хорошие книжки заройся.Не стремись никому ничего доказать.А того, что тебя позабудут, не бойся.Все немедля сказать — как себя наказать.Успокойся на том, чтобы мудрая тень Карадага,пережившая столькие времена,твои долгие ночи с тобой короталаи Волошина мягкую тень привела.Если рваться куда-то всю жизнь, можно стать полоумным.Ты позволь тишине провести не спеша по твоим волосам.Пусть предстанут в простом освещении лунномреволюции, войны, искусство, ты сам.И прекрасна усталость, похожая на умиранье, —потому что от подлинной смерти она далека,и прекрасно пустое бумагомаранье —потому что еще не застыла навеки рука.Горе тоже прекрасно, когда не последнее горе,и прекрасно, что ты не для пошлого счастья рожден,и прекрасно какое-то полусоленое море,разбавленное дождем…Есть в желаньях опасность смертельного пережеланья.Хорошо ничего не желать, хоть на время спешить отложив.И тоска хороша — это все-таки переживанье.Одиночество – чудо. Оно означает – ты жив.Коктебель, 1972Предел
Предел на белом свете есть всему:любви, терпенью, сердцу, и уму,и мнимой беспредельности простора.Тебя напрасно мучает, поэт,небеспредельность сил твоих и лет:поверь, в ней никакого нет позора.А то, что ухмыляется подлец:мол, вот он исписался наконец, —пусть это будет от тебя отдельно.Ты на пределе, а не оскудел.Есть у любого гения предел —лишь подлость человечья беспредельна.1972«Уже тебя, как старца, под микитки…»
Уже тебя, как старца, под микиткиподхватывает нежно чья-то лесть,уже давно смешны твои попыткиказаться величавей, чем ты есть.И ты глядишь до отвращенья кротко,сам утверждая собственную смерть,как с дрожью диссертантка-идиоткатебе сует свой опус – просмотреть.И руки обессиленно повисли.Сломала зубы молодость, и вот —рассудочность сомнительные мыслипластмассовою челюстью жует.Какой же толк тогда в литературеи в жизни обеззубевшей такой,когда не бури ищешь ты, а тюри,хотя, конечно, в тюре есть покой?..1972