Страница 31 из 40
Непонимание
Закон непонимания единв России, на Таити и в Японии…Я вас любил, я так с ума сходил,а вы не поняли.Над вами любопытство верх взяло.Ну что ж, вы это удовлетворилии отвернулись после от всего,что мне дало невидимые крылья.«Любимая! Меня вы не любили…»Есенин, — та же самая беда,и стало небылью все то, что было былью,а может, было небылью всегда.А вы? А ты? Что чувствовала ты?А может быть, не чувствовала даже,и роль сыграл простой закон продажиза воображенные цветы?Но я надеюсь… Робко, но надеюсь,что ты была со мной так жестокалишь потому, что внутреннее детствовнушило относиться свысока.Надеюсь, что когда б тебе сейчася кинул слово, беззащитно-подлое,ты бы сказала: «Я любила вас,а вы не поняли».Гагра, октябрь 1972Твои шаги
И все, что море ни играет,когда над пальмами ни зги,что ни нахрустывает гравий, —твои шаги, твои шаги.Ты там на севере проклятом,тебя укравшем у меня,и кеды выцветшие снятыу лжекаминного огня.И по дороге, без дорогико мне идут, как в забытьи,такие маленькие ноги,такие – Боже мой! – мои.Как сквозь репьи, идут сквозь беды,блестя белками на боках,твои в колючках горных кеды,в разводах соли на мысках.Я вижу крошечные копьяконцов шнурочных жестяныхи на шнурках – седые хлопьяносков абхазских шерстяных.Твои шаги мне предрешают,что мне себя не побороть.Тебя их шорох воскрешает,и шорох обретает плоть.Жизнь без тебя не опустела.Со мной, – горячечно дыша,шагами слепленное тело,шагами спетая душа.И шепчут в мраке кинозала,где на экране – сапоги, —все то, что ты мне не сказала,твои шаги, твои шаги.Гагра,октябрь 1972О, только бы не привыкнуть
О, только бы не привыкнутьк Господнему чуду глази в тысячный раз приникнутьк губам, словно в первый раз!Привычка со скукой на морде,со спичкою в дуплах зубов,как пресное море – не море,привычка – уже не любовь.Пусть лучше не вместе, а порознь,но только не задави,привычки товарный поезд,живого ребенка любви!Гагра, октябрь 1972«Женщина всегда чуть-чуть, как море…»
Женщина всегда чуть-чуть, как море.Море в чем-то женщина чуть-чуть.Ходят волны где-нибудь в каморке,спрятанные в худенькую грудь.Это волны чувств или предчувствий.Будто бы над бездной роковой,завитки причесочки причуднойчайками кричат над головой.Женщина от пошлых пятен жирныхштормом очищается сама,и под кожей в беззащитных жилкахзакипают с грохотом шторма.Там, на дне у памяти, сокрытыстолькие обломки – хоть кричи,а надежды – радужные рыбы —снова попадают на крючки.Женщина, как море, так взывает,но мужчины, словно корабли,только сверху душу задевают —глубиной они пренебрегли.Женщина, как море, небо молит,если штиль, послать хоть что-нибудь.Женщина – особенное море,то, что в море может утонуть.Гагра, октябрь 1972Ты вспомнишь обо мне
Забвенье ты зовешь отчаянно на помощь,но море заревет с картины на стене.Картину можно снять, и все-таки ты вспомнишь,лишь море вспомнишь ты, — ты вспомнишь обо мне.В диспансере твоем рукав закатан чей-то,но, поднимая шприц, ты вздрогнешь: на рукев веснушки якорь врыт, и вдруг сетей ячейкив глазах возникнут вновь, и пена на песке.С работы ты придешь. Ты включишь телевизор.Покажут, скажем, Кипр. Красивая страна,но вдруг, разбив экран, тебе в колени – с визгомсобакою из Гагр — эгейская волна.И даже стирки плеск, и пена лимонаданапомнят вновь прибой. Шепча: «Исчезни! Сгинь!» —ты примешься глотать таблетки люминала,но даже привкус их покажется морским.Союз наш закреплен, как в тайном договоре,чернилами тех волн, и мы не врозь живем.Пока есть в мире мы, пока есть в мире море,пока есть море в нас, — мы навсегда вдвоем.Гагра, октябрь 1972